Где нет княжон невинных - Артур Баневич

Сигнал нарастал, лился все более широкой полосой. Когда он стабилизировался, Ленда тихо вздохнула и медленно, неуверенно двинулась вперед. Неуверенность движения была вызвана не болью в ногах. Девушка пребывала в трансе. Дебрен не пытался ничего ей навязывать, просто пошел следом, как тень. Недалеко. Мойня была маленькая. Прежде чем он сориентировался, Ленда уже наклонялась к ступенчатым сиденьям, протягивала дрожащую руку.

Он не понимал. Пока три средних пальца не вычертили второй руны на покрытой каплями доске.

О-С-Т-А-В-Ь-Е-Е

Она писала быстро. Вероятно, случайно. Тот, кто говорил через нее, скорее всего не знал, что налет на доске почти не виден, а руны возникают в основном благодаря проходящей через руку девушки энергии, проявляя их почти сразу гаснущим огоньком. В обратную сторону не пошло ничего. Дебрен очень старался, чтобы так оно и было.

О-Н-А-Н-Е-Д-Л-Я-Т-Е-Б-Я

Он подумал, что у нее будут болеть пальцы. Мышцы под платьем были натянуты, как тросы попавшего в шторм корабля. Одно неправильное движение руки — и она поломает ногти. Но он не мог этому воспрепятствовать. Он был слишком занят слежением за поступающими сигналами. И собственной реакцией. Он не доверял абоненту.

Н-И-Ч-Е-Г-О-И-З-Э-Т-О-Г-О-Н-Е-П-О-Л-У-Ч-И-Т-С-Я-Д-Е-Б-Р-Е-Н

Черт побери! Рука Ленды двигалась слева направо и сдвинула с лавки покрытые льняным полотенцем пихтовые ветки. Те, на которых он только недавно лежал. Черт побери!

Н-И-Ч-Е-М-И-З-Э-Т-О-Г-О

Надо ее задержать. Он не мог допустить, чтобы рука добралась до…

Но сигнал мог им что-то дать, что-то подсказать. Только дурак прервал бы контакт без особо важной причины.

Н-Е

«Последние мгновения. Решайся, парень. Она в трансе, то, что она слабее всего запомнит, это как раз выход из транса. Значит, сейчас. Или никогда».

В-О-С-П-О-Л-Ь

Разряды в месте соприкосновения пальцев с влажной доской усилились, покраснели. Конец. Ничего не поделаешь. Она стоила и этого. Она была достойна любой цены. Самое большее — посмеется над ним. Самое большее, когда они порвут, она, как любая оскорбленная разрывом женщина, пустит в мир соответствующую сплетню. Черте ними, со с плетнями. Никто не верит брошенным женщинам. А тем, которые бросают? Ведь он-то ее никогда…

3-У-Е-Ш-Ь-С-Я

Ничего подобного. Огромное дерьмовое дерьмо. Ничего вы не знаете. Смешно? Неизысканно? А с учетом того, через что пробегали искорки магических строчек, даже немного печально? Возможно, для смотрящего со стороны. А ему это было приятно. И все тут.

Б-Р-О-С-Ь-Е-Е

Как же!

П-О-Т-О-М-У-Ч-Т-О-П-О-Г-И-Б-Н-Е-Ш-Ь-И-З-З-А-Н-Е-Е

Да пошел ты!

О-С-Т-А-В-Ь-Е-Е-Н-И-Ч-Е-Г-О-И-3

Дебрену повезло. А тому — нет. Потому что он оказался Действительно прытким. Вероятно, опередил бы магуна, несмотря на всю его чуткость. Но петля замкнулась. Обращение начиналось сызнова, когда передающий почувствовал присутствие принимающего и попытался зондировать. Сигнал, слабый, приглушенный, прошел через пояс, через Дебрена, вошел в Ленду, отразился и начал возвращаться. Какая-то его часть обогнала даже отстраняющиеся от металла пальцы — но очень малая.

Он успел. Потому что уже раньше начал убирать руки.

Подхватить сползающую на пол Ленду успел тоже.

— Что… что слу… Дебрен?

— Ничего. Все уже хорошо. — Она перенесла сеанс прекрасно, ноги у нее подкосились только потому, что резко возвратилось ощущение, и вспышка боли застала ее врасплох. Но сознания она не потеряла. Выбора у него не было: пришлось схватить ее покрепче, развернуть, поставить лицом к двери. И, воспользовавшись моментом, взять ее правую руку, стереть сколько удастся.

— Эй! Ты что делаешь? Сдурел?

— Это… обычная процедура. Не надо смотреть, потому что… потому… Ну, надо проверить, что ты запомнила.

Он умолял ее в душе, чтобы не запомнила ничего. Не хотел, чтобы она посмеивалась над ним. Но еще больше не хотел, чтобы она стала взывать к его рассудку.

— Я писала, да? — Отличное начало, она даже в этом не была уверена. Но дальше уже пошло не так хорошо… — Они… они тебя предупреждали? Это было предостережение? — Она тряхнула головой, пройдясь по его щекам кончиками волос. — Холера, твой гипноз не слабее водки. У меня в голове шумит. Я тебе ничего не испортила? Все было как надо?

— Ты была изумительна, княжна. А теперь забудь об этом. Не думай и не вспоминай, ладно?

— Ты чародей и в этом разбираешься. Но должен мне сказать, о чем шла речь. Чего они хотели?

— Ничего серьезного. Дурацкие шуточки. Вероятно, какой-то дурень из телепортганзы. Не важно. Лучше покажи-ка щиколотку. Возможно, что-нибудь удастся сделать.

Со щиколоткой Ленды сделать мало что удалось. Нужные нервы он быстро отыскать не мог, а блокировать все — значит получить печальные результаты. Боль лучше, чем нечувствительность, особенно когда от резвости ног зависит жизнь.

Он стоял на коленях, держа ее босую ступню, когда грифон убил одну из лошадей. Конюшня стояла далеко, но они прекрасно слышали отчаянный, полный ужаса стон.

— С конем покончено, — прошептала Ленда. — Чертов Йежин. Не прикрыл ворот.

— Пискляк не заходил в конюшню, — проворчал Дебрен. — Там есть оконце. Маленькое, но конская голова пройдет.

— Кони не настолько глупы, чтобы выставлять головы и обнюхивать лесных бесов. Холодно, — пошевелила она пальцами ног. — Не мучайся. Доплетусь. Давай-ка выбираться отсюда.

— Кони, может, и не дураки. — Он послушно перестал колдовать, но не снял ее ступни со своего бедра. Вместо этого просто начал растирать ее руками. Без всякой магии. — А когда чувствуют рядом хищника, убегают. Пожалуй, я знаю, как Пискляк это сделал. Пошумел за конюшней, а потом помчался вокруг и напал на твоего гнедого, когда тот пробовал… откуда мне знать?

— Это мой конь? — вконец помрачнела она.

Перед глазами у него было колено Ленды, а в руках ее холодная ступня, в которой нежнейшая гладкость кожи сталкивалась с шершавостью, дающей пальцам прямо-таки фантастические ощущения. То, что происходило на лавке, помогло, как оказалось, не очень. Он по-прежнему впадал в благостное отупение при каждом прикосновении, взгляде. А отупение, даже благостное, убивает. Не только лошадей.

— Еще раз, — вздохнул он, отпуская ногу Ленды и поднимаясь с колен. — Ты с ними не разговаривала?

— Только крикнула, что у нас все в порядке.

— Мудрая девушка, — улыбнулся он. — Черт знает, сколько в скотине ума. Правда, мамаша у него павлиниха, но в принципе грифоны славятся интеллектом. К тому же этот уникален. По отцу. Не слышал, чтобы где-нибудь в Виплане… На Доморье у каждого второго города в гербе грифон, поэтому бургомистры всячески изгалялись, экспериментируя с разными скрещиваниями, чтобы возвыситься над другими, но поскольку Старогрод за тигриные гены взялся… Ну-ну…