Корона бургундов - Андрей Посняков

– Идет! Всеми святыми клянемся.

Рад спрятал усмешку: ну, вот и славненько. Ни у кого ничего выпытывать не придется, с детьми ведь главное что? Подход!

– Ну, показывайте, где тут ваше окошко?

– А вон. Высоко тебе лезть.

– Да уж, – молодой человек покачал головой. – Похоже, оно в залу упало… что там было-то? Скорее всего, таблиниум или библиотека. Ладно, разберемся… Плащ подержите.

Скинув детишкам плащ, хевдинг с разбега подпрыгнул и, ловко уцепившись за темный проем окна, подтянулся, протиснулся… и осторожно спрыгнул вниз, в темноту.

В тот же миг тишину пыльной залы прорвал чей-то громкий язвительный хохот!

– Мы рады приветствовать гуннского вождя! – отсмеявшись, насмешливо сказали откуда-то сверху. – Добро пожаловать в гости.

Глава 7

Зима 453 г. Галлия

Плен

Глупый, глупый Радик! Это ж надо было так тупо попасться! М-м-м…

Замычав, хевдинг ткнулся лбом в холодную стену узилища. Попался… Что ж теперь делать-то?

А что делать, когда вокруг – целые сонмища готов, целое войско, тысячи, даже, может, десятки тысяч! Весь цвет воинов благородного короля Торисмунда, коего Родион пока лицезрел мельком, когда тащили в темницу, ибо являлся пленником не непосредственно короля, а его графа, римлянина Вириния Гетора. Галло-римлянина – так будет понятнее. Напыщенная поза, толстое лицо, реденькие, тщательно завитые рабом-парикмахером локоны, породистый, с горбинкою, нос и маленькие поросячьи глазки – вот вам всадник Гай Вириний Гетор во всей красе! Некогда верный империи, а ныне – тому, чья масть удачнее ляжет. Пока вот – Торисмунду.

Сам Вириний его и сопровождал вместе со своими воинами – на охоту за «гуннами» граф взял с собой человек тридцать, правда, попался пока только один Радомир. Наверное, как самый доверчивый и глупый. Ну, надо же – детишкам поверил. А они его и обманули, объегорили, обвели… с подачи взрослых, конечно – мол, такая игра.

Чучело! Тупое глупое чучело. Да уж, тягаться с римлянами в хитрости – это не на ЗИСе вертеть баранку, тут другие умения требуются. Впрочем, хватит уже самобичеваний, давно пора бы и осмотреться да прикинуть, чем тут пахнет?

А пахнет тут пытками и лютой смертью – и прикидывать нечего! Но умирать, между прочим, нельзя ни под пытками и без – кто тогда Хильду спасет-выручит – Влекумер-навий, что ли? Этот выручит… да уж… Да и свои люди, дружинники – Рад же все-таки был за них ответственным… Эх, узнать бы, что с ними? Иксая и парней, похоже, уже нет в живых.

Однако и проводничок попался! Вот же гад! Прикинулся валенком, а сам… Ладно, бог даст, еще посчитаемся с этой тварью.

Желчно сплюнув, молодой человек осмотрелся, насколько это вообще можно было сделать здесь, почти в полной тьме. Насколько представлял себе Рад, он сейчас находился в каком-то амбаре, довольно, кстати, просторном. Без окон, со сложенными из известняка стенами, прочной дубовой дверью и глинобитным полом, который уж никак голыми руками не проковыряешь и никакого подкопа не сделаешь, а только ногти в кровь изотрешь. Такие вот дела.

А граф Вириний Гетор – просто фанфаронистый самовлюбленный болван, по крайней мере у Радомира сложилось именно такое впечатление во время их весьма краткой встречи. Пока пленника везли на телеге от виллы в городок (как чуть позже выяснилось – походный стан вестготского короля Торисмунда), граф все время гарцевал рядом на вороном жеребце, чисто по-мальчишески обзывался да хвастался, правда, некоторые его пояснения были вполне информативны, особенно после того, как въехали в город. И предводителя готов – тот как раз куда проезжал со своей пышной, но грязной свитой – Вириний любезно показал, правда, не представил, из-за дальности, верно. А так, все нес всякую чушь: мол, ты – мой пленник, я – римский всадник и германский граф, и никто не сравнится со мной в доблести, смелости и хитроумии, вот и тебя, хитрую гуннскую собаку, поймал, а ты и попался!

Радовался, змей, откровенно радовался. Однако о том, что пленил целый гуннский отряд, не высказался ни сном, ни духом. Не похвалился. А ведь мог бы, если б пленил хоть кого-нибудь. А если так, то ничего у него с Радомировой дружиной не вышло! Будут ли готы их ловить? Большой вопрос. Лес-то и впрямь – непролазный, а у врагов есть занятия поважней – с Аттилою нужно биться, не разбить, так хоть из Галлии его вышвырнуть! Недосуг тут по лесам шляться да мелкий отрядец ловить. Есть местный граф – его это забота. А местному графу, всаднику Гаю Виринию, похоже вполне достаточно и одного плененного «гунна», который и будет преподнесен его величеству в самое ближайшее время как свидетельство личной храбрости и неустанных забот господина королевского графа. Нет, вряд ли Вириний будет шататься по лесам… да и людей своих не отправит, думается, не так-то у него их и много, наверняка готы забрали большую часть. А значит, дружина – цела! Парням удалось уйти. И главное дело у них сейчас – одно: отыскать и вызволить из плена своего хевдинга, без этого воину просто невозможно жить, особенно – германцу. Это ж позор! Вождь – и в плену! Трудно себе даже такое непотребство представить. А вот, и представлять не надо, мхх! Ну, и как вам сидится, Родион Даниилович? По какой статье загремели? Ах, по глупости… так нет такой статьи ни в одном кодексе, есть только «преступная халатность» и что-то типа «головотяпства со взломом». Последняя как раз в данном случае подойдет.

Та-ак… Раз дружине удалось уйти, значит, парни будут искать своего вождя. А раз будут искать – найдут, они ребята упорные. Ему же, Радомиру, для ускорения этой встречи тоже нужно чего-нибудь предпринять, не сидеть же здесь, в темноте, сиднем? Неудобно – пол холодный и вином никто не поит. Кстати…

Живенько вскочив на ноги, пленник подбежал к дверям и, обнаружив щель, приложил глаз. Ни черта, честно сказать было не видно. Потому как – ночь. А вон и звезды. Или это факелы где-то вдалеке горят?

Ладно…

– Эй, кто-нибудь?! – громко позвал молодой человек.

– Чего разорался? – строго спросили от двери, скорее всего – специально выставленный графом Виринием часовой, кто же еще-то?

– Оправиться бы, – хевдинг шмыгнул носом. – Да и перекусить бы неплохо.

– Может, тебе еще и вина, проклятый гунн?

– Ну… и от вина бы не отказался. А что, можешь достать?

– Собака!!! – в щель яростно ударило копье, да так, что Радомир едва успел отпрянуть.

Однако и психи у графа в часовых ходят! За такими глаз да глаз… так и к лучшему!

– Ты чего развоевался-то, черт?

– Ты сам – черт! Дьявол! Ничего, – воин хрипловато выругался. – Скоро придет твоя смерть, подлый гуннский пес!

– Ишь ты, – Рад презрительно хмыкнул. Просто интересно стало – с чего б этот молодой – судя по голосу – парень его так ненавидит? Или тут дело не конкретно в отдельно взятом пленнике, а вообще – в гуннах?

– Ты умрешь очень и очень скоро, а твоих поганых сообщников мы скоро поймаем!

Ах вот оно как! Поймаем? Значит, и вправду, еще не… Хорошая весть! И вообще, стоит поговорить с этим парнем, может, еще чего интересного скажет?

– Слышь, воин. Так я не понял насчет вина-то? Принесешь или нет?

В ответ послышалась лишь гнусная ругань.

– Ладно тебе ругаться-то, – покладисто усмехнулся Рад. – Между прочим, часовому запрещается разговаривать… тем более, столь грязно ругаться, как это делаешь ты, любезнейший. Кричишь, кричишь – суетно это. Хотя бы сказал – мы вообще где?

– Где надо, – выговорившись, часовой, похоже, успокоился и больше не был склонен к беседе. Даже слышно стало, как отошел.

– Эй, эй, – не отставал пленник. – Ты чего так меня ругал-то? Что я тебе сделал? Единственную коровенку со двора свел? Так то не я был, мамой клянусь!

– Твои гунны убили сестру моей матери и ее маленьких детей! Клянусь, ты ответишь за это.

– Ах, вон оно в чем дело. Ну ты уж так-то не разоряйся, все же не я лично их убил. И, знаешь, твой голос почему-то кажется мне знакомым. Мы встречались раньше?

– Конечно, это по моей милости ты здесь и сидишь, глупый гунн!

– Ах, вот как! Проводничок! То-то я и смотрю… И за что же ты так меня ненавидишь?

– Я уже сказал. Скажу больше – я сам просил у господина графа позволения тебя пытать. Под моим ножом ты будешь визжать, словно свинья.

– Экий ты кровожадный парень. У тебя с головой все в порядке?

– Скоро, очень скоро ты ответишь за все!

– Ну вот, опять завел старую песню – тошно слушать. Лучше б чего новенького сказал.

Амбрионикс ничего больше не отвечал, вообще перестал разговаривать, наверное, обиделся, не понятно только, на что. Да на что угодно, галлы – народ обидчивый, словно дети.

Утром пленнику принесли поесть – кусок вареного мяса и белый галльский хлеб, мягкий и вкусный до невозможности. Даже отвели оправиться, в сопровождении трех вооруженных мечами и копями стражей – с голыми-то руками не забалуешь, не Рембо, чай.

Днем в узилище посветлело – сквозь щели в воротах все-таки проникало яркое весеннее солнышко. Немного вздремнув (после сытной трапезы сморил-таки сон), молодой человек тщательно обследовал помещение, не обнаружив ничего такого, что поспособствовало бы побегу – ни выщербленных стен, ни дыр в крыше, ни гниловатой воротной досочки. Ну, а насчет подкопа ясно было с самого начала.