Фрейд и его госпожа - Лариса Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правда? – Это была первая улыбка Марианны в это невеселое утро. – Поздравляю. Я очень рада за тебя.
– Я присоединяюсь, хотя и не очень рад, – сказал Шурик.
– Не с чем меня поздравлять, – вздохнула Полина. – Придется отложить подачу заявления. В ресторане я встретила Яна, а его встретить – не к добру, что и подтвердилось.
– Твой муж? – заинтересовался Шурик. – А он что там делал?
– Что делают в барах-ресторанах? Гуляют, или, как сейчас принято говорить, оттягиваются. Но я думаю, что Ян меня выслеживал, ему же покоя не дает, что не он бросил меня, а я его. Господи, только бы мне с ним тихо-мирно развязаться!
– Ты сказала ему, что выходишь замуж? – спросила Марианна.
– Конечно. Чтобы у него на мой счет не возникло напрасных иллюзий. Я не знаю, какую подлость он мне подсунет во время суда, надеюсь, он побоится делать резкие движения.
– Полина, ты ему угрожала? – насторожилась Марианна.
– Естественно! А как бы ты действовала на моем месте? Я должна была обезопасить себя всеми средствами, чтобы он и мысли не допустил, будто я его боюсь. Пусть Ян меня боится!
– Тебе не следовало ему угрожать. Мне кажется, Ян из тех людей, которые не любят никому уступать, или я ошибаюсь?
– Ты абсолютно права. Поэтому я и вынуждаю его уступить мне. – Заслышав шум мотора, Полина подскочила: – Кто-то приехал? Антон?
Марианна, завидев входившего Викентия, обрадовалась:
– Я же говорила, он приедет.
Викентий поздоровался с Шуриком за руку, попросил воды – Марианна принесла. Полина, опасаясь услышать дурные вести, молчала, сидя в напряженной позе и прикрыв рот ладошкой, словно удерживала рвавшиеся с языка вопросы. Видя ее беспомощность, первой начала разговор Марианна:
– Что скажешь, Викентий? У нас есть надежда? Кирилла Андреевича задержали…
– Я это знаю лучше тебя, – сказал он. – Врать не буду, его дела плохи. Один свидетель и тот ничего путного рассказать не может, я успел сегодня съездить к нему и еще раз допросить. Бедняга сам перепуган до смерти – мямлит черт-те что, он уже как будто видел потасовку жениха с невестой…
– Нет-нет, – замахала руками Полина. – Он лжет! Какая потасовка? Драка, что ли? Кирилл ни при каких обстоятельствах не бил женщин, а поводов у него было предостаточно, поверьте! Вы не учитываете один важный факт: зачем ему убивать женщину, на которой он несколько часов назад женился?
– Учитываю, но… – Викентий развел руками: необязательно было договаривать, что он имел в виду.
– Кирилл Андреевич не мог зарезать Тамару, – поддержала Полину и Марианна. – Кент, ты же знаешь: чтобы пойти на такой бесконтрольный шаг, нужно дойти до последней степени ненависти.
– Вот тут ты ошибаешься, – усмехнулся он. – На моей памяти было несколько случаев, когда по непонятным причинам во время застолья люди резали друг друга.
– Хорошо, пусть так, – перебила его Марианна. – По-твоему, Кирилл Андреевич такой болван, чтобы замочить Тамару при свидетеле, прямо в ресторане? Почему не в каком-то темном уголке? Кстати, там есть темные уголки!
– Что ты меня пытаешь? Повторяю: пока что все сходится на Кирилле Андреевиче.
– А без «пока» на что нам можно надеяться?
– На экспертизу. Возможно, исследование трупа даст некие наводки, подскажет, как это произошло, раз Кирилл Андреевич отрицает свою личную причастность. И, может быть, появятся новые сюрпризы, о которых мы пока не догадываемся. Но я ничего не обещаю.
– Когда это будет?
– Результаты? Таничев обещает во вторник предоставить акт экспертизы. Если и он ничего нового не обнаружит, тогда… придется смириться и признать этот факт…
– Факт – это будет значить, что Тамару убил…
– Да. Кирилл Андреевич.
– Во вторник, – проговорила Полина как-то отстраненно. – Как долго ждать, очень долго.
– Девочки, приготовьте для Кирилла Андреевича вещи: спортивный костюм, футболку, носки, кроссовки. А то он в костюме и туфлях там парится. Курево не забудьте, зубную щетку и… так далее. Я ему сам отвезу.
Полина механически поднялась и пошла в дом, повторяя:
– Во вторник… во вторник…
Шурик предпочел не встревать в разговор, чтобы они не опомнились – мол, при сыночке прокурора главная заповедь – немота! Собственно, Викентию в какой-то степени плевать было на прокурора, если и есть желающие попасть в милицию, то в сыщики мало кто рвется, это ж такая собачья работа! Слушая, Шурик пытался анализировать. Он, конечно, не имел семи пядей во лбу, однако его мнение совпало с мнением Марианны: Кирилл Андреевич не такой законченный психопат, чтобы замочить молодую жену прилюдно. Между прочим! А ведь угрозы в адрес Тамары осуществились: она умерла, едва выйдя замуж за Кирилла Андреевича, но девочки забыли рассказать Викентию об этом. Забыли они и про анонимку, не упомянули о странных явлениях Зойки из Никищихи по ночам. Наверное, обе от шока головы потеряли. Ну, и Шурик решил до поры до времени промолчать. Арестанта все равно не отпустят сегодня. Посадить кого-то в воскресенье – пожалуйста, а выпустить – извините, у нас выходной, к тому же для освобождения нужна соответствующая виза высших инстанций. И последняя причина, почему он не сообщил Викентию о серьезных фактах, могущих повернуть следствие в новое русло: Шурик и сам растерялся. Если на балконе никого не было, кроме трех человек, причем подозреваемый уверяет, что его приятель не убивал Тамару… Но убить-то ее больше было некому, только Кирилл Андреевич мог это сделать! Или как?
Глава 13
Пытливость Шурика не позволила ему рассиживаться сложа руки. Созвонившись вечером с Полиной, он предложил утром вместе прокатиться до Никищихи, удивив ее до крайности.
– Что за причуда? Мне сейчас не до прогулок…
– Полина, это не просто прогулка, ты должна посмотреть на одного человека.
– На кого именно?
– Увидишь, – не раскололся он.
– Почему нельзя прямо сказать, что это за загадки?
– Потому что… так надо. Полина, это очень нужно, возможно, наша завтрашняя поездка поможет Кириллу Андреевичу.
С ее брата и надо было начинать, поэтому она сразу согласилась.
В девять утра Антон усадил Полину в машину к Шурику, предупредив юного друга своей будущей жены:
– Головой за нее отвечаешь!
– Хоть двумя, – пожал плечами юноша и погнал к Никищихе.
– Может, наконец объяснишь, зачем мы туда едем? – спросила Полина.
– Только потом. – Шурик был непреклонен. – Я разговаривал с папой по поводу Кирилла Андреевича…
– И что? Что он сказал?
– Его не отпустят, если только…
– Шурик, ты можешь обходиться без пауз?
– Я же за дорогой слежу! У меня опыт вождения небольшой, не хочу ни тебя угробить, ни сам угробиться. Кирилла Андреевича выпустят в одном случае – если появится еще хотя бы один подозреваемый.
– Но он же не появится, – повесила нос Полина.
Она была права: надеяться-то не на что, но были зацепки, позволявшие остаться одному проценту вероятности из ста и надеяться на чудо. Шурик не обольщался. Ну а вдруг? С другой стороны, пора выяснить, что было нужно Зойке из Никищихи.
Остановил он машину чуть в отдалении от двора тети Вари, но так, чтобы Полина видела дом, и предупредил:
– Из машины не выходи ни при каких обстоятельствах! Обещаешь? Это нужно для дела.
– Обещаю. А что дальше?
– Сидим и ждем. Вон тот дом видишь? Окна выкрашены голубой краской. Смотри, кто оттуда выйдет.
Они и пяти минут не просидели, как из-за дома вышла пожилая женщина с закопченной алюминиевой кастрюлей, которую она поставила около крыльца.
– Ты знаешь эту старуху? – спросил Шурик.
– Первый раз вижу. На нее мне и надо было посмотреть?
– И на нее тоже. Ладно, ждем дальше.
Десять минут прошло, двадцать… Они говорили, но мало. Шурик пытался втянуть Полину в диалог, но она не проявляла интереса к поднятым им темам, тогда и он замолчал, включив громче музыку.
Тридцать минут прошло, сорок… Полина занервничала:
– Шурик, я больше не могу так сидеть, устала. Долго еще?
А он не устал? Проблемами ее семейства Шурик занимался уже много недель, правда, втихую, тем не менее общей картины по всем неувязкам пока еще не сложил. А неувязок со странностями было многовато, и одну из них требовалось выяснить сегодня. Шурик открыл дверцу:
