Наследник для врага - Ая Кучер

Не можешь, Сонь. Я знаю, что ты волнуешься, и она тоже, — мужчина говорит ровно, не смотря на мой расстроенный вид. — Я понимаю, правда. Но твой отец не должен ничего знать. Ты у меня, это главное.

— А ты не можешь ему позвонить? С требованием выкупа и всё такое…

— И отдать тебя ему? Я думал, что ты уже убедилась в его мотивах.

— Да, но… Ты мог бы потребовать что-то, а в ответ — дал им поговорить со мной. Я бы успокоила маму, так, чтобы отец не понял.

— Ты пересмотрела шпионских боевиков. Я подумаю, что можно сделать. Но с тебя тоже потребую услугу.

Глава 18. Ян

Соня долго меня рассматривает, ничего не говорит. Видимо, ждет моих условия. Я сам ещё не сформировал, что именно мне нужно. Просто глупо стараться просто так.

А ответ от золотца — неплохое вложение в будущее.

Девушка с обожанием смотрит на принесенные закуски. Цепляет оливки с сыром, довольно жмурится. У меня такое ощущение, что если я сейчас предложу сыграть свадьбу — она согласится. Главное, чтобы любимая еда была.

Вера совсем по-другому себя вела во время беременности. А Соня превращается в маленькую обжору. Даже на свой возраст не выглядит сейчас, настолько радостно улыбается.

Достаю телефон, отправляя сообщение врачу. Теперь лечащий врач девушки на быстром наборе. А мне нужно знать, что её реакция — нормальная. Но беспокоит, слишком уж часто скачет её настроение.

Или это ещё не страшно?

— Ян, — тянет моё имя, недовольно хмуриться. — Так что ты хочешь взамен?

— А что ты можешь предложить?

— Волков! Ты можешь просто сказать?

— Не могу, — потому что в душе не… представляю, что попросить. Но остановиться не могу. Слишком уж мило девушка возмущается. Чуть подаюсь вперед, отмечая легкий румянец. — Будешь мне должна услугу.

— Какую?

— Любую.

— Ну уж нет! А вдруг ты… Не знаю, попросишь что-то о ребенке? Нет, я не согласна так.

— Не про ребенка, — обещаю тут же. Задевает её вечная уверенность, что я наврежу ей или малышу. — Я уж точно не буду просить отказываться от него и не заберу.

— Обещаешь?

Выдыхает так рвано, что мое каменное сердце идет трещиной. Я думал об этом. Отобрать своего ребенка. Она ведь дочь Авдеева, его кровь. Она причастна к смерти моей семьи. Не заслуживает она воспитывать нашего сына или дочь.

Но сейчас смотрю на Соню… Не смогу забрать ребенка, никогда. Каким бы подонком не был, до такого не опущусь. Потому что золотце похожа на волчицу. Кинется на любого, кто тронет малыша. Перегрызёт и не поморщится.

Маленькая сильная девушка.

Торкает от неё так, как ни от кого другого.

— Я не заберу ребенка, — озвучиваю и замечаю, как её плечи опускаются. Соня расслабляется, смотрит чуть более открыто. — Даю тебе слово. Но тоже при условии.

— И тоже не озвучишь?

— Озвучу. Твой отец к нему не приблизится.

— Я думала… Я не знаю, как ты привык решать дела… Но у моего отца будет шанс увидеть внука?

— Сомневаюсь. Но ты меня услышала. Авдеев даже не увидит его, ясно?

— Ясно. Да. Но как ты… Как ты планируешь воспитывать нашу дочь? Или сына? Как это всё будет? Потому что я плохо представляю, если честно.

Я тоже.

Не успел ещё обдумать. Главной целью было забрать Соню из чужого дома. Обезопасить своего наследника, скрыть от чужих глаз. Сделать так, чтобы ему никто не угрожал.

А о будущем не было времени подумать.

— Мы разберемся, обязательно. Время ещё есть. Скорее всего, когда разборки с твоим отцом закончатся, я найду вам дом. Буду приезжать, но ты получишь свободу. Только на стажировку сразу не выйдешь, ладно? Малышу нужна мама, а не няня.

— Хорошо тебе. Ты же в декрет не уходишь, легко говорить.

Никогда не думал, что на ужине буду обсуждать несправедливость мира. Но Соня расходится, сыпет эпитетами и легко парирует все доводы. О том, что это разное и мама важнее — даже слышать не хочет.

Звучит настолько убедительно и обиженно, что в какой-то момент хочется сдаться. Фиг с ним, иди в больницу, я сам буду с грудничком сидеть. Всё что захочешь, только не дуй губы.

Но сдерживаюсь, наслаждаясь дискуссией. Вроде и молодая ещё, недавно сама ребенком перестала быть. Но при этом мне нравится с ней говорить. Легко доносит мысль, а уж когда тема касается медицины…

Это со мной иногда заикается и не договаривает, обрывает саму себя. А там, где Соня разбирается, её не остановить. Поэтому с наслаждением слушаю её голос.

Хороший вечер получается.

— Ну Ян…

Золотко хнычет, превращаясь в разбалованного ребенка. А я даже сказать ничего не могу, потому что это подкупает. В другой бы бесило. Черт, как же такие девчонки бесили в детдоме.

Капризные, избалованные, которые хотели здесь и сейчас, не думали даже как попытаться выжить. А закатывали глаза, требовали чего-то. И сталкивались с суровой реальностью.

Соня не бесит.

А умиляет.

Как часто-часто моргает, как порхают её ресницы. Кутается сильнее в мой шарф, потому что замерзла на улице. Сжимает тонкими длинными пальчиками бутылку в руках, смотрит несчастно.

— Никакого вина, поставь обратно, — отрезаю, оглядываюсь. Хватило же у неё обаяния, чтобы затащить меня в магазинчик возле дома. — Соня.

— Оно безалкогольное.

— Значит, сплошная химия. Пока врач не одобрит, ты ничего не получишь.

— Изверг!

— Пусть будет так. Поставь. На. Место.

Чеканю, и сам себе хочу дать подзатыльник. Девчонка сегодня открытая и веселая. Не смотрит грустно, как обычно. Не злится, ничего не говорит. Даже