Поющая для Зверя (СИ) - Лали Та

— Думала, что тебя не интересуют другие женщины…

— П-почему Аиша?.. — голос охрип, и кажется, если она и дальше будет молчать, то у него сердце ко всем чертям разорвется. Жар в теле такой, что он боится ожоги оставить на ее нежной коже, но просто не может отцепиться от ее пальцев, переплетающихся с его.

Так близко, и так далеко… Этот болезненный кайф дурманит его сознание. Ощущение того, что Аиша так близко, спазмом сводит область паха.

Запретная, нестерпимая страсть прорывается, заставляя его презирать самого себя.

Она еще девочка… Почти ребенок!.. Даже думать о ней ему запрещено…

— Потому что ты обещал, что будешь со мной…

Поднимает глаза и его заталкивает в эти ее неоново-зеленые омуты.

Он давно пропал. Потерян и обесточен. Она поработила его. И Эмир едва ли не смеется в голос безумным смехом.

Какие женщины?.. Дьявол, он и смотреть ни на кого не хочет кроме нее.

— Как друг, Аиша, — проглатывает ком в горле, медленно расцепляя их пальцы. — Я буду рядом, как твой друг. И всегда буду оберегать тебя.

Так нельзя. Он не имеет права. Должен… Обязан уйти…

— Но что, если, — она сильнее сжимает его пальцы, не давая свободы, и он глаза закатывает, чувствуя, как начинает срывать все краны. — Что если я не хочу, чтобы ты был как друг…

— А как кто?.. — голос звучит так, словно он из-под земли говорит. По венам гуляет чистый адреналин и уши закладывает. — Кем ты хочешь, чтобы я был тебе, Аиша?.. — хриплым шепотом.

И она смотрит на него, неуверенно, чуть хмуро, все еще не отпуская пальцы, и он чувствует, как температура ее тела приближается к его собственной.

Не может этого быть… Невозможно, чтобы она его любила… Он гребаный самый счастливый дебил в этой вселенной, если это так.

— Ты будешь смеяться, — отворачивается, и он вдруг пятерней хватает ее за лицо, поворачивая обратно к себе.

— Скажи, Аиша, — хрипит, слыша, как сбивается голос. — Скажи, мне это…

Лишь на секунду в ее глазах мелькает страх. А потом она хмурится, словно принимая самое важное в жизни решение.

— Мужем, — тихо произносит она, тут же пытаясь вырваться. — Отпусти, Эмир! Я знала, ты смеяться будешь!

И она барахтается, пытаясь вырваться из его объятий, а он душит ее, сжимая руками. Правда смеется. Полубезумно, ненормально, с подкатывающей влагой к глазам, покрывая мелкими поцелуями ее лицо, волосы, руки, шепча:

— Маленькая моя… Маленькая, глупая девочка… Я никого… Слышишь… Никого у меня не будет кроме тебя… Только ты… Женюсь, Аиша… Стану… Хочу быть твоим мужем…

И до нее вдруг доходит смысл его слов, и Аиша затихает, переставая брыкаться.

Эмир понимает, что в этой шуточной борьбе они переместились, и теперь, она лежит на кровати, тяжело дыша, а он на ней сверху, все еще сжимая этот нежный цветок в своих грубых ладонях.

— Честно?.. — тихо так, а лицо светлеет, что мир хочется сложить к ее ногам только за одну эту улыбку.

— Честнее некуда, — усмехается, сдерживаясь от того, чтобы не заорать это ей в губы, не испугать всем неистовством чувства, которое испытывает к ней.

— Эмир, — Аиша смотрит на него уже совсем не по-детски, а уверенно, чуть хмуро.

— Мм? — а он свихнулся от счастья, перебирая трясущимися пальцами ее волосы и не веря, до сих пор не веря, что она любит его по-настоящему. — Поцелуй меня.

И ему в грудь словно кол вгоняют.

Напрягается весь, пытаясь встать, но она удерживает его, обхватывая за шею.

— Поцелуй.

— Ты не понимаешь, о чем просишь, — хмурится и трясется весь, как в лихорадке, чувствуя, что кровь к лицу приливает, и тело так и просит исполнить то, что она так сладко просит.

— Поцелуй, — так же уверенно.

И Эмир наклоняет лицо, быстро чмокая ее в щеку.

— Не так, — она крепко держит его шею, и Эмир удивляется, откуда столько силы в этой малышке.

— Я знаю… Видела тебя с той женщиной, — кривится как от боли, — Лив. Я знаю, что ее ты целовал по-другому.

— Не знаешь, — рычит и заглядывает в глаза. — Ничерта ты не знаешь, Аиша! С ней все не так!

— Тогда поцелуй меня! — эти плаксивые нотки в голосе сводят его с ума, он чувствует, как надламывается его воля. Знает, что если только коснется ее алых, нежных словно лепестки губ, то навеки станет ее пленником. Уже никогда в жизни не сможет забыть ее. Станет рабом, чья жизнь неразрывно будет связана с жизнью Аиши.

И потому медлит, плотно сжимая губы.

А она все так же хмуро и решительно смотрит, не выпуская его шею из объятия рук.

Тихим, просящим шепотом, сводящим с ума:

— Поцелуй…

И ему сносит башню.

Он набрасывается на ее губы, сминая их своим жадным ртом. Стонет, чувствуя, как тело превращается в раскаленную магму, а глаза закатываются.

Аиша вздрагивает, и он до одури боится, что она передумает, оттолкнет его, испугавшись всей глубины его чувства, всего неистовства испытываемой к ней страсти.

И через несколько бесконечно-долгих мгновений, ее тело вдруг обмякает в его руках, и Аиша приоткрывает рот, начиная двигать губами в такт с его. Овивает его шею руками, запуская пальцы в волосы, и он просто сходит с ума, обнимая ее, чувствуя так близко, вдыхая сумасшедший, сладковато-цветочный аромат тела.

Чувствуя, что вот-вот перейдет черту, он отстраняется, запечатлев на ее губах последний кроткий поцелуй.

Раскрасневшаяся Аиша с непониманием смотрит на него, отскочившего от кровати, словно ошпаренный.

— Тебе не понравилось?.. Не понравилось целовать меня?..

Столько горечи в ее голосе, что он возвращается, оставаясь подле нее, и поправляя взъерошенные мягкие волосы:

— Со мной еще никогда не случалось ничего лучше, — произносит, улыбаясь, и лицо Аиши светлеет. — Мы должны ждать, Аиша… Это неправильно… Я не должен был этого делать…

Аиша переползает к нему на руки, и он каменеет от этого совершенно незнакомого ощущения. Он полностью в ее власти, и все же чувствует, что несет ответственность за эту маленькую девушку, доверчиво прижимающуюся к его груди.

— Мне тоже очень понравилось, — она неуверенно и неумело водит пальцами по его руке, а Эмир замирает на мгновение, навсегда запоминая эту минуту космической близости.

— Я скоро вернусь, — целует в макушку, порывисто прижимая к себе.

— И больше уже не улетишь?

— Не могу этого обещать, — усмехается, перебирая ее волосы, и радуясь, что она не понимает на сколько он порабощен ею. Какую сумасшедшую власть над ним имеет каждое ее слово.

— Но ты можешь взять меня с собой? — поднимает голову, и он считает надежду в ее взгляде.

— Возможно, — улыбается, заглядывая в неоново-зеленые глаза.

— Тебе придется, — она хмурится, вызывая в нем новый прилив нежности. — Не то, бросив меня вот здесь, на Арканууме, ты один раз не найдешь меня на прежнем месте… Ой…

Смотрит на него удивленно, когда Эмир резко хватает ее за лицо, поворачивая к себе:

— Если тебя не будет здесь, то я найду тебя где угодно. На другом конце вселенной. Плевать.

Прорвалась все-таки… Одержимость… И с замирающим сердцем он ждет ее реакции.

И Аиша вдруг… Целует его еще раз, нежно касаясь губами губ:

— Теперь я знаю…

— Что знаешь? — хрипит он.

— Ты тоже любишь меня.

Он прижимает ее к себе, покрывая поцелуями лицо еще очень много раз. Пока Малик сам не приходит за ним в комнату, находя лежащим на кровати в обнимку со спящей Аишей, и, прокашлявшись, не говорит, что корабль уже давно готов к отбытию.

И уходя, Эмир бросает на спящую девушку взгляд, полный сожаления от того, что приходится ее оставить.

Если бы только он знал…

Если бы только мог предугадать, что после этого увидит ее лишь спустя десять долгих лет скитаний по космосу, то никогда бы не оставил тогда…

Глава 22

— Эмир, милый, это ты?

Мурлыкание Азалии раздается с верхнего этажа, и Эмир взлетает по ступеням буквально за несколько секунд.