Квартирный вопрос - Екатерина Риз

— В понедельник.

— Ещё пять спокойных дней?

— Относительно спокойных.

Этот нахал разулыбался.

— Да. Завтрак будет?

Это я проигнорировала, повернулась к нему и на Мартынова взглянула в задумчивости. Он даже насторожился.

— Что?

— Откуда у тебя это? — Я прикоснулась пальцем к татуировке на его руке. Во всё предплечье красовалась оскаленная пасть волка. Не очень приятная картинка, если честно.

Глеб тоже посмотрел, потом плечами пожал.

— Глупость юношеская. А что?

— Просто спросила. — Я погладила его по руке.

Мартынов навис надо мной и поразглядывал с большим интересом, после чего головой покачал.

— Да, Женька, ты такая странная.

— Почему? — насторожилась я.

— Да ни по чему. Просто странная и всё.

— Глеб! — Я попыталась ухватить его за руку, но он уже встал с кровати, а мне только подмигнул. Я кинула ему вдогонку маленькую подушку.

Когда я, наконец, приняла душ и появилась на кухне, Мартынов с кем-то разговаривал по телефону. На меня обернулся, и в первую секунду мне показалось, что он замялся, взгляд у него стал настороженный, но затем расслабился и снова заговорил.

— Ладно, Кирилл, договорились. Встретимся вечером. — Закрыл телефон, отложил его и шутливо стукнул кулаком по столу. — Есть хочу.

— Кто звонил?

— Знакомый.

Я выразительно приподняла брови, но говорить ничего не стала. Полезла в холодильник за продуктами. Я молчала, и Мартынов молчал. Насвистывал что-то себе под нос, делая вид, что ничего особенного не произошло. Я же всё больше раздражалась, понимая, что он не собирается мне сообщать, откуда этот знакомый нарисовался, а Глеб предложил мне помочь с приготовлением завтрака и взялся резать хлеб.

— В магазин надо, Жень.

— Правда? Сходи.

— Схожу, — согласился он с лёгким вздохом. — Чайник ставить?

— Ставь.

— Женя.

— Мы будем искать твою жену?

— А мы её ищем, разве нет?

— Мы отвлеклись немного в последние дни.

— Всё-таки природная интеллигентность — это вещь. Такое слово нашла — отвлеклись.

— А ты всегда готов всё испортить!

Он рассмеялся.

— Не шуми.

— Глеб, я ведь не дура, я всё понимаю!

— Что ты понимаешь?

— Что ты темнишь, вот что. А попросту — врёшь мне.

Мартынов вытаращил на меня свои невинные голубые глаза.

— Я?

Я едва удержалась, чтобы ему в лоб помидориной, что в руке держала, не запустить. А может, и не удержалась бы, но на столе запрыгал мой мобильник, завёл снова про солнышко, и я посмотрела на него.

Мартынов мотнул головой.

— Настырный. Может, телефон выключить?

— Свой выключи, — посоветовала я. И на звонок ответила.

— Наконец-то, — тут же завёл Димка недовольным тоном. — Почему ты не отвечаешь?

— Я занята была.

— Чем?

Я от Глеба отвернулась и вздохнула.

— Дим, я не ждала твоего звонка.

— Почему?

Удивление в его голосе прозвучало настолько искренне, что я сама растерялась.

— Наверное, потому, что мы с тобой поругались.

— И что? Люди каждый день ругаются.

— Не знаю, какие именно люди… — Я бросила быстрый взгляд через плечо и проговорила как можно тише: — Мы с тобой никогда не ссорились. Ну, почти никогда.

— Просто мы очень уравновешенные люди.

— Да, особенно ты.

Он замолчал, а после осторожно поинтересовался:

— Ева, у тебя что-то случилось?

Я облокотилась на холодильник и сунула голову внутрь, вроде бы сыр искала, а на самом деле надеялась немного остыть, хотя бы не здоровый румянец со щёк согнать.

— Нет, у меня всё хорошо.

— Я рад. Просто ты как-то странно разговариваешь. Я тебя не узнаю.

— Наверное, тебя слишком долго не было.

— Что? Меньше двух недель прошло.

— Ты в этом уверен?

Глеб вдруг обнял меня сзади и прижался щекой к моей щеке. Отвёл мою руку с телефоном от уха, заставил меня повернуть голову и поцеловал. Я забыла обо всём — и о Димке, голос которого ещё слышался из трубки, о том, что сердилась на Глеба, о завтраке этом дурацком, который никак не желал сегодня готовиться.

— Ева! — послышалось особенно громко, а я на ощупь нажала кнопку отбоя.

— Значит, ты с ним никогда не ссорилась? — прошептал Глеб мне на ухо. — И как же такой талант столько времени пропадал?

— Это ты на меня так плохо действуешь.

Он кивнул.

— Я на тебя так плохо действую. Ева.

Я чуть отстранилась и посмотрела на него. Потом головой покачала. Глеб усмехнулся.

— И правильно. Что за дурацкое имя?

Глеб меня отпустил, а я понаблюдала за ним, потом не удержалась и заметила:

— Ева — единственная на Земле женщина.

Мартынов насмешливо фыркнул.

— Единственная? То есть сравнить тебя не с кем. Ты на самом деле считаешь это комплиментом? Но ты же не единственная.

— А какая?

Он оглянулся на меня через плечо, улыбнулся и сказал:

— Неповторимая. Только тебе удаётся так быстро выводить меня из себя.

Тоже довольно специфический комплимент, а я, как дурочка, разулыбалась.

Правда, радовалась я лишь до того момента, пока мы не закончили завтрак, и Мартынов не заявил, что у него дело. Я нахмурилась.

— Какое?

— Важное.

— А я?

— А ты рисуй. А то родственники приедут, а ты чем оправдываться будешь?

— Глеб!

Он поднялся из-за стола, обошёл его и поцеловал меня в щёку.

— Тебе со мной нельзя.

— Это я уже и так поняла, — пробормотала я.

Когда Глеб ушёл, я, вместо того, чтобы встать к мольберту, занялась обедом (или ужином, как уж получится), а попутно задумалась о происходящем. Когда Глеб был рядом, сделать это было весьма проблематично, а вот сейчас выдалась возможность. И пришла я к очень странному выводу — поиски бывшей супруги Мартынова меня уже интересуют не столь сильно. Ну, найдём мы её и что? В том, что она вернёт какие-то деньги, я сильно сомневалась. А если Глеба волнует отсутствие крыши над головой, так разве я его гоню?

Надо же, до чего я додумалась. Глеб узнал бы, наверное, долго бы смеялся. Тот же самый анекдот про шкаф и выходит, только не на первое утро, а на второе. Но я не знаю, как по-другому. Не представляю, как он, например, через пару дней засобирается и просто-напросто съедет. Смогу ли я его отпустить? Он, конечно, порой бывает несносным, мы ругаемся постоянно, но моя жизнь на самом деле поменялась с его появлением, и сейчас уже страшно, что всё вернётся на круги своя. Я хочу чего-то нового, большего, того, о чём раньше только мечтать могла. Чего мне Димка за много месяцев дать не смог, а Глеб за два дня умудрился. Я так мечтала, чтобы хоть раз Димка подошёл ко мне так, как это сделал сегодня Глеб, рукой проблемы отвёл и поцеловал. Да так, чтобы я голову потеряла, чтобы все мысли о неприятностях из головы вылетели и не вернулись больше, даже если потом это и обернётся проблемами. Главное, знать, что решить я их смогу, а если не смогу, то знаю, куда, а точнее, к кому обратиться. Не знаю, откуда у меня взялась такая уверенность, но я чувствовала, что Глеб за любую проблему мою ухватится не раздумывая. Хотя, возможно, это снова лишь мои мечты.