Запрещённый приём - Лорел Гамильтон

оружия на стене. Я попыталась увидеть некую гениальную дизайнерскую мысль, но нет, это просто была стенка, увешанная разномастными стволами и мечами.

— Некоторые из этих мечей принадлежали родоначальникам семьи Маршан много веков назад. — Раздался голос Ньюмана за моей спиной.

— Как им удалось сохранить все это? Мои бабушка с дедушкой эмигрировали из Германии, но у них почти все семейные реликвии ушли на оплату переезда.

— Они из знатного рода?

— Нет.

— А Маршаны — да. Они не были простой бедной знатью, которая владела землей. Они были богатыми и знатными. Так что у них вполне хватило средств, чтобы перевезти сюда все фамильные ценности и вещи.

— Ты знал это до убийства или выяснил после? — Спросила я.

— Часть из этого я знал и до убийства. В смысле, как часто ты видишь такие хоромы в реальной жизни, да еще и в Америке? В Европе таких домов может и полно, но здесь их практически нет.

— Что правда, то правда. — Согласилась я и прошла к дальней стене, где в углу обнаружила новые чучела. В этот раз на стене висела голова черного леопарда, а также растянутая рядом шкура. Лап у нее не было, но кто-то хорошо постарался с натяжкой, поэтому она почти не сморщилась. Это был крупный леопард — вероятно, самец. Он был бы внушительным, если бы рядом не висела шкура тигра. Тигры — самые крупные наземные хищники, а не просто самые большие кошки (здесь косяк, потому что самые крупные наземные хищники — это белые медведи — прим. переводчика). Рядом со шкурой здоровенного тигра насыщенный и темный леопард казался миниатюрным. Куда меньше, чем он был на самом деле. Вдвоем они походили на пушистые версии Матта и Джеффа (старый американский комикс, который печатали в газетах — прим. переводчика). Голова тигра висела на стене рядом с его же шкурой.

Ньюман направил лампу в дальний угол, «оживив» других животных, которые там ютились. Обезьяньи головы и несколько внушительных голов зверей из семейства собачьих. В стеклянном кубе была целая куча неизвестных мне птиц. Дальше в углу висела голова слона — ее уши были куда меньше, чем у того, который стоял на другом конце комнаты в полный рост. Эта группа животных и так наводила на мысль, что все они были из Индостана, а индийский слон только подтвердил мою догадку. Если бы я больше знала про птиц и обезьян, возможно, смогла бы назвать конкретные виды. Чучела в первом углу казались простыми трофеями, но здесь веяло научным интересом. В смысле, какой белый охотник за головами захочет коллекционировать птиц? Очевидно, этот хотел, потому что здесь четко прослеживалась рука мастера — одного-единственного человека, который сам занимался всем этим. Интересно, был ли Рэй Маршан таксидермистом? Это бы объяснило, почему здесь куча голов со шкурами крупных животных, но при этом целый ворох птиц, чьи тушки были сохранены целиком. По-моему, чем крупнее зверь, тем сложнее сделать из него хорошее чучело.

Несколько примитивного вида оружий было разбросано тут и там между головами животных, но их расположение будто бы имело более конкретное назначение. Здесь чувствовалось такое же внимание к деталям, как и в чучелах птиц, которые казались почти живыми. Все остальные животные выглядели просто мертвыми — хорошо законсервированными, но мертвыми. Птицы же выглядели так, будто в любой момент могла упорхнуть, и просто замерли на мгновение. По мне, так есть в этом что-то от искусства.

Ньюман развернул пару ламп и осветил два огромных ростовых семейных портрета, которые ни за что не влезли бы в машину Мюриэль. Я предположила, что это члены семейства, потому что люди на картинах были привлекательны, но угрюмы, за исключением двух молодых женщин на одной картине и семейной пары с пятью маленькими детьми и собакой на другой. Последняя картина казалась такой естественной, словно это был настоящий масляный портрет, а не просто картина. На стене виднелось четыре пустых участка, но картины, которые там когда-то висели, пробыли на своих местах достаточно долго, чтобы цвет стены поменялся под ними, и отсутствие рам бросалось в глаза даже когда любуешься соседними картинами.

— Они висели здесь когда я впервые оказался в этой комнате. — Заметил Ньюман.

— Ты правда веришь, что Мюриэль и ее муж обвинили бы в краже полицию или каких-нибудь сотрудников?

— Думаю, они бы попытались. — Ответил он, разворачивая небольшую лампу, которая стояла на крышке полноразмерного рояля.

Если бы начали осмотр кабинета с фортепьяно, я бы впечатлилась, но после всего, что я уже здесь видела, в нем не было ничего особенного, хотя дерево мерцало годами, может, даже десятилетиями бережного ухода и полировки. На рояле стояло несколько рамок, но в них оказались не картины, а фотографии. На некоторых были запечатлены женщины в одежде XIX века. На других мужчины позировали рядом с некоторыми экспонатами, которые вполне могли находиться сейчас в этой комнате, но животные на снимках были убиты совсем недавно. Голову тигра поддерживали так, чтобы она смотрела прямо в камеру. Черный леопард, только-только пойманный мужчиной с усами, висел вверх ногами, как рыба. Эти животные определенно были мертвы — ужасным образом мертвы. Мужчина держал руку на ремне, половина его лица была перевязана. Кажется, леопард отплатил ему за свою гибель. Я осознала, что мне становится приятно от мысли, что леопард ранил этого мужчину перед тем, как погибнуть. В детстве я часто охотилась вместе с отцом, но нашей добычей были олени и кролики, а не хищники. Он привил мне позицию, согласно которой ты не охотишься на тех, кого не собираешься потом есть. Я старалась не чувствовать себя на стороне леопарда, глядя на давным-давно умершего мужчину, стоявшего рядом с животным, которое он убил и подвесил за ноги, как оленя. Мясо — оно мясо и есть, и хотя до этого зверя никому не было дела, такое обращение с ним казалось мне оскорбительным. Леопард ранил этого мужчину, как охотник охотника. В моей голове это обозначило их, как врагов. А своих противников нужно уважать — даже после смерти. Подвешивать их ради фотографии, как мертвую рыбу — это казалось неправильным.

Снимки провели меня сквозь века. Большинство Маршанов были блондинами. Мелькнула пара рыжеволосых и пара брюнетов, но по большей части у всех представителей семейства были светлые волосы, кожа и глаза. Наверное, так и происходит, если все испокон веков женятся на «светлой породе», но меня это беспокоило. Я вовлекаю сюда свои личные проблемы? Может быть. Из-за грядущей свадьбы я чаще обычного контактирую со