Война чувств - Наташа Колесникова

— Ты нахал, Стасик… — капризно пробормотала Даша.

— А что было делать? Ты же видишь, я держусь, просто трогаю ее, но сам… ни-ни.

— Тронь меня так же, Стасик… — простонала Даша.

Он просунул руку под полы халата, а там не было трусов, сжал пальцами влажную волосяную подушечку.

— У нас ничего не было…

— Стас… я хочу, чтобы было!

— Там? Но это невозможно!

— Здесь!

— Ладно, я постараюсь…

Он постарался, и что-то действительно случилось. На экране к тому времени мелькали черно-белые пятна.

— Дашка… Ты видела, что я не изменил тебе? — тяжело дыша, спросил Травников.

— Не видела, но ладно, я тебе верю. Слушай, но она такая сучка, так набросилась на тебя, прямо… я не знаю. Это даже на меня как-то подействовало.

— Она любит меня, Даша.

— Ну и что? Нужно же… хоть какие-то приличия соблюдать! А то прям набросилась, как будто сто лет живого мужика не видела.

— Какие приличия, Дашка? — спросил Травников. — Если женщина любит… никаких приличий нет.

— Как это?

— А так.

— Почему ты раньше не сказал мне про это? — пробормотала Даша, склоняясь к его животу.

Травников собирался натянуть джинсы, но понял, что теперь этого не стоит делать. Жена возбудилась от просмотра его свидания с другой женщиной так, как не могла возбудиться от просмотра порнофильмов.

И кто ж будет возражать против этого?

Травников запрокинул голову, протяжно застонал. А потом подумал, что план удался. Людка выглядит на экране так, что заплатит любые деньги, только бы муж не увидел этого, а Дашка верит ему, она с ним, и это замечательно. Более чем замечательно в этот вечер.

Людмила приняла душ, обильно поливая себя патентованным гелем, потом намазалась дорогими кремами, все складочки своей кожи умастила, чтобы пахли они приятно. Потом бросилась на кухню, надо ж было изобразить примерную жену, которая приготовила ужин любимому мужу. А что ему приготовить? И сама толком не знала. Дмитрий приходил поздно, дома ужинал изредка, в основном хватал в холодильнике то, что лежало с краю — колбаса, либо сыр, либо яблоко. А на ужин… что ж ему приготовить-то? Поди знай, если самой готовить лень, а муж не спрашивает про ужин, ему дома одно только и нужно…

Может, макароны сварить?

Ох, Господи, а мысли-то совсем о другом! О Стаce… Что это было? Какое-то наваждение, да и только. Что он хотел? Непонятно… А она, как дура, вся разлеглась, бери меня… Не взял. Не хотел, что ли? Тогда зачем все эти слова о немыслимой любви? Они могли бы любить друг друга даже в парке Горького, а в Измайловском она сама предлагала…

Но он хотел… И что? Да ничего! Жорка вернулся раньше времени. А если б не вернулся? Да все равно ничего бы не было! Стас просто дурака валял, это ясно! Свинья какая, а?! Раздраконил ее, а сам… не хотел? Да, конечно, не хотел, уж за полчаса-то мог бы… а он все мямлил и мямлил, чего-то рассуждал! Только на обещания не скупился — после этой встречи начнется другая жизнь, я куплю, я сделаю, я для тебя… ты можешь сказать мужу…

Теперь вот думай, что говорить мужу, когда все планы рухнули. А может, ничего не нужно говорить? Просто молчать пока… Да ведь и потом ничего не будет!

Она так и не решила, что сказать мужу, что приготовить ему на ужин. Зеленин в этот вечер не очень задержался на работе.

— Митя… Есть котлеты по-киевски, есть купаты… что ты хочешь на ужин? — испуганно спросила Людмила.

— Сделай котлеты по-киевски, — сказал Зеленин.

Как-то спокойно сказал, без всякого раздражения. Людмила даже растерялась, глядя на мужа. Обычно с порога спрашивал, где была, что делала, сколько денег потратила на новые шмотки, а сегодня, именно сегодня, смотрит нормально, хочет котлеты по-киевски. Ни допросов, ни мрачных взглядов, ни криков… Ну и что все это значит?

Людмила включила плиту, поставила сковородку, плеснула на нее оливкового масла, потом бросила две котлеты. Пусть жарятся сперва на раскаленной сковороде, потом — на медленном огне, кажется, так. Или нет? Она всегда не любила готовить. Когда жила с родителями, этим занималась мать, а потом, когда вышла за Дмитрия, пыталась что-то оригинальное приготовить, но скоро поняла, что лучше не злить супруга своей стряпней. Правда, он тогда и не злился на нее, был такой добрый, заботливый… Сама обедала в ресторане, благо их в округе много, выбирай любой! А теперь вот — котлеты по-киевски… И откуда они взялись в холодильнике? Домработница притащила, что ли? По его просьбе?

— У меня сегодня был удачный день, — сказал Зеленин, войдя на кухню. — Решил некоторые проблемы. Кстати, мужа твоей подруги избавил от неприятностей.

Людмила, нагнувшись, искала в тумбочке подходящую кастрюльку для варки макарон, схватила первую попавшуюся, резко выпрямилась, испуганно прижала ее к груди.

— От каких… неприятностей?

— Он отказался платить людям, которые контролируют его территорию. Люди хотели наказать козла, а я сказал — нет. Он муж подруги моей жены.

— Митя, ты хочешь сказать…

— Да, Люся, я спас его от крупных неприятностей. Надеюсь, он простит мне тот бестактный звонок.

Она засуетилась, поставила кастрюльку на плиту, но вовремя сообразила, что нужно сперва налить воду, побежала к раковине, открыла кран, повернулась к мужу:

— Спасибо. Митя… Ты считаешь — бестактный, да? Ты сам так считаешь?

— У тебя вода скоро через край польется.

— Да? Ох, и правда… — Она схватила кастрюльку, понесла к плите.

— Люся.

— Что, Митя?

— Не суетись, не надо ставить полную кастрюлю, отлей половину, быстрее вскипит и плиту не забрызгает.

Людмила согласно кивнула, вернулась к раковине. Что-то она совсем растерялась, да ведь и было от чего! Дмитрий мог и сам какие угодно неприятности устроить Жорке в отместку за то, что она часто гостила у Леры.

— Да это мелочи, — спокойно сказал Зеленин. — Есть еще кое-какие делишки, тебе интересно будет послушать, но об этом — позже.

— А сейчас не можешь рассказать?

— Сейчас — нет. Кстати, переверни котлеты, обжарь со всех сторон, а потом убавь огонь. У тебя к этим странным котлетам что-то есть еще?

— Ну, вот макароны сварю.

— Я другое имею в виду. Ладно, сейчас принесу. А ты смотри за котлетами, когда вода вскипит, опусти макароны, накрой крышкой и вари на медленном огне. Не забудь воду подсолить, лучше — «Вегетой», или что там у тебя есть?

Тяжелым шагом он вышел из кухни, оставив Людмилу в глубокой задумчивости. «Вегеты» у нее не было, да и ладно, можно заменить обычной солью, где-то видела пачку. А вот спокойствие Дмитрия выглядело по-страшнее гнева и грубости. Что он задумал, почему именно сегодня ведет себя так странно? Про Жорку сказал… Может, это намек? А может… убить ее хочет?