Выигрывает тот, кто все продумал, или Наказание красотой - Юлия Шилова

– Любаша, Карася больше нет, – в который раз произнесла я и вновь зарыдала.

Любка кивнула и налила мне еще. Когда я наконец успокоилась, она пожала мне руку и торжественно произнесла:

– Поздравляю!

– Любка, я, наверное, сошла с ума, но я вырвала из его груди сердце и растоптала. Знаешь, я думала, что сердца у него нет, но оказалось, что есть. Он умер. Я взяла нож и вонзила ему в грудь…

Закрыв мне рот теплой ладошкой, Любка прошептала:

– Забудь об этом и никогда больше не вспоминай. Ты спала и ничего не видела, а когда проснулась, то увидела мертвого Карася с вырезанным сердцем. Никто не знает, кто убил Карася, даже ты. Ты мне ничего не говорила. Просто забудь, и все. Братва уже начала суетиться. Ищет убийцу. Думают, что Карася убил кто-то из конкурирующей группировки. А мы с тобой хотим жить, поэтому до конца жизни будем молчать. Нас трое, кто знает всю правду. Я, ты и Макар. Правда, Макар думает, что я не в курсе… – Глотнув текилу, Любка спросила: – Верунь, а ты не врешь? У Карася и вправду сердце было?

– Было, – кивнула я.

– Знаешь, я тоже думала, что у него нет сердца…

– Оно было, Любка, клянусь!

– Неужели оно ничего не чувствовало? Слушай, Верка, а ты шальная девчонка! Взяла и проверила! – Любка истерично расхохоталась. – Ведь я тебе соврала, что он меня только один раз насиловал. Он насиловал меня почти каждую неделю и всегда говорил, что, если об этом кто-нибудь узнает, он отрежет мне голову. Ты ему за всех отомстила. За себя, за меня, за Вадима, за Светку и за многих других…

– Но я ведь мстила ему мертвому…

– Какая разница! Главное, отомстила!

Глава 15

На следующий день приехал Макар и увез меня к себе. Теперь он выглядел совсем по-другому. В глазах появилась уверенность, в жестах – вальяжность. Братки ловили каждое его слово, заглядывали в рот. Став лидером, он заметно похорошел, этого нельзя было не заметить…

– Ну все, Верка, я сделал то, что обещал, – сказал Макар, когда мы остались одни. – Я специально тянул с его убийством. Мне надо было, чтобы тебя признали невиновной. Больше тебе ничто не угрожает, адвокаты сделали свое дело. Я теперь руковожу группировкой и являюсь крышевым твоего ресторана. Короче, я теперь вместо Карася. Но главное – теперь у меня есть ты. Я же люблю тебя, Верка, больше жизни люблю! Я ведь против совести пошел! Я лучшего друга из-за тебя завалил. Взял и убил, как собаку… Никто на меня даже подумать не может. Да я и сам от себя такого не ожидал. – Макар сжал мне горло и, заглянув в глаза, заявил: – Верка, я не Карась, бить тебя не буду, но запомни: если под другого мужика ляжешь или захочешь меня бросить, я тебя сразу убью, без предупреждения. Да еще выберу такую смерть, что ты долго мучиться будешь… Мы теперь с тобой одно целое и должны быть вместе до самой смерти. Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты моя женщина. Моя, и все… Думаешь, мне приятно было смотреть, как этот гад тебя лапает, как ты с ним в бильярдной уединяешься?! Нет, Верка, я столько из-за тебя натерпелся, что вспоминать не хочу… В общем, говорю один раз: ты со мной шутки шутить не вздумай! Я скорее тебе голову собственноручно отрежу, чем какому-нибудь фраеру отдам…

«Вот так так, – подумала я, похолодев. – Освободилась, называется! Из одной трясины выбралась да в другую попала, чтобы утонуть…»

Макар, взяв меня за подбородок, подвел итог:

– Верка, я тебе обещал. Обижать не буду, но за измену пощады не жди. Я предательства прощать не умею!

После этих слов он поцеловал меня в шею и, дыша как лось, повалил на пол. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться, но у меня ничего не получилось. На минуту мне показалось, что сверху лежит Карась, что он не умер. Все те же стоны, все те же слова…

В день похорон Карася в ресторане был настоящий праздник. Повара, напевая, готовили кутью, официанты, порхая, накрывали поминальные столы. Не хватало только музыки и веселья. Скорбела только братва.

Чтобы не навлечь на себя подозрения, я поехала на кладбище и стойко выдержала унылую до безобразия процедуру погребения. Макар толкнул над могилой витиеватую речь, поклявшись перед «лицом своих товарищей» найти «подлого» убийцу и жестоко его наказать. Закончив, он слегка приобнял меня за талию и дал понять окружающим, что с этой минуты к нему перешла не только власть, но и женщина Карася.

На поминках я не смогла удержаться и стащила с головы черную косынку. Макар удивленно посмотрел на меня и, толкнув в бок, сказал:

– Верунь, надень косынку! Ты же вроде как вдова…

– Надоело! Какая я, к черту, вдова? Мы не были женаты. Мне никогда не шли черные косынки. Я бы с удовольствием надела нарядное платье, повязала на шею белый шарф и спела веселую песенку.

– Не дури, Верунька! Тут уже осталось-то всего ничего посидеть. Можешь потерпеть, терпела больше.

Когда страсти по Карасю улеглись, я вновь втянулась в работу и стала готовиться к новой программе. Макар пристально следил за каждым моим шагом, чем сильно действовал мне на нервы. Конечно, его было не сравнить с Карасем, но вскоре он начал меняться в худшую сторону. Все больше и больше упиваясь властью, Макар постепенно сходил с ума. Амбиции его росли как на дрожжах, дела же не всегда шли успешно. Получив очередной щелчок от конкурентов, он спешил выместить злость на мне. Правда, потом он слезно просил прощения, ползая на коленях и целуя руки. Я старалась не принимать его выходки близко к сердцу и продолжала молотить деньги, выступая почти без выходных. Мужчину, сидевшего в кресле напротив огромного вентилятора с бесшумно вращающимися лопастями, я вспоминала все реже и реже, словно и не было в моей жизни этих пронзительных встреч…

В один из обычных, ничем не примечательных дней мы с Любкой сидели на кухне и разгадывали очередной кроссворд. Любка вертела в руках очки, что-то напевая себе под нос. Закинув на стол длинные ноги, я курила сигарету. Неожиданно на мои колени упал красиво перевитый разноцветными упаковочными ленточками букет роз. Подняв глаза, я увидела… Михаила.

– Здравствуй, Верочка, – улыбаясь, сказал он.

– Здравствуй, – растерянно прошептала я, прижимая розы к груди.

– Нравятся? – по-прежнему улыбаясь, спросил Михаил.

– Конечно, нравятся, – встряла в разговор Любка. – На то они и цветы, чтобы нравиться.

Михаил, пропустив ее слова мимо ушей, взял мою руку и поднес ее к губам.

– Я приехал сюда для того, чтобы увезти тебя, – сказал он.

– Куда? – удивилась я.

– На родину.

– На родину?

– Ты же хотела…

– Никуда она не хотела, – нахмурилась Любка. – Ей и здесь неплохо. Видишь, какая она сидит красивая. Выглядит прекрасно, новую программу готовит, а от тебя одни неприятности! Она в прошлый раз еле жива осталась. Зря ты повадился сюда ходить! Она столько вынесла. Если ты своей жизнью не дорожишь, то дай хоть ей пожить.