Кандидат на убийство - Фридрих Незнанский

— Нельзя, не положено, — мужественно отказался за Харламова от вознаграждения Тынчаров. — Это наша работа…

— Тогда, тогда… — Гордеев пытался сообразить, что же предложить из благодарности. — Тогда давайте выпьем. Вот это. — Гордеев схватил со стола бутылку текилы.

— Нам нельзя, — возразил Тынчаров, не отрывая взгляда от бутылки. — Мы на службе…

— Мы все на службе, — отмел возражения Гордеев, — я, например, в командировке. И потом, это же мексиканская водка. И много ли тут на четверых? Через пятнадцать минут и запаха не останется… Соглашайтесь, я вам покажу, как правильно пить текилу.

— Если через пятнадцать минут… — раздумывал вслух Харламов.

— Тогда можно, — закончил за старшего Тынчаров, — нас все равно скоро сменят… Давай!

— Ну давай, — поколебавшись для виду, согласился Харламов.

Распивать бутылку мескаля уселись в купе Гордеева, чтобы камеры слежения в коридоре не увидели чего лишнего. Марина Сергеевна принесла по просьбе Гордеева лимон, соль, невысокие стеклянные стопки с толстым дном, блюдце и нож. Гордеев начал священнодействовать. Собственно, он никогда не пил мескаль и имел смутное представление, как это правильно делать, зато текила была ему хорошо знакома. Гордеев решил, что разницы особой не будет, если он поступит как мексиканцы с туристами. Он насыпал в блюдце соль, из тряпичного мешочка на горлышке бутылки достал буро-красный порошок, попробовал его кончиком языка на вкус и решительно перемешал содержимое мешочка с солью. Затем Гордеев нарезал лимон кружочками, каждый кружочек еще пополам и насадил половинки на краешки бокалов.

— Теперь делайте как я, — произнес Гордеев и провел половинкой лимона по кромке бокала, сам бокал после этого перевернул и окунул в блюдце с соляной смесью. Белые кристаллики соли, перемешанные с красным порошком, образовали на бокале изящный ободок.

Гости последовали примеру Гордеева. И вскоре «красота неописуемая», по словам Марины Сергеевны, стояла перед каждым из гостей. Гордеев разлил по стаканам немного светло-янтарной жидкости. От напитка пахнуло травяной свежестью.

— Чего так мало? — обиженно спросил Тынчаров.

— Так положено, — ответил Гордеев, — мексиканцы пьют свою водку по принципу: лизни, глотни, закуси. Соль — водка — лимон. В таком порядке. Ну, за вашу успешную работу!

Гордеев лизнул соль с ободка стопки, сделал глоток мескаля и тут же закусил его лимоном. Марина Сергеевна последовала примеру Гордеева, а сержант и лейтенант не стали предаваться изыскам, выпили залпом свои порции, не закусывая.

— Самогон и есть самогон, — разочарованно произнес Харламов, — только теплый. Моя теща и то лучше делает.

— Но мексиканская водка и должна быть теплой, комнатной температуры, — попытался защитить мескаль Гордеев, хотя он ему тоже не очень пришелся по вкусу.

— А по мне, от Парижа до Находки лучше нет холодной водки, — произнес избитую сентенцию Тынчаров, — но когда нет русской, сойдет и теплая мексиканская. Давай, шеф, еще по одной. Только по полной, нам до утра сидеть некогда.

— По полной так по полной, — печально изрек Гордеев и понимающе взглянул на Марину Сергеевну: дескать, что с этими варварами поделаешь, и наполнил стопки до самых краев. Марина Сергеевна отказалась, себе доливать Гордеев тоже не стал. Мескаль оказал пьянящее действие быстрее, чем думал Гордеев. Марина Сергеевна достала откуда-то «Аксаковскую» водку и гости в форме изобразили коктейль из мескаля и водки. После третьей рюмки у доблестных стражей порядка развязались языки, и Гордеев услышал то, ради чего и затеял весь этот спектакль с потерянным кольцом и экзотическим мескалем.

— Вот почему нас, ментов, не любят? — допытывался Харламов у Гордеева. — Как грязная работа — так нам, а как слава — так другим…

— Да нет, вас все любят. Как у великого поэта: «Моя милиция меня бережет», — возразил Гордеев.

— Сте-ре-жет, — слегка запинаясь, поправил его Тынчаров. — Нас все не любят, особенно журналюги.

— Так они только ментов и показывают по телевизору, — пришла на помощь к Гордееву Марина Сергеевна.

— Может, кого и показывают, да только не нас. Мы когда министра с этой шлюхой арестовали, нам даже спасибо не сказали. — Харламов подпер кулаком щеку и уставился в окно.

— Так это вы арестовывали Варганова?! — удивленно воскликнул Тордеев. — А как? По телевизору действительно не сообщили об этом.

— Вот видите, — удовлетворенно кивнул Тынчаров, — я арестовывал, а про меня ничего и не показали. Баилов, козел этот, даже сказал что-то о нарушении прав человека… Моя бы воля, я бы этого Баилова самого в камеру..

— Валер, расскажи, как арестовывал. Мне тоже интересно, — поддержала просьбу Гордеева Марина Сергеевна.

— Как! Как! Обычно. Проводник позвонил, что у него девица орет, изнасиловал ее кто-то. — Тынчаров сделал паузу, долил себе водки и выпил залпом. Лимон опять не понадобился. — Прибежали мы в этот вагон СВ…

— В СВ? — уточнил Гордеев.

— Да… А там шухер полный, народ проснулся, из дверей выглядывает. Девица изнасилованная по проходу мечемся и орет. Вот вы, Марина Сергеевна, если бы вас изнасиловали, стали бы всем и каждому сообщать об этом?

— Нет, конечно, — с мечтательным сожалением промолвила проводница.

— Вот и я бы не стал. А она бегает и орет. Так изнасилованные себя не ведут… — Тынчаров от долгого перерыва между рюмками устал и сделал паузу, чтобы опрокинуть очередной стопарь.

— И насильники себя не ведут как этот… Как его, ну член правительства…

— Варганов, — напомнил Гордеев.

— Так точно, — согласился Харламов. — Он сидит в купе, костюм нигде не помят и не порван, только рубашка расстегнута. Если бы он попытался что сделать с этой девицей, он бы так не выглядел. Мы когда пытались ее успокить, она такое нам устроила… Она мне рубашку форменную порвала, а ему шею расцарапала, вот…

Харламов отогнул воротник, и Гордеев увидел на шее мента глубокие следы чьих-то ногтей.

— А этот насильник — свеженький, целенький. Без пылинки и царапинки… Вот я и думаю, что-то здесь не так. Да и в этом купе девица была одна, билеты на остальные места были проданы, но никто не ехал. Только она одна, да потом привела к себе этого несчастного хмыря из элитного вагона.

Тынчаров взял бутылку «Аксаковской», но она оказалась пустой. Он тяжело вздохнул и нехотя разлил остатки мескаля по стопкам. Лошадиное лицо Харламова вытянулось еще больше. Он с недоверием и отвращением уставился на бокал Тынчарова. Гордеев проследил за взглядом сержанта и увидел, что почти всю стопку лейтенанта заполнил жирный, бледно-розовый червяк. Проспиртованный, но не переставший от этого быть ползучей мерзостью.

Гордеев знал один из распространенных мифов о текиле: в ней, дескать, должен быть особый червячок, пойманный на каком-то кактусе. Гордеев знал и то, что в настоящей текиле никаких представителей животного мира быть не должно. Это тебе не пиво с российских заводов с мышами или тараканами. И вот он — червь. Значит, сей продукт содержится в мескале. «Будем знать в следующий раз».

Мужественней всех отнеслась к появлению беспозвоночного существа в стопке Марина Сергеевна. Она хладнокровно протянула руку к бокалу Тынчарова и, видимо, решила убрать его от греха подальше. Но Тынчаров, решив, что его хотят лишить любимого напитка, залпом опрокинул стопку в рот. Остальные замерли, ожидая, что последует дальше. Почувствовав пристальное внимание соседей, Тынчаров понял, что совершил что-то не то, да и мексиканская водка показалась ему какой-то кисловатой и чересчур вязкой. Он выплюнул мескаль в стопку, и Гордеев услышал, как что-то глухо гугукнуло в животе Тынчарова. Лицо лейтенанта приобрело зеленоватый оттенок. Тынчаров икнул, закрыл рот рукой и пулей выскочил в коридор.

— Туалет направо… — выкрикнула вслед ему Марина Сергеевна. — Сейчас все ковры уделает!.. — воскликнула она и последовала за Тынчаровым. Со стороны туалета хлопнула дверь и донеслись какие-то утробные и булькающие звуки.

— Вы уж нас извините. — Харламов, пошатываясь, выбрался из-за стола. — Тынчаров к такой закуске не приспособлен…

— Спасибо, что помогли найти кольцо, до свидания! — поблагодарил Гордеев.

— До свидания… — Харламов, пошатываясь и держась за стену вагона, направился на помощь подчиненному. — Пойду, а то Тынчаров всех ихтиандров в унитазе распугает…

Гордеев закрыл дверь купе, повернул замок и, не раздеваясь, лег на диван. Его поездка превзошла все ожидания. Теперь остается только встретиться в Питере с Ангелиной Толстых — и дело об изнасиловании можно закрывать. «Всего и делов-то, найти какую-то девицу в многомиллионном городе». Но подобные задачи никогда не останавливали Гордеева.

11