Сказание о Доме Вольфингов (сборник) - Уильям Моррис

И вот, когда все пришли к нему, толпа расступилась, пропуская гонцов. К этому времени уже многие собрались, чтобы услышать, что их ожидает. Гонцы сидели верхом, один на белом, другой на сером коне. Волчья Голова соскочил на землю и стоял у повода коня Гейрбальда. Чуть позади него, выше остальных на голову, остановился сухопарый Хиаранди. Рваное облако ушло на юго-восток, и дождь прекратился, но бледное солнце всё так же закрывали облака.

Тиодольф серьёзно посмотрел на прибывших и произнёс:

«Что нужно вам, сыны щита? Что выХотите рассказать? Быть может, родыВ замысловатых городских силкахЗапутались или петух поётНа крыше дома, словно на насесте,В своём кроваво-красном оперенье?Не слишком ли мы поздно повстречалисьС врагом угрюмым? Да, сдаётся мне,Что вы сгибаетесь под грузом страшной вести».

Гейрбальд ответил:

«Зал Шильдингов стоит, омыт росою,И руки воинов свободны от сетей,Но точатся мечи, о, князь! Их много,А мы несём послание – вступитеНа путь, что приведёт вас к славной битве,И не задерживайтесь в дождь или в грозу,Чтобы потом не пожалеть. Вот слово,Которое великомудрый ОттерВложил в мои уста: “Скорей спешитеПройти той же тропой, что и чужиеПрошли, – по пустоши к прекрасным букам,А там по незасеянной земле,Где лисы хитрые себе находят пищу,А там сквозь чащу по тропе, ведущей в Марку,В жилище Берингов. Скорее, князь, скорей!”»

Тиодольф спокойно спросил: «А что же предпринял Оттер?»

Гейрбальд ответил:

«Когда в последний раз его я видел,Он ехал по равнине вместе с войском,И их доспехи лихо так стучали,Как летний дождь стучит по твёрдой крыше.Они по сторонам смотрели, ноИ в сумерках, и в темноте скакали,Одной мечтой окрылены – увидетьВрагов прекрасной Марки. Так он ехал,Тебе послав гонца, который молвит:“О, князь, спеши к Медведю и не медлиНи одного мгновенья, что б ни встретилВ пути, иначе ты придёшь к земле,Засеянной мечами и покрытойБагряным пламенем, союзником врагов”.

Не медли, Тиодольф, и не разворачивайся, если появится новый враг у тебя за спиной. Не задавай вопросы – мне больше нечего рассказать. Скажу только, что вести эти принесла нам женщина, которую Солнце Крова отправила вместе с другими наблюдать за дорогами. Некоторые из этих дозорных видели римлян. На нас идёт большое войско, а не мелкий отряд, пробирающийся украдкой, чтобы угнать скот».

Все собравшиеся вокруг слышали эти слова, произнесённые громким голосом, и все уже знали, какой приказ отдаст им князь, а потому, немедля разошлись осматривать оружие, чтобы вскоре собраться на месте, назначенном для их рода. Пока Гейрбальд говорил с князем, Хиаранди привёл человека с большим рогом в руках, чтобы он, когда Тиодольф вскочит на ноги и начнёт его искать, был уже рядом. Тиодольф приказал ему протрубить сбор, и все, понимая, о чём поёт рог, в спешке вооружались. Те, у кого были кони (а они были только у Берингов и Варнингов), оседлали их и вскочили в сёдла. Во время сбора из уст в уста передавались вести о том, что римляне добрались до Средней Марки и сжигают жилище Берингов. И войско быстро собралось, чтобы выступить в путь. Во главе его стояли Вольфинги. Тиодольф вышел вперёд, его подняли на большом боевом щите, который держало много мужчин, и он заговорил:

«О, сыны Тюра, раны ваши ноют,Но в битве следует махать мечомНе раз, не два, не три, а столько раз,Сколько достаточно для доблестной победы.И вас ждёт славный день, когда южанВы будете держать в своих руках,Как рыбу в крепкой сети рыболова.Вы многих победили на холме,Но ещё больше их приходит с юга,Из крепости приречной. Их ведутЛишь трусы по тому пути, что мыДолжны пройти за ними, – по пустыннымВосточным землям, мимо буков в дом,В котором пировали наши братья,Сыны Медведя. И хотя вчераЯ знал об этом, всё же торопитьсяЯ не дерзал, пока спокоен Оттер.Теперь же следует нам днём и ночьюИдти, чтоб закрутилось грозной битвыВеретено и чтобы паутинуМогли мы доплести. И если выПоверите, что воина глазаПредвидят будущее, я скажу, что вижу:Освобождённый радостный народ,И чужаков, бегущих из земельПрекрасной Марки, и великий зал,Приют отцов, в который я привычноВхожу. Конечно, это лишь виденье,Картинка, что перед глазами многихВстаёт, когда враги стеной обступят,Но верю я, что нет такой работы,Которую мы выполнить не в силах,И роды Марки завтра не угаснут,И воины ещё десятки летБудут носить щиты, а девы в полеВести коров, и много раз жнецыУспеют заточить серпы для жатвыВ те дни, когда высокая пшеница,Как море, омывает бражный зал.Легка наша работа на сегодня —Мы выживем, врага преодолев,Или умрём, разбив врага у дома».

После этих слов Тиодольф под громкий крик воинов, смешавшийся с угасающим вдали трубным гласом рога, спустился и пешком прошёл в начало отряда Вольфингов.

Всё войско выстроилось должным образом, и всего их было немногим более трёх тысяч человек. Все верные, испытанные в бою воины, которые не дрогнут, встретив в открытом поле самого опасного врага. Люди двинулись вперёд таким быстрым шагом, на который только способен пеший, но шли стройным порядком. Небо над их головами очистилось, хотя над миром всё ещё гремел далёкий гром. Гейрбальд и Виглунд присоединились к отряду Вольфингов и шли пешком рядом с Волчьей Головой, а Хиаральди пошёл со своим родом, вторым в этом построении.

Глава XX. Оттер с отрядом приходит в Среднюю Марку

Оттер и его отряд шли вдоль Реки Бранибора, останавливаясь только для того, чтобы дать отдышаться лошадям. Наконец, ранним утром отряд прибыл к Броду Битвы. Там они пустили лошадей пастись – вода была близко, а на лугу росла сочная трава.

После недолгого отдыха, когда все перекусили тем, что было легко достать, войско пересекло по броду Реку Бранибора и направилось дальше вдоль её течения. Шли между лесом и рекой, но теперь продвигались медленнее, чтобы не утомить коней. Солнце уже стояло в зените, а готы ещё не миновали лес, разделявший Верхнюю и Среднюю Марки. День стоял жаркий и безветренный, и когда равнина Средней Марки, наконец, предстала пред ними, воины сразу заметили то, что и ожидали увидеть (ведь никто не сомневался в правдивости Хросшильды), – высоко в воздух поднимался прямой столб дыма. В сердцах воинов разгорелся сильнейший гнев, многие из них задрожали от ярости, но от страха не дрожал никто. Оттер вытянул правую руку, указывая на свидетельство опустошения и разорения. Войско не остановилось, но и не ускорило шаг. Все знали, что придут к месту* прежде, чем опустится ночь, и не хотели встречать римлян уставшими и измождёнными, а потому шли ровным шагом. Это были яростные, внушающие ужас воины.

Войску встречались и другие поселения, но все роды, жившие на восточном берегу между Берингами и лесной дорогой, кроме Гальтингов, были малыми. Чаща в этих местах подходила довольно близко к воде, почти не оставляя пространства для широких лугов. Гальтинги считались хорошими лесными охотниками, меньшие же Дома Геддингов, Эрингов и Витингов жили за счёт рыбной ловли в Реке Бранибора (как и Лаксинги Нижней Марки). Места для этого были подходящие: у речных островков часто встречались согреваемые солнцем песчаные мелководья, где метала икру форель, водившаяся здесь во множестве.

Оказавшись возле хижин Витингов, всадники готов увидели у ограды людей, по большей части женщин, возвращавшихся с лугов с животными. На холмах возле жилищ тоже собрался народ. Головы всех стоявших там были повёрнуты к знаку опустошения, висевшему в небе над равниной. Заметив войско, люди радостно вскинули руки, подбросив в воздух то, что держали, и до ушей всадников донёсся их пронзительный крик (по большей части там стояли всё женщины да мальчишки). Ниже по течению, на небольшом холме, собрался отряд юношей и невольников. Несколько человек из них сидели верхом на лошадях и были вооружены. Увидев приближавшееся войско, они повернулись и поскакали в его сторону, а подъезжая, закричали, радуясь встрече с сородичами. В войске и в самом деле оказались воины из их рода. В новом отряде были три старика (один совсем дряхлый с длинными седыми волосами), четыре долговязых парня лет пятнадцати да ещё четыре крепких невольника с луками и щитами, что держались позади парней. Найдя своих сородичей, они поехали вместе с ними.

Всадники скакали вперёд. Доспехи их бряцали, оружие лязгало, с высушенной солнцем, трясущейся от топота копыт земли поднималась пыль, и сердце длинноволосого старца взыграло от радости. Он вспомнил дни своей молодости, его старые ноздри почуяли аромат коней и сладковатый запах пота воинов, скачущих колено к колену по лугу, и старик громко запел: