Любовь по учебнику психологии - Энн Питерс

– Н-нет. – Коринна отстранилась, чтобы вытереть слезы, на сей раз полой рубашки.

– Почему же? – спросила Хэлли.

– Не знаю. – Коринна покачала головой, скручивая мокрый подол рубашки в тугой узел. – Наверное, я боялась. После того случая... ну, вы знаете. Я была так несправедлива к нему в отношении вас и всего остального.

– Где он сейчас? – Хэлли отвела прядь красных волос со щеки Коринны.

– В командировке, где-то на разработках нефти. В таком месте, название которого я не могу даже выговорить. Оттуда он сразу поедет в Айдахо, на Рождество. – Глаза девочки умоляюще смотрели на Хэлли. – Так вы согласны?

– О, Кори... – Слишком хорошо зная, о чем спрашивает Коринна, Хэлли покачала головой, грустно улыбнувшись. – Если бы все было так просто. Если бы это зависело только от меня... Но... – Хэлли было неимоверно трудно обнажать свои хрупкие, непрочные надежды, и она на мгновение замолчала. Но откровенность за откровенность – так следует поступать. Глубоко вздохнув, Хэлли сказала: – Беда в том, что ты не единственная, кто причинил боль твоему отцу.

Осторожно высвободив пальцы из рук Коринны, Хэлли встала и подошла к окну. Смеркалось. Разноцветные рождественские огни на улице гасли и загорались вновь. Их веселое и радостное мигание только усилило ее грусть.

– Как и ты, – сказала Хэлли, – я страдала. Это всегда случается, когда мы причиняем боль людям, которые... нам небезразличны. Я сожалела о том, что сказала ему. И я приехала сюда сегодня, потому что в глубине души надеялась... – Нерешительно замолчав, она повернулась к Коринне.

Глаза девочки загорелись.

– Вы любите его! – воскликнула она, вскочила на ноги и, подбежав к Хэлли, схватила ее за руку. – Ведь так?

– Да, – мягко ответила Хэлли. – Я люблю его.

– Я так счастлива, – прошептала Коринна и неожиданно для Хэлли поцеловала ее. – Теперь, я уверена, вы не против того, что я положила половинку сердца ему в портфель.

Сердце. После всего, что случилось, Хэлли совсем забыла про принесенный ею сверток. Она подошла к дивану и вынула завернутый кусок панно из сумочки.

– Такую?

– Да, такую. – Коринна быстро опустила голову. – А эту я сделала для вас.

– Для меня?

– Да. – Щеки Коринны залились румянцем, и она не хотела поднимать голову. – Я собиралась послать вам письмо, чтобы извиниться и все объяснить. Но теперь... – она очаровательно улыбнулась, и сердце Хэлли наполнилось радостным чувством, – теперь вы здесь, и необходимость в этом отпала, потому что большую часть того, что я хотела написать, я уже сказала. Ну, то, что я сожалею, и все такое.

– О, Кори. – Хэлли подошла к девочке и обняла ее. – Я так рада, поверь мне. – Понимая, что девочка не привыкла к подобному выражению чувств, она отпустила ее и отошла. – Но расскажи мне, что означают эти сердца.

Девочка покраснела еще больше, ее подбородок задрожал, но она не отрывала мокрых глаз от Хэлли.

– Я сделала их, чтобы показать: я в ответе за то, что разбила все наши сердца.

– Нет, Кори, это сделала не ты одна.

Но Коринна, не останавливаясь, продолжала говорить, хотя ее голос дрожал:

– Мы все исправим, если будем вместе. Я надеюсь...

Проведя неделю в Азербайджане, Майк понял три вещи. Во-первых, жизнь на большой буровой вышке уже не для него, хотя он не представлял себе другого занятия. Можно было, конечно, заняться одной особенно упрямой женщиной и заставить ее выйти за него замуж. Мысли об этом приходили бы к нему постоянно, даже если бы он не нашел в своем портфеле после приезда в Баку трогательную работу своей дочери – стеклянный кусок того, что явно было сердцем.

Стояла зима, было очень холодно. Вокруг буровых вышек, находящихся в открытых водах Каспийского моря, сильно штормило. Грязь, холод и одиночество – словом, просто ад. Майк работал рядом с другими американцами и европейцами – инженерами, геологами, механиками и разнорабочими. Их послали нефтяные компании для оказания помощи Азербайджану в развитии нефтедобывающей промышленности. И на всех этих лицах Майк видел одиночество, тоску по дому – все то, из-за чего страдал сам в течение многих лет за границей.

Нет, спасибо. Хватит. Он уедет оттуда сразу же, как только эта утомительная работа завершится.

Второе, что он теперь понял – опять же благодаря таинственному произведению из цветного стекла, – было то, что в конце концов дочь любит его. В противном случае разве дала бы она ему вообще что-нибудь в эту поездку, а тем более вещь, которую сделала сама? И может быть, именно это потрясающее панно подвело его к третьему открытию. Коринна наверняка сможет понять его, когда он расскажет, что ему крайне необходимо – а именно соединить свое сердце с сердцем Хэллоран Маккензи. Без этого ему действительно стало трудно существовать, и Майк решил: пусть даже весь мир перевернется, но Хэллоран Маккензи, его консультант, его друг и любовь, должна стать Хэллоран Паркер. Даже если ему придется силой тащить ее к алтарю. Он любит Хэлли, и она, черт возьми, любит его. Как только ему представится случай, он заставит ее это понять.

Путь домой был долог. Из столицы Азербайджана Баку через столицу России Москву – в Бойсе, штат Айдахо. Полеты, пересадки, выматывающие часы в пути, необходимые для того, чтобы успеть в сельское Айдахо к Рождеству. Но только Господь мог помешать Майку совершить эту поездку. Примирение с Коринной было единственным, о чем он мечтал. Ее искренняя радость и горячие объятия отодвинули далеко воспоминания прошлого.

Празднование Рождества сопровождалось традиционными обрядами, обильной едой и семейными радостями, так как оба его родителя, так же как и родители Ребекки, сделали все, чтобы заставить их вернуться в отчий дом. Обратно в дом, частью которого он когда-то был. Но Марбл-Ридж перестал быть для Майка домом. Теперь его домом стал Лонг-Бич, штат Калифорния. Или, точнее, он там, где живет Хэлли.

В праздничной сумятице промелькнуло несколько дней, прежде чем у Майка появился шанс обсудить это с Коринной наедине.

– Здесь все считают меня странной, – жаловалась она, вытащив его от родственников на прогулку по снегу. – Обе бабушки постоянно привязываются к моей прическе и одежде. А мои старые друзья уже мне не друзья. Я скучаю по Джои и... – Коринна нерешительно посмотрела на отца. – Я скучаю по мисс Маккензи.

Сердце Майка сжалось, когда он остановился и посмотрел дочери в лицо.

– Это правда?

Раскрыв глаза в ожидании и надежде, Коринна кивнула:

– Да.

– О, малышка! – воскликнул Майк. Его голос стал хриплым от избытка чувств, которые переполняли его, когда он прижал дочь к своей груди. – Если бы ты знала, как мне необходимо было услышать это от тебя.