В интересах государства - Энтони Бивор

– Хотя это и не ваша сфера, Бен, но что вы об этом думаете?

– Не вижу никакой альтернативы тому, что тут было предложено, сэр. Я думаю, французское правительство, учитывая их политические проблемы, будет не слишком красиво выглядеть, если хоть что-то из всего этого выплывет.

– Ну, – с облегчением вздохнул заместитель комиссара, – решение, слава богу, будем принимать не мы. Но наши рекомендации я составлю в том духе, как вы предлагаете, Деннис. Комиссар, как известно, выступает сегодня в Эдинбурге, так что министру внутренних дел буду звонить я.

21

Франсуа Беку было уже за пятьдесят. Невысокий, с мощной шеей и решительной походкой, он выглядел крепышом и походил на бойкого автоматчика; его заместитель, Кристиан Морган, называл про себя Бека антропоидом. Седые волосы Бека были подстрижены en brosse[36], как у римлянина, а лицом он напоминал типичного немца; загрубевшая же кожа указывала на то, что он провел немало лет в странах с жарким климатом. Бек никогда всерьез не заботился о своем костюме, хотя и выработал в себе привычку к аккуратности. И потому тщательная забота его подчиненного о своем внешнем виде была выше его разумения и казалась нелепой тратой времени и денег.

Еще в войну Бек стал безоговорочным голлистом[37], но уход французов из Алжира сильно поколебал его преданность генералу. Англичанам он не доверял, немцев одновременно и любил, и ненавидел, американцев считал наивными и самонадеянными. В жизни ему мало что доставляло удовольствие – ну разве что собственный пессимизм. Дочь его жила с gauchiste[38] – Бек был уверен: назло ему, – а жена пускала по ветру его жалованье. Он проклял тот день, когда она втравила его в покупку квартиры в одном из новых «de grand standing»[39] районов.

А все из-за того, что ей хочется подняться по социальной лестнице, все из-за ее претензий – проклятия всех женщин, по мнению Бека. В своем неукротимом невежестве жена готова всех уверять, что ее супруг единолично обеспечивает безопасность целой страны. И чтобы не попасть в неловкое положение, он попросту решил не знакомить ее со своими сотрудниками. Правда, уменьшить ее притязания, которые она черпала из «Жур де Франс» и других журналов, ему так и не удалось. И все же с одним из его коллег, Кристианом Морганом, она познакомилась. Тот как-то подвез Бека домой, и Бек вынужден был пригласить его в гости.

Жена тут же прилипла к Моргану. Она решила, что он наверняка de tres bonne famille[40], и фамилию его произносила с теми же английскими модуляциями, с какими произносил ее сам Морган, называясь приятелям по телефону. С этой нарочитой манерностью, свойственной обитателям Нейи и шестнадцатого arrondissement[41]. Стоило Беку вспомнить эту сцену, как его передергивало. До чего же старательно она изображала из себя образованную даму, у которой так много общего с этим утонченным молодым человеком. Бек – внешне само безразличие – в глубине души бесился и ненавидел жену за то, что она выставляла себя на посмешище. Он был уверен: Морган позабавился этим представлением, и потом всякий раз, когда тот справлялся у Бека о его жене, Беку за безупречной вежливостью чудилась скрытая насмешка.

И хотя ему было обидно, винить своего заместителя он не мог, Бек считал его человеком ветреным и поверхностным, но отдавал должное его уму. Он не раз задавался вопросом, отчего Морган пошел работать в полицию. К работе он не проявлял особого рвения – казалось, он выбрал эту профессию от полного безразличия ко всему на свете. И Бек решил, что Моргана, который гордился тем, что ни разу в жизни не голосовал, служебные обязанности забавляют, как некая интеллектуальная игра. В бурные шестидесятые, когда французы решили потягаться с Америкой, переняв у этой мерзкой, с их точки зрения, страны методы ее работы, даже Морган с его способностями не рискнул сунуться в промышленность. И хотя в мае 1968 года Морган был еще студентом, к событиям тех дней он относился с некоторым презрением.

В свое время его приятели так и не сумели в нем разобраться, и теперь им оставалось одно – получать удовольствие от его изящной иронии. Морган не испытывал недостатка в светских развлечениях – его считали экстравагантным, и он без труда добивался успеха у женщин, но ни одной из них так и не удавалось вплоть до окончания affaire[42] по-настоящему раскусить его. Бек прозвал его холеным пуделем, хотя Морган вовсе не был похож на пуделя, – просто Бека бесил его небрежно-легкомысленный вид. Правда, в работе Морган был безупречен и к тому же от души радовался, когда начальник присваивал себе его заслуги. Но как бы ни думал Бек о Моргане, с ним надо было ладить – ведь в этой тесной «конторе» столы их стояли впритык. Отчаявшись получить уголок посвободнее, Бек в конце концов притерпелся и к вороху бумаг на столе, и к непрерывным телефонным звонкам.

– Поедете туда? – спросил Морган в этой своей нарочитой манере, которая так бесила Бека. Никогда не обратится к начальнику как положено. В лучшем случае – ироническое «шеф».

– Нет, – не глядя, буркнул Бек. – Пока не появится реальной опасности, это ни к чему. Ребят Анжье и трех телохранителей вполне достаточно. – Он посмотрел на Моргана. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Le brave[43] Сайкс до сих пор не звонил.

– Ну и что? Еще рано – всего четверть одиннадцатого, и потом, он не звонит каждый день.

– Первая страница, – произнес Морган, протягивая Беку «Интернэшнл геральд трибюн». – Просто я подумал: ведь этот доктор Бэйрд, которого вчера убили, как-то связан с небезызвестным мистером Гамильтоном. Эта маленькая «катастрофа» очень подозрительна. Свободный путь, и все трое мотоциклистов убиты. Странновато, а?

Бек прочел заметку и пристально посмотрел на своего заместителя. До чего же это в его стиле – читать подобного рода газеты, подумал Бек.

– Может, и так. – И он пошарил под бумагами, где лежали сигареты. – Но при чем тут Бэйрд? Сайкс же говорил, они охотятся за Иньестой.

– Штатские тоже ошибаются, – с усмешкой отозвался Морган.

– Surtout les anars[44], – проворчал Бек.

– Не всегда. Вот бы узнать подробности нападения.

– Спрошу… если Сайкс позвонит, – бросил Бек. – Но нас должно беспокоить одно: знает ли кто-нибудь, что он во Франции.

– Если знают, веселого мало. – Морган сразу подумал о своих планах на уикенд: могут сорваться.

Бек не ответил – последнее замечание Моргана ему не понравилось. Слишком часто его заместитель пускается в обсуждение всяких предполагаемых ситуаций – пустая трата времени. На столе Бека зазвонил телефон, и, стараясь не глядеть на Моргана, он взял трубку. Услышав голос Сайкса, Бек неприязненно поморщился. И жестом показал Моргану на отводную трубку. Морган, самодовольно улыбаясь, поднял ее.

Как только Сайкс, запинаясь, завершил привычное вступление, Бек спросил его о смерти Бэйрда. И сделал вид, что не заметил, как Морган зааплодировал ему.

– Хм, да вы прекрасно информированы, комиссар, – сказал Сайкс, приходя в себя от неожиданности.

– Немного сообразительности, только и всего, – невозмутимо ответил Бек.

Беку было неприятно чувствовать себя обязанным Моргану, но зато какое удовольствие слышать, до чего всполошился Сайкс. Он принялся рассказывать подробности, и Бек взглянул на Моргана, проверяя, записывает ли тот все, что надо. Но стоило Беку узнать о том, как повернулись события, и настроение его резко переменилось. А когда он услышал, что террорист два дня назад пересек Ла-Манш, это привело его в полное смятение.

– Молчу, молчу, – сказал Морган, поймав взгляд Бека, когда они положили трубки.

– Так! – вздохнул Бек. – Сразу двинем туда, а разрешение получим потом. Свяжись с Анжье и предупреди его, только никаких записок – передай все сам. Потом устрой самолет до Мариньяна. Мы должны быть там к четырнадцати тридцати. Гамильтону я позвоню сам.

– И вы скажете ему, что это его брат?

Бек отрицательно покачал головой и принялся разыскивать блокнот. Объяснения он оставит на долю Сайкса.

Потом Бек позвонил в министерство внутренних дел. И, к своему ужасу, узнал, что Ке-д'Орсе даже не предупредило их о приезде Иньесты; первые минуты разговора Беку пришлось потратить на утешение их бюрократических душ. Затем он попросил выслать с Корсики оперативный отряд Иностранного легиона. Просьбу сочли обидной и велели сначала получить разрешение от корсиканской полиции по борьбе с беспорядками. Бек потребовал соединить его с министром, но ему ответили, что министр занят. Еле сдерживаясь, Бек выдавил из себя: «Au revoir, monsieur»[45], швырнул трубку и выругался.

– А когда теперь смеркается? – неожиданно спросил он.

Морган удивленно взглянул на него и тут же потянулся к календарю. Мысли Бека потекли вспять: он пытался вычислить, когда еще было не поздно решить вопрос о специалистах. Он встал и повернулся к карте, висевшей на стене за его столом. Зазвонил телефон, и Бек велел Моргану взять трубку.