Экспансия (СИ) - Янов Алексей Леонидович

Не смотря на ожесточённое сопротивление защитников, штурмовые колонны одна за другой продирались в город и тут же перестраиваясь, открывали «огонь» по вражеским лучникам с тыла, теперь уже лишённых защиты ограждений стены. Лучники в штурмовых колоннах мощным обстрелом быстро погасили все беспокоящие их очаги сопротивления на стенах.

Вместе с конным отрядом мы въехали в город через проштурмованные и распахнутые настежь главные городские ворота Спасской башни.

– А вот и падалище, – мимолётно заметил ехавший рядом со мной Злыдарь, держа в руках лук с наведённой стрелой и внимательно шаря взглядом вокруг.

Всё пространство внутри и за пределами проломанной башни было усеяно трупами. В основном это были ополченцы продырявленные, местами разорванные от действия ближней картечи. Над ними жужжали мухи, а вороны усевшись на коньках соседних крыш, не сводили с них своих чёрных глаз, при этом недовольно каркая на всадников, мешающих им немедля приступить к кровавой трапезе. Желая проскочить это место побыстрее кони, без всяких понуканий, прибавили хода.

Центральная городская улица между двумя богатыми дворами, окружённых мощными заборами из частокола оказалась забаррикадирована. Прямо на моих глазах 2–й батальон произвёл в это рукотворное препятствие орудийные залпы и сразу за выстрелами, по сигналу трубы, весь батальон ринулся на заграждение. Сопровождающие меня ратьеры не остались безучастными и открыли стрельбу из луков, выцеливая защитников баррикады. Батальон с грохотом врубился в заграждение. Атакующие набросились на защитников, словно стая волков на загнанных зверей. В воздухе замелькали бердыши стрелков и мечи пикинеров. Фанерные луки и длинные пики при штурмовке таких заграждений были почти что бесполезны. Напор строя буквально выталкивал впередистоящие шеренги, волей – неволей заставляя их карабкаться по баррикаде. Пехотинцы, завывая в азарте буйной злобы, с рёвом обрушивались на врага, на завалах начались отчаянные рукопашные схватки. Не прошло и пары минут, как враги дрогнули и побежали.

Пехотинцы быстро разобрали завал, освобождая проход для собственной артиллерии, а заодно и для конницы. Неожиданно из – за переулка показался отряд дорогобужских конников и сходу, свесив копья наперевес, устремился на разбирающих завал пехотинцев. Раздались команды, все работы мигом прекратились, а на скачущую конницу обрушился град стрел и болтов. Во все стороны полетели кровавые брызги. Нашпигованные стрелами кони завалились на мостовую вместе с наездниками. К ним устремились перевооружившиеся с луков на бердыши лучники. Лошадей добили, а израненных и вяло сопротивляющихся всадников по – быстрому оглушили и связали.

Появившаяся в городе смоленская конница, начавшая растекаться по улицам, стала для местных ополченцев последней каплей. Побросав своё нехитрое вооружение: рогатины, топоры, да охотничьи луки, народ просто и незатейливо стал разбегаться по домам, а мобилизованные Ростиславом Мстиславичем смерды, в виду отсутствия в городе ПМЖ, попрятались в торговых рядах.

Хоть здесь дорогобужский князь сослужил нам хорошую службу, подумалось мне. Считай, что я уже получил в качестве прощального подарка от него один – два полка отмобилизованных новобранцев.

– Хватаем заложников – баб и детей, а мужиков направляйте к воротам детинца с «петардой» (зарядом взрывчатки с запалом), – отдал распоряжение Бзыреву, командиру стройбата.

Под воротной башней детинца можно не хило огрести от обороняющихся. Поэтому для меня более приемлемо при минировании ворот была потеря десятков горожан, нежели потом недосчитаться даже нескольких своих пехотинцев.

Из башни детинца Ростислав Мстиславич наблюдал как через обрушенные ворота и проломы в частоколе в город втягивались длинные змеи пехотных колонн его племянника. Встречные бои дорогобужских ополченцев и смоленской пехоты завязались на городских улицах. Ополченцы, засыпаемые стрелами и болтами, этот бой явно проигрывали. Даже перегораживающие улицы завалы и хорошо укреплённые боярские дворы для смоленской пехоты не были серьёзным препятствием – они с лёгкостью вскрывались выстрелами металлических «индриков» или «единорогов», как их назвал Владимир – дьявольского его изобретения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Последним оплотом князя оставался детинец, но надолго ли? Хорошо, что всю дружину не послал участвовать в уличных боях, пять десятков сохранил, подумал Ростислав, но в глубине души он понимал, что сопротивление напрасно и всё уже кончено.

Не прошло и двух часов как бои в городе стихли, более оказывать сопротивление захватчикам было некому. Неожиданно к поднятому через ров мосту подбежала толпа пленных дорогобужцев, неся над головами мешки с землёй. Их прикрывала трёх сотенная колонна смолян, сразу начавших из своих странных луков обстреливать стены и башни, откуда защитники детинца уже принялись забрасывать сверху своих земляков стрелами и камнями. Неся большие потери, полоняники долго копошилась у ворот, пока не прикрепили к ним странный колокол с трубкой, которую тут же запалили, и, побросав рядом свои мешки, сразу же разбежались в разные стороны. Грянул страшной силы взрыв! Как только чёрный дым, густо перемешанный с пылью развеялся, стало видно, что мост размочалило в труху, а его остатки сорвало с цепей, но самое страшное, створы ворот были разворочены!

К пролому тут же кинулись прикрытые щитами пешцы Владимира сразу же начав разгребать завалы, а по перекинутому через ров помосту в воротный пролом стали вкатываться «единороги».

Отчаянная атака семи десятков дружинников на захваченную воротную башню детинца провалилась. Всадники напоролись на залпы всё тех же «единорогов» изрыгающие из себя снопы железных осколков, не отставали и лучники, встретив дорогобужцев нескончаемым потоком стрел и болтов. Ростислав ясно осознал, что это конец.

Серьёзный очаг сопротивления возник в княжеском тереме. Туда сумел отойти вместе с десятком дружинников и с несколькими сотнями ополченцев дорогобужский князь. Чего он хотел добиться со столь малыми силами, разве, что выторговать себе условия почётной капитуляции? Но в мои планы это не входило. Применив 12–фунтовую конную артиллерию, я направил в терем пехотную роту вместе со спешенными ратьерами.

Ворвавшись во дворец, дружинники напрочь забыли про дисциплину. С визгом женщина неслась вниз по лестнице, внезапно замерев, будто спотыкнувшись рядом со мной. За её спиной сначала послышался топот ног, а затем появилось тело десятника. Внезапно остановившись, словно наскочив на невидимый барьер, он во все глаза впялился на меня, не зная, что сказать и как себя повести. Я помог ему разрешить мучающую его дилемму.

– Смирно!!! – в десятнике резко проснулся служака, и он целиком перешёл на вбитые в него рефлексы.

Откуда не возьмись, нарисовался Злыдарь, коему и было сделано внушение о неподобающем поведении его подчинённых.

Поднялся выше по лестнице. Ростислав Мстиславич с тремя сыновьями (ещё двое погибло при штурме), предстал предо мной во всей красе, стоящий на коленях со связанными за спиной руками.

– Любуешься, изверг?

По – прежнему стоя с ухмылкой я промолчал. Но тут не сдержался воевода моих ратьеров Злыдарь, заехав Ростиславу Мстиславичу с ноги, от чего тот брыкнулся на спину. Злыдарь, всю жизнь прослуживший под началом Изяслава Мстиславича, искренне возненавидел дорогобужского князя, замешанного в сговоре с киевским коллегой.

– Ты чёрт рогатый, гадюка ёб…ая …! – от души орал разошедшейся воевода. Знатно онсотходил ногами Ростислава Мстиславича, от чего тот потерял сознание, затем воевода принялся избивать связанных княжичей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Государь, разреши мне их собственноручно порешить? А всем скажем, что эти поскудники пали в бою! – раскрасневшийся Злыдарь, наконец, обратил на меня внимание.

– Зачем мы будем стесняться, и что – то выдумывать, я всё это семейство просто повешу! – выдал я полковнику давно лелеемую в своей голове «мечту». – Прямо над городскими воротами, чтобы все видели!