ЛюБоль - Ульяна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я положила голову Артему на грудь и шепотом рассказывала ему ту самую сказку, которую он рассказывал мне, когда я была маленькой и забиралась к нему в постель, потому что не могла уснуть сама. Страшную сказку, в которой никто не выжил. Сказку, где любовь оказалась не светлым и прекрасным чувством, а жутким злом.
В детстве я плакала и боялась её слушать, а сейчас…сейчас я понимаю, что эта сказка страшная, лишь потому что похожа на реальность. Я и есть та самая принцесса, которая, предав свой народ и семью, была так же предана тем, ради кого пошла на такое. Она сошла с ума и удавилась, обмотав свои длинные волосы вокруг шеи и спрыгнув с высокой башни, в которой её заточил вероломный монстр.
Артем тогда сказал мне, что самое страшное в этой сказке не то, что никто не выжил, а то, что принцесса оказалась такой дурой.
– Оля!
Я вздрогнула и приподняла голову, оглядываясь назад, увидев Миру, тяжело вздохнула, понимая, что моё время с Артемом окончено. Нужно уходить из морга, устроенного прямо в подвале одной из пристроек.
– Нам пора. Еще нужно нарядить вас для церемонии. Времени мало. Венчание состоится в полночь.
Я провела пальцами по волосам брата, глядя долгим взглядом на его лицо, потом сняла с шеи кулон с изображением клевера и положила мертвому брату на грудь.
– Прощай, мой хороший, мой самый любимый. Я буду помнить о тебе до самого последнего вздоха. Ты скоро встретишься с мамой. Я развею твой прах над Огнево. Здесь отец развеял прах нашей мамы. Она ждет тебя там… а ты жди меня.
Я выходила из подвала в сопровождении Миры. Здесь в пристройке находились люди. Несколько десятков цыган, зараженных Лепрой, болезнью Хенсена. Если кто-то думает, что она исчезла еще со времен средневековья сильно ошибается. К сожалению болезнь иногда вспыхивает как в Европе и Индонезии так и у в наших странах, особенно где царит антисанитария, бедность. Но цыгане считают, что их заразили намеренно…привезли инфекцию и распространили в нескольких таборах, зная о том, что средств на лечение не будет, как и возможности остановить эту дрянь. Они во всем обвиняли моего отца. Я бы никогда не поверила, что он мог так поступить с этими несчастными.
За подвалами ближе к лесу возвели лепрозорий в здании старой церкви. Когда я выходила из морга, то шла очень медленно, оглядываясь на несчастных обреченных в длинных робах, с лицами закрытыми капюшонами от людских глаз. Они протягивали руку за милостыней, и я видела на них страшные язвы, струпьями свисавшую кожу. Нет, я не содрогалась от брезгливости, скорее, от жалости, что они умирают мучительной смертью, презираемые всеми.
Я смотрела на раскрытые дрожащие ладони, ждущие подаяния, но у меня ничего не было. Ничего из того, что я могла бы им дать, и я шептала им, что на все воля Господа и они должны верить в лучшее. Должны бороться с болезнью силой духа, а я помолюсь за них. Ведь я такая же прокаженная, такая же презираемая всеми. Я понимала, что дарила им надежду, которой у них раньше не было никогда. Артема кремируют в этом месте вечной скорби, и я свято верила в то, что это лучшее погребение. Прокаженные цыгане искренне отмолят его прах и не станут проклинать.
* * *
Я ждала на крыше здания, у самых зубьев, а позади стоили три охранника, как каменные изваяния. Можно подумать, они успели бы подхватить меня, если бы я ступила ногой в пропасть. Но я не собиралась этого делать…Моя сказка еще не окончена. Она тоже будет страшной, но принцесса не будет идиоткой, а отомстит за себя, прежде чем уйти на небеса. Я смотрела вниз, на крематорий, из которого валил дым и, стиснув челюсти, глотала слёзы, мысленно прощаясь с Артемом и чувствуя какое-то удовлетворение от того, что все же смогла добиться для него сожжения.
А молитвы я вознесу о нем и сама. Те самые, которые мы с ним вместе придумали. Ведь если там, на небесах, есть кто-то Всемогущий, он услышит нас на любом языке и любыми словами. Для него необязательно учить Библию. Он один для всех и славян и для цыган, просто люди не знают об этом.
Урну с прахом принес Савелий. Верный пес Ману, который грозился отрубить мне руки. Он стоял позади меня, пока я открывала крышку холодными пальцами, а потом развевала по воздуху пепел, закрыв глаза и оставляя прах на ладони, чтобы он сам летел навстречу надвигающейся снежной буре. Когда последнюю крупинку сдул ветер, я швырнула урну вниз в ров и, развернувшись на пятках, прошла мимо Савелия к Мире, которая ждала меня у выхода на лестницу. Одно из своих обещаний я выполнила. Настал черед второго обещания. Но до этого еще есть время…
* * *
Мира укладывала мои волосы, а я смотрела на свое отражение в зеркале. Ярость утихла. Её сменили апатия и дикая усталость, а также решимость. Мне казалось, я вся превратилась в камень, готовый выдержать любые удары…но только после того, как разобьет собой самоуверенность и надежды цыгана. Будь он трижды проклят!
– Моя любимая Олечка, это не самое страшное, что могло произойти. Это лучшее из того, что случилось с пленницей цыганского барона. Я даже не надеялась на такое счастье для вас!
Ее голос врывался сквозь мрачные мысли, а пальцы раздражали прикосновениями к волосам. Счастье? О чем она говорит? Подо мной земля полыхает и воняет кровью моих людей. Счастья нет в этом мире. Его придумали идиоты и клоуны. Одни – потому что не имеют разума, а другие – потому что дарят фальшивую иллюзию радости идиотам.
– Это самое позорное, что могло с ней произойти, – отчеканила я, глядя, как Мира заплетает мои косы короной вокруг головы и выпускает пряди мне на голые плечи. Красные многочисленные юбки, красная блуза, красная вуаль и фата. Кровавая свадьба. По обычаям этого табора невеста выходит замуж в красном. Это символ ее девственности и кровных уз с семьей
