Дегустаторы смерти - Вадим Филоненко

– Побегаю, – отрезал я. Тоже нашел мать Терезу. Если бы я вместо других каждый раз в огонь лез, до двадцати семи лет не дожил бы!

Тем временем распогодилось. Тучи рассеялись, выглянуло солнце и жарило нестерпимо – словно по раскаленной сковороде ползешь. Пашня казалась бесконечной.

Лет через пятьсот доползли до вешек. Дальше пошло веселее. Отмеченный путь петлял по полю, огибая редкие островки леса или проезжая их насквозь. В тени деревьев приятно веяло прохладой.

В одной из рощ притаилось военное кладбище. Тут хоронили солдат, которые погибли в первый год Посещения. Тогда войска ввели на аномальную территорию, чтобы отразить нападение невиданного врага и помочь эвакуации мирных жителей. Поначалу люди еще не понимали, с чем столкнулись. Думали, что это атака извне, которую можно отбить. Не знали про «зеленку», «ведьмин студень», «комариную плешь». Не умели пускать вперед отмычек и проверять путь гайками, и потому погибшие исчислялись тысячами. Некоторых из них похоронили на этом безымянном кладбище.

Могил было немного – пара-тройка сотен. Кое-где стояли покосившиеся деревянные кресты или армейские звезды. Большинство захоронений оказались раскопаны изнутри – это выбирались наружу муляжи.

Наш путь пролегал между могилами. Я удивился про себя: это ж кому пришло в голову прокладывать тут тропу! Лично меня в такие места и пряником не заманишь. И дело не в том, что я боюсь покойников, – меня бросают в дрожь муляжи. Может, потому, что я не понимаю, какая именно сила заставляет их вставать из могил. А главное, зачем?..

В отличие от меня, Архимедик чувствовал себя тут уверенно. Вешки есть? Есть. Все остальное неважно.

Эх, мне бы его беззаботность. Лично я в Зоне не верю ничему – даже вешкам. К тому же внезапно разоралась благим матом пресловутая чуйка сталкера, утверждая, что уж лучше вернуться на захваченное «коброй» шоссе, чем ехать среди этих раскопанных захоронений и завалившихся набок крестов.

Разоренное кладбище навевало жуть. Хотелось миновать его побыстрее.

Вроде все вокруг казалось спокойным. Ни зловещего воя или скрипа костей, ни потустороннего света, луж крови и прочих атрибутов фильмов ужасов. Наоборот, яркое синее небо с белыми барашками облаков. Легкий ветерок, играющий в кронах берез и осин. Короче, лепота. Ни малейших причин для тревоги. И все же у меня мурашки бежали по коже.

Мои чувства разделяли и остальные. Сало ерзал на водительском сиденье, нервно постукивая большими пальцами по рулю. А на Юру Бородача напала икота. Он икал и икал, никак не мог остановиться.

Этот звук действовал на нервы. И не только мне. Анатолий раздраженно поглядывал на Юрика и явно прикидывал, а не вырубить ли его снова пистолетом. Во дает, Сало!

От такой мысли я невольно хмыкнул и вдруг осознал, что навеваемый кладбищем ужас отступил. Не исчез совсем, но стал лишь фоном. Так со мной бывало частенько. Стоило взглянуть на самую страшную, самую безвыходную ситуацию с юмором, и жить становилось легче…

Внезапно из головной телеги раздались три коротких гудка – сигнал к остановке и общему сбору. Архимедик покинул машину и энергично замахал руками, причем на этот раз не только мне, но и остальным. Люди начали покидать вездеходы. Мы с Салом тоже присоединились к общей компании, а Бородач остался сидеть в тракторе, чтобы не тревожить покалеченную ногу.

У меня появилась возможность наконец-то увидеть весь состав отряда. Вернее, тех, кто выжил.

Три «реальных пацана» из окружения Хазара: Сумрак, Утюг, Чвиль. Один сотрудник Института, которого все звали Касьяном, уж не знаю это имя, фамилия или прозвище. Кроме них уцелело два «барьеровца»: Смуглый и Литва, и несколько отмычек, включая меня. Особняком стоял Сало – то ли «пацан», то ли отмычка, а, скорее всего, немного и то и другое.

Насколько я смог рассмотреть, все, кроме отмычек, были вооружены пистолетами – у Смуглого, Касьяна и Сала стволы в открытую висели в кобуре на поясе, а Чвиль, Литва и Сумрак прятали свои под куртками. Про Утюга не знаю – огнестрельного оружия при нем я не заметил. Возможно, бывший боксер-тяжеловес привык больше полагаться на свои кулаки, которые и сами по себе убивали не хуже пули. Куда он дел конфискованный у меня ствол, оставалось загадкой. Может, подарил кому или в телеге в бардачке оставил.

А вообще, получалась странная смесь братков, институтских и «барьеровцев». Я удивленно покрутил головой. Выходит, у бизнесмена Чибисова и криминального авторитета Хазара в этом деле общий интерес, а Институт, скорее всего, просто служит прикрытием. Не знаю, какую должность там занимает Касьян, но с его буйволиной внешностью и волчьим взглядом надо грабить банки, а не над пробирками корпеть. Хотя, возможно, его коллега – второй, погибший от «кобры» представитель филиала, был настоящим ученым, а Касьян – красный сталкер и работает на Институт по контракту Не знаю, не знаю.

В одном у меня сомнений нет – в таком составе они идут уже не в первый раз. Понятно, что некоторые изменения есть – кто-то погибает, и его заменяют новички. Но один из «барьеровцев», Слава Литовский, которого все звали коротко – Литва, точно уже хаживал в связке с Сумраком, Чвилем, Утюгом и Касьяном. Такое сразу бросается в глаза. Они притерлись друг к другу, что называется, сработались. И Сало в их компании тоже не чужой. Эти пятеро не шибко уважают его, но считают своим в доску.

М-да… Похоже, такие совместные походы по заказу Чибисова и Хазара устраиваются регулярно.

А вот второй «барьеровец», молодой парень по прозвищу Смуглый, идет впервые. Но меня больше интересовали отмычки. Для них маршрут явно незнаком. Интересно почему? Неужто прошлые отмычки погибли все до единого?

Такая мысль напрягла. И еще больше хотелось узнать, куда же мы все-таки едем? Понятно, что в Бердск, раз речь зашла о Бердском аэродроме. Некогда довольно крупный город в Новосибирской области, а сейчас заброшенный и мертвый, он являлся эпицентром Посещения и средоточием аномальных ловушек. Кое-где осторожно можно было пройти, а в некоторые районы лучше не соваться. Так куда мы едем? А главное, зачем?

Придется все-таки спросить у Сала. Но это потом. А пока узнаем, что же случилось.

Оказалось, сгрудились мы возле огромной прямоугольной рукотворной ямы. Архимедик показывал на нее и что-то быстро говорил, обращаясь к Сумраку. Я успел услышать только конец фразы:

– …не было. Точно говорю!

– Из-за чего кипеж? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Да вот яма, – коротко ответил мне Смуглый.

По паспорту этого «барьеровца» звали Василий Афонин, но во внешности парня ярко читалась иноземная залётная кровь. Возможно, его бабка пошалила с каким-нибудь армянином или азербайджанцем, а то и вовсе с цыганом. В результате получился Вася. Поставь такого на рынке торговать арбузами, и местные кавказцы примут за своего.

– Похоже на могилу, – заговорил Чвиль.

По форме яма и впрямь напоминала могилу, только в полтора раза длиннее обычной. И еще земля в ней почему-то была перемолота в пыль. Уж не знаю, как можно так измельчить довольно твердую комковатую почву. Разве что гигантским блендером.

– Вот и я говорю: могила! – поддержал Чвиля Архимедик. – Только чья? Раскопана недавно. Кто-то из нее явно вылез…

Он резко замолчал, его ощутимо передернуло. Пробрало и остальных.

– Кто вылез? – Сапог озвучил вслух вопрос, который беспокоил нас всех.

– Я почем знаю? – окрысился на него Архимедик. – Муляж, наверное, кто ж еще?

Люди нервно заозирались по сторонам – похоже, ожившие покойники напрягали не только меня.

Я уставился на могилу, гадая, почему она такой нестандартной длины.

– Может, там лежало два покойника? Голова к голове, а? – Оказалось, Чвиля тоже волновал нетипичный размер.

– Тогда уж полтора, – возразил я.

– Взрослый и ребенок, – предположил Сало.

– Ладно, пацаны, – Сумрак вспомнил, что он тут главный. – Что вылезло, то вылезло. Чего гадать? Двинули дальше, а то до темноты не успеем на ночевку.

– Погодите. Гляньте! Чё это там? – внезапно перебил его Утюг.

Он указывал куда-то вправо, за кустами мне не было видно на что именно. Зато Смуглый увидел и присвистнул:

– Ни фига ж себе помидорчики!

Заинтересовались и остальные. Я обогнул кусты и наконец-то увидел ИХ.

Три нераскопанных могильных холмика. Они не поросли травой и вообще выглядели свежими. И на каждом из них сверху лежала россыпь… не знаю, как их назвать… по виду самые настоящие «брызги», только не черного, а глубокого синего цвета. Таким бывает море вдали от берега.

– «Синие брызги»? – тут же дал им название Касьян. – Впервые вижу! И не слыхал о таких.

Как и мы все.

– Это ж сколько бабла! – высказал общую мысль вслух Литва.

Действительно, за «брызги» такого нетипичного уникального цвета барыги наверняка отвалят немало.