Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке - Евгений Янович Сатановский

Сирийский президент контролирует судебную, законодательную (меджлис аш-Шааб) и исполнительную власть. Массовые антипрезидентские волнения 2011 года заставили, параллельно с их подавлением, предложить населению реформы. Однако обновление власти запоздало, а действия по подавлению антиправительственных выступлений сочетали жёсткость и неуверенность. Асад-младший, которому до гибели в автокатастрофе его старшего брата Басиля – военного и наследника верховной власти – была уготована судьба врача-офтальмолога, не отличался бескомпромиссной решимостью своего отца.

Антисирийская коалиция включила страны Запада (оказывающие политическое давление на Дамаск и помогающие противникам Асада в обучении и вооружении отрядов воюющей против него оппозиции, в рядах которой доминировали радикальные исламисты), Турцию, Саудовскую Аравию и Катар. Бо́льшая часть арабских стран под давлением Эр-Рияда поддержали в Лиге арабских государств идею смещения президента Асада, хотя 10 лет спустя ситуация изменилась на противоположную и восстановление членства Сирии в ЛАГ – дело времени. Несмотря на кровопролитную гражданскую войну, на 2021 год правительство в Дамаске, поддержанное в ходе войны Ираном, шиитами Ливана и Ирака, Китаем и Россией, удержало власть.

В разгар гражданской войны страна балансировала на грани распада на этноконфессиональные анклавы, однако практически монопольная роль в антиправительственной оппозиции радикальных исламистских структур сплотила против них сирийских курдов, друзов, христиан, черкесов и чеченцев, а также многочисленных шиитов – в первую очередь алавитов, которым в случае победы исламистов грозил геноцид. Коренной перелом в войне наступил после того, как Россия, понимая, что в случае продолжения развития событий в Сирии так, как они шли, падение Дамаска неизбежно и к концу 2015 года Сирия перестанет существовать, вмешалась в войну. Появление на базе ВВС Хмеймим полка российских Воздушно-космических сил позволило правительственным войскам и поддерживающим их иранцам и шиитским военизированным группировкам из Ливана и Ирака перейти в наступление на позиции боевиков «Братьев-мусульман», «Исламского государства», «Джабхат ан-Нусры», «Ахрар аш-Шам» и других исламистских террористических организаций, спонсируемых Турцией, Саудовской Аравией и Катаром.

Ответом «террористической коалиции» (оси Анкара – Доха – Эр-Рияд) стало уничтожение российского пассажирского лайнера на Синае, взорванного террористами. Турецкие ВВС по приказу руководства страны сбили российский военный самолёт, одного из лётчиков расстреляли в воздухе радикалы из турецких исламистских организаций, что привело к острому кризису в российско-турецких отношениях. Однако распад Сирии был приостановлен. Перемирия между правительственными войсками и оппозицией дали Сирии шанс на реинтеграцию. В дипломатическом поле переговоры между Россией и западными державами зафиксировали будущее Сирии как светского государства в единых границах. Это не означало, что западные партнёры исламистской «тройственной оси» сняли с повестки дня задачу свержения Асада для ослабления Ирана, а также использования территории Сирии под прокладку газо– и нефтепроводов с Аравийского полуострова в Европу через Турцию. Однако воевать за Турцию с Россией НАТО отказался.

На 2021 год часть территории Сирии, включая исламистский Идлиб, контролирует Турция, часть курды, противостоящие туркам, придерживающиеся в отношении Дамаска вооружённого нейтралитета. Заиорданье находится под контролем шейхов местных племён, патронируемых американцами (присутствие там французских военных и военнослужащих других стран НАТО также имеет место), и остатков исламистов ИГ. Значительная часть территории страны вышла из активного военного противостояния с войсками Асада под гарантии России и эти по большей части племенные анклавы Дамаск де-факто не контролирует. Как следствие, для Сирии на текущий момент период пребывания в состоянии «бывшего государства» ещё не окончен, и она полностью зависит от поддержки России, осуществляемой с баз Хмеймим и Тартус.

Классическим примером «несостоявшегося государства» является Ливан. С момента получения независимости в 1943 году высшие государственные посты и парламентские квоты в этой стране закреплены за религиозными общинами. Президент страны – христианин-маронит, премьер – суннит, спикер парламента – шиит, правительство и парламент поровну делят христиане и мусульмане – на основе общинного квотирования. Парламент – Ассамблея представителей состоит из 128 депутатов. Мусульман представляют 27 суннитов, 27 шиитов, 8 друзов и 2 алавита. Христиан – 32 маронита, 20 православных армян, 2 армянина-католика, 7 православных греков, грек-католик, протестант и один представитель от прочих общин.

Демографические изменения в Ливане шли и идут по стандартным для всего региона правилам: рождаемость у мусульман выше, чем у христиан, у шиитов выше, чем у суннитов, а эмиграция в первую очередь затрагивает христиан. Итогом стал неизбежный в такой ситуации политический дисбаланс и борьба за передел власти. Нормой жизни страны, несмотря на её изначальный имидж «ближневосточной Швейцарии», на протяжении всей её истории являются гражданская война и периодическая оккупация иностранными войсками как единственная гарантия внутренней стабильности. Гражданские войны 1956–1958 и 1975–1990 годов, интервенции войск США в 1958-м, Израиля в 1978 и 1982 годах, Сирии в 1976-м (в рамках межарабских сил) окончились израильской – до 2000 и сирийской – до 2005 года оккупацией Ливана. Последовавшее противостояние просаудовских и поддерживаемых Ираном просирийских военно-политических группировок привело к усилению ориентирующейся на Иран шиитской «Хезболлы» (23 места в парламенте) и войне с Израилем 2006 года.

Сирийская гражданская война с 2011 года расколола ливанское общество. Территория Ливана стала транзитным маршрутом для направлявшихся в Сирию салафитских боевиков. «Хезболла», перекрыв границу, вступила с ними в войну, обострившую суннито-шиитские противоречия в стране. Дестабилизирует обстановку и присутствие в Ливане палестинских беженцев. Их лагеря, являющиеся центрами исламистского влияния, криминальной и террористической активности, периодически «зачищаются» ливанской армией при поддержке конфессиональных военных милиций. При этом характерно, что столкновения противоборствующих этноконфессиональных группировок в Ливане могут происходить по любому поводу, от несогласия по кандидатуре президента страны, до «мусорного кризиса» (конфликта кланов, борющихся за распределение подрядов на уборку мусора – рынок, контролируемый мафиозными группами во всём мире).

При этом Ливан всё же существует как государство, хотя и находящееся на грани распада. А вот Палестину можно с полным основанием причислить к несостоявшимся проектам мирового сообщества. Она перешла в эту категорию, не успев стать государством. Надежды на прекращение палестино-израильского противостояния привели к подписанию Израилем с Организацией освобождения Палестины в сентябре 1993 года «Декларации принципов о временных мерах по самоуправлению». Они легли в основу всех последующих палестино-израильских соглашений: каирской декларации «Газа-Иерихон» (май 1994-го), вашингтонского временного соглашения (сентябрь 2005 года), etc. Толку от них всех оказалось мало…

Первоначальный срок в пять лет, в течение которого палестинское государство должно было быть построено, истёк 4 мая 1999 года. Вместо окончательной договорённости о статусе палестинских территорий в соответствии с подписанным в Шарм-эш-Шейхе соглашением, в сентябре 2000 года по инициативе палестинского лидера Ясира Арафата было начато вооружённое восстание – интифада аль-Аксы, окончательно стихшее только в 2005 году, когда