Служба Смерти (СИ) - Лавру Натали

Что касается меня, то два первых дня — это сущий кошмар. Ты готов выслушать этот поток?

Итак… В общем, вчера состоялась вечеринка в честь начала учебного года, я решила пойти туда и, как это обычно бывает, закрутилась в танце. Опомнилась я, когда заметила, что на меня все смотрят и снимают на камеру. Я испугалась, выбежала из зала и села на ступеньки отдышаться. Вдруг кто-то провёл рукой по моей спине, я вскочила на ноги. Это оказался какой-то парень, вдвое крупнее меня. Он начал приставать, схватил, полез целоваться. Я закричала и стала звать на помощь.

На крыльце собралась толпа и — не поверишь! Они просто стояли и снимали происходящее на камеры!

В конце концов, нашлись двое ребят, которые спасли меня, один даже вызвался проводить. Выяснилось, он говорит по-русски (его мама была из России). Но оказалось, что он сын какого-то так известного профессора и пользуется обильным вниманием девушек.

Сегодня соседки объявили мне войну, обвинили в воровстве и т. д. В общем, детский сад, а не университет. Так что я не знаю, сколько продержусь в этом чужом и неприветливом месте. Мне так одиноко здесь, хочу обратно, в родные края…

Максим, а если бы я приехала, мы могли бы встретиться?» — над последним вопросом я сидела едва ли не час, потом, когда отправила сообщение, успела пожалеть об этом. Максим мог неправильно понять мои намерения.

«Это было лишним. Диана, пожалуйста, держи себя в руках», — сказал Дилан.

Я отправила второе сообщение вдогонку первому:

«Прости, это был глупый вопрос. Мне просто хочется сохранить то общение, которое у нас с тобой есть».

На улице стемнело. Я выключила компьютер и позволила истерике вырваться наружу. Теперь, когда я мысленно допустила возможность личной встречи с Максимом, это желание превратилось в навязчивую идею. Как же безумно мне хотелось увидеть сына…

«Ты превращаешься в плаксу, моя госпожа», — грустно сыронизировал Дилан.

«А ты, я вижу, доволен тем, что превратился в чудовище…»

«Всё относительно. Мне нравится наша жизнь. Быть чудовищем не так уж и плохо и, согласись, куда интересней».

«Мне больно оттого, что ты всю жизнь относился к Максиму, как к неродному сыну. Я не могу этого понять, и простить тебе этого я тоже не могу. Он ни разу не слышал от тебя, что ты его любишь, и вот что из этого вышло… Максим — вылитый ты, а тебе плевать».

«Это не так, Диана, и ты это знаешь. Да, я был отвратительным отцом, но Максим вырос, и уже поздно пытаться что-то исправить».

«Уйди прочь из моей головы! Ненавижу тебя!» — прогнала его я и почувствовала, как остатки сил покидают моё тело, и оно уже не может сопротивляться рыданиям. Неконтролируемое состояние снова приближалось.

«Я сейчас приеду», — коротко сказал Дилан.

Мне было уже всё равно, приедет он или нет. Я обеими руками вцепилась в спинку скамьи и пыталась удержать самообладание. Вдруг рядом послышались чьи-то шаги.

— Мери, это ты? Что с тобой? Что случилось? — услышала я русскую речь.

Это был Алекс, я совершенно забыла, что пришла сюда караулить его.

Я ничего не ответила, но начала усиленно тереть глаза рукавом.

— Тебя кто-то обидел? — не унимался Алекс.

— Нет… — с трудом выдавила я.

Я призвала на помощь все свои силы, чтобы тело продолжало слушаться меня.

— Тебе плохо?

— Да.

Алекс обнял меня. Я не стала сопротивляться: добыча сама шла мне в руки, и это было приятно.

— Ты заболела? Может быть, вызвать скорую или проводить тебя до кампуса?

Я покачала головой. Риск впасть в забытье всё ещё оставался, глаза сами закрывались, я старалась сосредоточиться на мишени, которая сидела рядом.

«Диана, постарайся успокоиться… Ответь что-нибудь? Я тебя не слышу. Чёрт, господи, да ответь же! — начал терять самообладание Дилан. — Прости, любовь моя, я не хотел тебя обидеть… Попроси Алекса уйти».

— Не хочу… — пробормотала я и сама не поняла, кому из двоих был адресован ответ.

Мне всё же удалось немного успокоиться, кризис миновал.

«Я в порядке, можешь не волноваться», — сказала я Дилану.

«Я останусь рядом на всякий случай, не буду мешать».

— Извини, что напугала тебя… Просто чувствую себя здесь не в своей тарелке.

— Тебя точно никто не обидел?

— Точно. А что ты тут делаешь?

— Был в лаборатории, работал над ненавистной тебе вакциной.

— Я думала, в свободное время ты занимаешься рисованием…

— Всё не так просто, — задумчиво произнёс он и тяжко вздохнул, затем продолжил уже более радостным голосом. — Но иногда я всё-таки беру в руки карандаш! Хочешь, нарисую тебя?

— Не знаю… — тихо, почти шёпотом ответила я.

— Не грусти. Тебе очень идёт, когда ты улыбаешься. А у меня идея: хочешь, пойдём в кафе?

— Не отказалась бы… Только у меня тут куча вещей. Сейчас закину их в общежитие, хорошо?

— Ладно, конечно, идём, — с улыбкой кивнул он.

Наше приближение к кампусу было замечено неравнодушными к Алексу девочками, поэтому, когда я появилась в комнате, меня уже ждала целая компания его поклонниц:

— Тебе не ясно? — кривляясь, предъявила мне белокурая девица, с которой Алекс танцевал вчера на дискотеке.

— Он мне нравится. Я ему тоже, — сказала я, и девица тут же преградила мне дорогу. — Ты мне мешаешь. Уйди с дороги, — выдержала её напор я.

Я положила ультрабук и тетради в дорожную сумку и вышла. Было понятно, что девочки придумают что-нибудь, чтобы отомстить мне, и это тоже было мне только на руку, я наперёд знала, что случится.

«Диана, я ещё нужен тебе?» — спросил Дилан.

«Да. Есть идея. Жди меня после кафе».

«Что я должен делать?»

«Собьёшь меня. Пока что жди сигнала».

— Похоже, меня ожидает весёлая ночь! — сказала я Алексу, когда вышла к нему.

— В каком смысле?

— Ты очень нравишься девушке, той, с которой был вчера на вечеринке.

— Кэндис, — усмехнулся он. — Это она мечтает быть вечно молодой и красивой.

— Интересно, что же она будет делать со всей этой вечностью?

Алекс пожал плечами.

— А что бы ты делала с ней?

— Пф! Ударилась бы во все тяжкие, у меня бы поехала крыша от осознания, что я бессмертна.

— Например?

— Затрудняюсь ответить, — сказала я, но при этом в моём сознании возникли сцены наших с Диланом безумств.

Дилан в этот момент сидел в машине всего в паре кварталов от меня и довольно улыбался. Уж он-то был несказанно рад нашему бессмертию.

— А ты?

— Я стал бы великим художником. И рисовал бы свою возлюбленную во всевозможных образах.

«Парень — романтик, — поделился умозаключениями Дилан. — Осторожней: романтики — непредсказуемые и отчаянные люди».

«Тем интересней всё получится!» — ответила я.

— Некоторые ищут любовь всю жизнь. А ты говоришь о вечности. Как думаешь, смог бы ты любить вечно?

— Хороший вопрос, но у меня пока что нет на него ответа. Я ещё не принял вакцину, тем более что она не готова: нужны огромные средства на исследования и испытания. Очень тяжело найти добровольцев, которые согласятся на то, чтобы им вкололи экспериментальную вакцину: в 90 % случаев это смертельно. Ладно, не будем больше об этом. Расскажи, из какого ты города? У тебя есть друзья?

«Теперь у тебя есть всё, чтобы сделать профессору предложение, от которого он не сможет отказаться. Найди ему подопытных людей», — сказала я Дилану.

«Да, моя госпожа», — ответил он.

— Я из Москвы. В школе и университете у меня были друзья, но самым близким другом всегда оставался мой брат. Когда не стало родителей, мы остались одни друг у друга. А у тебя?

— Нет. Только товарищи. На дружбу никогда не хватало сил и желания, а братьев и сестёр у меня нет.

— А Кэндис — это твоя девушка?

— Ну, мы гуляли вместе, спали пару раз, но ничего серьёзного.

— А вот она, похоже, так не считает. Ты тот ещё сердцеед! Надо быть с тобой осторожней.

Алекс рассмеялся. Мы вошли в кафе, заняли уютный диванчик возле окна.