Восстание короля - Роберт Сальваторе

И поэтому, я поставил перед собой недостижимую цель: совершенство тела, совершенство в сражении.

И эти пожизненные поиски поддерживают меня.

Сколько раз я едва избежал укуса чудовищной пасти или убийственного лезвия врага? Сколько раз я добивался успеха благодаря памяти моих мышц, их способности двигаться, как мне нужно, даже прежде чем я подумаю о перемещении? Неустанная практика, медленный танец, быстрый танец, повторение за повторением, позволяют выполнять тщательно изученные движения на грани простого рефлекса. Когда я танцую, я вижу в мысленном взоре угол нападения моего противника, расположение его ног, положение его тела. Я закрываю глаза и помещаю то изображение в свой ум и реагирую на него всем телом, тщательно вычисляя надлежащий ответ, правильное парирование или ответный удар, преимущество и открытие.

Много ударов сердца пройдёт для единственного предполагаемого движения, и много раз много ударов сердца пройдёт, когда движение будет выполнено снова и снова и, возможно, изменено, когда лучшие углы предстанут перед моим опытным взором. Много раз я повторю один и тот же танец. Увеличивая темп — что взяло пятьдесят ударов сердца, возьмёт и сорок девять, а потом и сорок восемь, и ещё меньше.

И когда в реальном бою мои глаза отметят ситуацию, уже виденную в моём мысленном взоре во время тренировки, ответ произойдет без сознательной мысли, вспышкой узнавания на рефлекторном уровне, которая займётт единственный удар моего сердца.

Таков путь воина — тренировать мышцы, чтобы правильно реагировать на малейший вызов, и тренировать разум, чтобы доверять им.

Да, в этом есть загвоздка. Обучить тело легко, но это бесполезно, если и ум, тоже не будет должным образом натренирован.

Это спокойствие героя.

На основе моего опыта, встреч и разговоров с воинами, волшебниками и священниками, и от наблюдения невероятной храбрости в состоянии ужасного стресса, я пришёл к выводу, что существуют три типа людей: бегущие от опасности, застывающие, оказавшись в опасности, и бегущие навстречу опасности. Я уверен, что это не станет большим открытием, но при этом я не ожидаю, что кто-нибудь выберет для себя что-то кроме последнего из тех трёх выборов.

Но реакция, толкающая бежать к опасности и встать перед нею решительно и спокойно, маловероятна среди всех народов, даже дроу и дворфов.

Момент неожиданности ошеломляет чувства. Часто человек, оказавшись внезапно в чрезвычайной ситуации, тратит слишком много мгновений, чтобы просто осознать реальность момента, отрицая его действительность, поскольку эта действительность сокрушает зрителя.

«Этого не может быть!» — наиболее распространенные последние слова.

Даже когда ситуация осознанна, слишком долгие размышления замедляют реакцию. Например: оказавшись с серьёзно раненым другом, страх человека перед неумышленным причинением вреда могут задержать наложение повязки, в то время как кровь течёт и окропляет землю.

Когда вступают в бой, ситуация становится еще более сложной, поскольку тут тоже встаёт вопрос совести и страха. Лучники, которые могут поразить цель за сто шагов, часто подпускают врага на более близкое растояние, на более лёгкий выстрел. Возможно, это — совесть, вспышка души человека, говорящая ему, что он не убийца, что он не должен убивать. Возможно, это — страх, так как последствия промаха могут быстро оказаться фатальными для стрелка.

В военной академии дроу Милли-Магтире, где я начал своё обучение, одним из наших первых уроков, стало неожиданное нападение дуэгар-мародёров. Налётчики ворвались в двери учебного зала и сняли преподавателей в мгновение ока, оставив студентов, молодых дроу, перед выбором — сопротивляться или умереть.

Я видел тёмных эльфов благородных Домов, бегущих в дальний конец зала, некоторые бросили вниз своё оружие, когда побежали, крича от ужаса. Другие стояли ошеломлённые, и были бы легко убиты враждебными серыми дворфами, будь это настоящее нападение.

Некоторые ринулись в бой. Я был среди той группы. Это не была храбрость, что повела мои ноги вперёд, но мгновенное вычисление — ибо я понял, что мой долг, моя лучшая возможность, принести самую большую пользу Мензоберранзану и моим товарищам в Академии, и к тому же мой лучший шанс выжить, лежит впереди, в борьбе, в готовности сражаться. Я не знаю как, но в тот момент внезапного и всепоглощающего стресса, мой ум преодолел моё сердце и мои страхи отпали перед зовом моего долга.

Это выражение и реакцию, мастера академии назвали «спокойствие героя» и нас, тех, кто столкнулся с дуэгарами правильно, отметили, даже если не аплодировали.

Те же, кто бежал или замер, выслушали сердитые упрёки, но ни один не был изгнан из Академии — чёткий сигнал, что мастера ожидали такого итога. Нет, те, кто потерпел неудачу, были обучены как и все, час за часом, день за днём, бесконечно, неуклонно, жестоко.

Этот тест был повторён много месяцев спустя в форме нового неожиданного сражения с другим врагом и при иных обстоятельствах.

К этому времени многим из нас преподали то, что некоторые из нас инстинктивно знали, и, доверяя этому обучению, немногие сбежали, и ещё меньше застыли на месте. Нашим врагом в этом сражении в широком тоннеле недалеко от города, была группа гоблинов, и на сей раз, в отличие от того случая с дуэгарами, им приказали по-настоящему напасть на нас.

Но на сей раз, в отличие от того случая с дуэгарами, нападающие столкнулись с отрядом тренированным опытными мастерами не только физически, но и умственно. Едва ли хоть одна царапина показалась на чёрной коже дроу, когда последний гоблин упал замертво.

Те тёмные эльфы, которые сбежали или застыли, однако, не получили больше шанса в Милли-Магтире. Они не были одарены умом воина и поэтому, они были сразу же исключены.

Многие, как я позже узнал, были также с позором изгнаны из их Домов и семей.

Холодные и бессердечные расчёты Паучьей Королевы и её жестоких Верховных Матерей, не оставляли в Мензоберранзане места для тех, кто не может постичь путь воина.

Глядя на Реджиса в последние десятидневки, я вспомнил о тех днях в Милли-Магтире. Мой друг хафлинг вернулся к жизни, переписав импульсы в сердце и мозге, он сам постиг путь воина. Когда я обдумываю свой собственный опыт и успех тех многих тёмных эльфов, которые провалили первое столкновение с серыми дворфами, но боролись хорошо против гоблинов, я киваю и понимаю лучше суть этого нового и грозного компаньона.