Зона Посещения. Тропами теней - Андрей Альтанов

Но не всегда здесь было так безлюдно, в долгие годы противостояния по карантинке ходило много бродяг, и аномальная чума их совсем не пугала. Тогда в любую кочевую или оседлую стаю к шаману имел право прийти любой, кто защищал эти земли от военных, и получить исцеление за обыкновенное спасибо. Но со временем, когда старики-шаманы стали один за другим отходить в мир иной, не оставляя после себя учеников, племя бродяг заметно поредело. Кто-то помер, а кто-то вернулся в заново отстроенные поселения за пределами опасной зоны. И сейчас на всю карантинную зону мне известны лишь три целителя – старик-шаман, один его ученик, опекающий горные кланы, и другой – переметнувшийся на сторону банд. И все их танцы с бубнами нынче совсем не дешевы.

Но мне их целительство необходимо не больше, чем зайцу стоп-сигнал. Так, видимо, распорядилась судьба, и я с самого детства узнал, что обладаю иммунитетом к болячке, названной именем моего отца, академика Михеля. И все эти годы, перелистывая старый отцовский блокнот, я ищу ответы на свои главные вопросы. Что же с тобой случилось, папа? Где ты? Почему не получилось то, к чему ты так упорно все это время стремился? Почему эта проклятая Зона не исчезла, как ты обещал? Что тебе тогда помешало?..

Сегодня я всматривался в пустоту заброшенных земель и в призрачную Зону особенно тщательно. Этим утром я действительно ждал какого-то знака свыше. Глупо, но я почему-то верил в это. Я устал, кроме веры, мне и не осталось уже ничего. И сегодня мне опять приснился тот самый сон – эхо далекого прошлого. В самых мелких деталях мне кто-то постоянно прокручивал старое черно-белое кино памяти о том дне, когда я в последний раз видел отца.

До сих пор картинки из этого сна стояли перед моими глазами…

– Вот возьми, – отец извлек из внутренностей своей потертой куртки записную книжку с толстой кожаной обложкой, – это мой блокнот. В него я записываю свои идеи, мысли и даже открытия. И я хочу, чтобы ты его сохранил, а себе завел такой же.

– А зачем он мне, пап? – искренне удивлялся я. – Я могу все свои придумки в голове помнить!

– Это очень здорово, – улыбался отец и терпеливо разъяснял мне, – но ни один человек не способен все запомнить. И, запоминая что-либо, мы отрываем у мозга часть функционала, а это приводит к снижению эффективности его работы. Все эти постоянные «только бы не забыть» или «нужно вспомнить» – они как стальные болты, попавшие в шестерни отлаженного механизма мыслей. А потому, чтобы не потерять мысль с концами и не напрягаться потом, вспоминая ее, записывай все на бумагу, перечитывай, а выполненное вычеркивай.

– Слушай, пап, – удивлялся я, перелистывая его записи, – а почему тут все на шифре, на нашем секретном языке? Это же совсем неудобно читать.

– Лучше самому неудобно читать, чем дать кому-то шанс воспользоваться твоими идеями и достижениями в своих целях. – Отец многозначительно поднял палец вверх. – И не забывай всегда планировать завтрашний день вечером. Забей себе в правило: «Пока не запланирую следующий день, я не засну!»

– А зачем ты все это рассказываешь? – неожиданно испугался я. – Ты что, не вернешься?! Навсегда уходишь?!

– Нет, конечно! – успокаивал отец. – Я еще собираюсь пожить и наконец взять от этой жизни столько, сколько успею. Но, сын, я иду не на научные дебаты, а в Зону. А потому просто обязан продумать и учесть все варианты. Это самое главное в мужчине – умение просчитывать все возможные варианты. Вот помнишь, когда нас сюда сослали на целых пять лет колесить по монгольским просторам, так вот, я тогда спланировал наше будущее во всевозможных вариантах аж на восемь лет вперед!

– А толку-то, – расплакался я, понимая, что могу навсегда потерять отца, – все одно эти твои планы медным тазом накрылись, когда ты здесь Зону обнаружил. Так какой смысл было планировать?

– Смысл есть, и не один… – Папа обнял меня. – Ну, не плачь, все будет хорошо. Я вернусь, обещаю.

– Смотри, – я пригрозил ему пальцем, – ты обещал.

– Конечно, сынок, конечно…

Хлопок выстрела, звонким эхом разлетевшийся на многие километры вокруг, отогнал призрачные картины сна. Я прищурился. Наверное, там, у границы, под прикрытием «Стахановца» сегодня кто-то рыбачил. А этот хлопок не что иное, как выстрел порохового ускорителя катапульты.

Тут постоянно кто-то рыбачит, здесь пояс промышленной добычи не так засран мусором. И хоть сама добывающая пятисотдвенадцатиметровая полоса иссякла, но за ней еще оставалась большая часть нетронутой Зоны. Все те области даже легкие тралы не успели зацепить. И до сих пор многие инопланетные приблудины, оставаясь невидимыми с нашей стороны, валялись где-то там по щелям и ямкам, ожидая часа, когда чья-то сталкерская ловушка удачно зацепит их и вытащит наружу. А покуда в Зоне остается хоть один ничтожный артефакт, сюда будут стремиться люди.

Еще один звонкий выстрел и последующий протяжный треск «калаша» дали мне понять, что я ошибся. Это не были звуки аномальной рыбалки. Там внизу, между холмами, кто-то затеял перестрелку. Я опустился на колено и поднял бинокль. Стреляли где-то за соседним холмом. Увидеть, что там происходит, я не мог. Но на всякий случай я снял с плеча широкий ремень, разложил сошки и поставил рядом с собой на землю тяжелую КСВК[9]. Этого монстра я прикупил давненько и, быстро осознав всю глупость своего выбора, теперь брал его только в дозорные профилактические прогулки.

Этот каменистый холм с торчащими из земли валунами – моя территория. Об этом необходимо было напоминать разного рода любопытствующим оборванцам и многочисленным бандам головорезов. И я периодически напоминал им солидной дырой в туловище одного из них. Как правило, остальной сброд тут же разбегался, понимая бессмысленность ввязываться в бой со снайпером на такой огромной дистанции.

К звукам приближающейся стрельбы добавился рык моторов, там явно шла погоня. Ну, хоть какое-то разнообразие в мои монотонные будни. Я лег на землю и, прильнув к оптическому прицелу винтовки, стал смотреть кино про Зону. Не хватало лишь соленых сухариков или попкорна. А кино, как всегда, оказалось с сюжетом драматическим.

Из-за склона, вздымая шлейф пыли, вылетел мотоцикл, импортный такой, красивый. За рулем сидел человек в отечественном горном комбинезоне. Сзади на его байке был закреплен целый баул какого-то, судя по всему, ценного барахла. Человек мастерски выруливал меж камней и кочек и еще успевал отстреливаться.

За ним из-за холма высыпала целая орава обшарпанных ИЖей и «Уралов». Это была банда то ли «Пустынных псов», то ли каких-то там других грозных собак. Эти «четвероногие» так далеко от своих владений еще не заходили. Видимо, клиент попался жирный, и пацаны слишком увлеклись погоней. А беглец тем временем направил свой байк точно в сторону моего холма и уже петлял по долине между первых крупных валунов. Банда кинулась за ним.

А вот это уже непорядок, я передернул затвор. Не могли разобраться где-то в другом месте? Вон, свалка рядом… И пока я разглядывал в перекрестие оптики персонажей всего этого действа, решая, кого из них лучше продырявить, выбор сделали за меня.

Шальная пуля из затяжной бандитской очереди попала в беглеца, его мотоцикл резко кинуло в сторону, на валуны. Получив сильный удар, ревущий байк взлетел над землей, перевернулся в воздухе и, рухнув на соседнюю скалу, разлетелся на несколько частей. А раненый водитель, спрыгнув с железного коня за секунду до этого, сгруппировался и кубарем скатился в низинку.

От столь зрелищного крушения у меня аж дух захватило. Я направил оптику на разбившегося водителя. Как ни странно, но человек в «горке» оказался жив, он вскочил, отбросил в сторону шлем и, прихрамывая, побежал дальше. Очень жаль, что этот шустрый бедолага должен умереть. Я неожиданно для самого себя вдруг проникся симпатией к этому случайному бродяге.

Банда в считаные секунды догнала беглеца. Первый же поравнявшийся с ним головорез перетянул убегающего монтировкой так, что тот рухнул на землю и стал корчиться от боли. От банды отделились двое стервятников и отправились к обломкам мотоцикла подбирать трофеи. Остальные взяли человека в кольцо и стали насмехаться над его беспомощностью. Пару раз сбив едва поднявшегося на ноги человека колесами и запинав его ногами, бандюки решили избавить его от дальнейших страданий. Главный, самый расфуфыренный головорез слез с мотоцикла и достал здоровенный топор, которым разделывают мясные туши, и под одобряющие возгласы товарищей занес его над бедолагой.

Именно в этот момент в моей голове словно тумблер щелкнул. Епта! Я же ждал знамения! Так вот же оно! Практически в тот же миг пой палец плавно потянул спуск. Громыхнул выстрел, брызнула кровь. Главарь банды вместе с топором пролетел еще несколько метров следом за пулей и, упав на товарищей, завалил на землю пару «Уралов». В грудной пластине его бронежилета появилась смачная сквозная пробоина от крупного калибра. Переполошившиеся головорезы тут же забыли о беглеце и сорвались с места. Взревели движки мотоциклов и, обдавая все вокруг фонтанами грязи, пробуксовывая, запрыгали по кочкам и прочим неровностям. Хаотично петляя между камней, они щедро шмаляли наугад.