Мама для малышки, или Надежда в подарок (СИ) - Фокс Нана

— Я вообще-то собиралась его у себя в квартире поселить, — продолжает Мариша делиться со мной своими планами на нового иждивенца.

— Угу, — с добродушным сарказмом подмечаю я, — и ездить утром и вечером его выгуливать, — делаю выводы из ее слов.

— Ну да, — подтверждает она смущенно, а я крепче прижимаю Рыжулю к своему боку.

— Не вариант, — качаю головой, — тем более, завтра вечером ты занята, а послезавтра…

— Чем? — Мариша резко останавливается и смотрит на меня удивлённым взглядом.

— Мы с тобой идем на новогодний корпоратив, организованный моей компанией, — спокойно объясняю я, обнимая ее за талию и не позволяя опустить глаза.

Мне так нравится наблюдать за тем, как в этих зеленых омутах красноречиво отражаются все ее эмоции. Чистые, незамутненные, настоящие и до безумия искрение. Мне нравится тонуть в ее глазах даже вот в такой момент, не обещающий ничего большего, кроме разве что легкого поцелуя для дезориентации оппонента и форы в нашей милой дискуссии.

Накрываю ее губы своими, и мир вокруг мгновенно замирает, выкидывая нас в отдельную и только нашу вселенную. Нежно, почти робко Мариша отвечает мне, и тихий стон электрическим разрядом проходится вдоль позвоночника. Сои ладони ныряют под мягкую шубку и впиваются в хрупкую талию. Уверенно припечатываю Рыжулю к своему неравнодушному телу и с голодным рыком сминаю податливые уста, дурея от происходящего. Мысленно шлю лесом все, что происходит вокруг, наслаждаясь настоящим удовольствием — искренним, чутким и взаимным.

— Папа! — врывается сквозь шум в ушах в мое сознание Фанин голосок. — Мамуля! Смотрите!

Мариша так резко отстраняется от меня, что я еле успеваю ее поймать и удержать в вертикальном положении.

— Держу, — хрипло шепчу, переводя дыхание и успокаивая взволнованную Рыжулю одним только взглядом.

«Все хорошо. Все правильно…»

«Я понимаю, — ментально отвечает она, — прости…»

Мой лёгкий кивок. Ее чуть нервный вздох и наши разорванные объятия. Моментально становится холодно, будто без одежды вышел на улицу в сильный буран. И пока я перевожу дыхание и успокаиваю свое желание, Мариша уже переключает все свое внимание на малышку.

— Барон! — грозно командует Фани, — Дай лапу!

Не ожидаю от пса ничего, кроме дурашливого взгляда на новую хозяйку да невнятного лая. Но нет, дрессура не проходит даром: собака садится и с важным видом поднимает и протягивает переднюю лапу.

— Ух, ты! — восхищается Мариша, хваля малышку. — Да вы отличный дуэт!

— Да! — в восторге подхватывает г дочь и повторяет «номер» на бис!

Все получают заслуженные похвалы, и мы дружной компанией бредем в обратном направлении.

— Про корпоратив я не шутил, — возвращаюсь к нашему прерванному разговору, пока шум улицы еще не вторгся в наш тихий променад. — Отказ не принимается. Завтра к шести я тебя забираю на весь вечер и даже…

— Но…

— Никаких «но»! — решительно обрубаю ее еще не высказанные, но явно надуманные доводы против. — У Фани завтра будет шикарный день и не менее шикарный вечер в компании супер-няни и забавного пса. А у нас — банкет, танцы и прочие радости взрослой жизни, — ставлю точку в не начавшейся дискуссии.

А дома весь вечер мы занимаемся тем, что устраиваем Барона на новом месте, подбирая подходящее место для его подстилки после не менее бурного ужина с постоянными беззлобными окриками о запрете одному попрошайничать, другой — кормить животное своей едой.

Шум стихает только тогда, когда уставшая Фани засыпает на полу в гостиной в обнимку с бульдогом. Выставленный на таймер телевизионный экран гаснет, погружая комнату в полумрак. Квартира погружается в ночной покой.

Аккуратно отношу дочь в кроватку, укрываю одеяльцем и оставляю включенный маленький ночник. Пес приходит следом и, игнорируя выделенный ему угол в большой прихожей, заваливается досыпать в детской комнате посреди пушистого ковра. Даже не пытаюсь что-то поменять в этом слаженном дуэте, лишь улыбаюсь, прислушиваясь к тому, как синхронно они сопят.

Выхожу из комнаты и тихо прикрываю за собою дверь. Делаю шаг в сторону гостиной и натыкаюсь на чуть сонную, но такую милую растрёпанную Маришу.

— Спят? — Ее голос звучит немного хрипло и так соблазнительно, срывая все предохранители.

— Да-а-а-а-а, — выдыхаю я, в один шаг преодолевая разделяющее нас расстояние. — А нам же не до сна, — не спрашиваю, а утверждаю.

Беру Рыжулю в плен крепких рук, жадно целую, воскрешая все, что было прошлой ночью. До самозабвения и звезд перед глазами. До сорванных связок и дикого стука наших сердец. До умопомрачительного кайфа — такого, после которого мир уже не будет прежним. НИКОГДА!

— У меня нет сил, — жалуется мне Мариша утром, когда я еле уловимо прохожусь губами вдоль ее позвоночника, наслаждаясь бархатом нежной кожи.

— Ну и не ходи, — предлагаю ей.

— Не могу, дел много, — вздыхает она и переворачивается на спину, открывая моему необузданному взору шикарную картину.

— Давай вместе не пойдем, — нахожу альтернативное решение, пожирая Маришу голодным взглядом.

Ответить она не успевает: шум, доносящийся из прихожей, красноречиво возвещает нам о том, что взрослые игры придется отложить до следующего раза. Балдею от того, как резко покрываются румянцем щеки Рыжули. Ехидно улыбаюсь и добавляю им краски, целуя припухшие алые губы.

— Игнат… — смущенно шепчет она, упираясь в мою грудь маленькими ладонями.

Смех рвётся из моей груди, и я смеюсь от всей души, чувствуя, как по венам растекается эйфория нового, бесспорно, прекрасного дня.

ГЛАВА 23

МАРИНА

С утра в своем цветочном царстве я успеваю переделать столько дел, что диву даюсь, как умудряюсь при этом оставаться полной сил. Ближе к часу Икс, прежде чем сбежать из салона, я успеваю еще и делегировать часть своих обязанностей одной из девочек-помощниц.

— Все, — подвожу итог, выдав последнюю инструкцию для Полины. — Я убегаю, ты за старшую. Если что-то крайне важное, обязательно звони, — напоминаю ей, снимая шубку с вешалки.

— Хорошо, Марина Евгеньевна! — улыбается сотрудница, кивая в ответ на каждое мое ценное указание. — Хорошо вам отдохнуть!

— Спасибо! — отвечаю я. — Удачной смены, девочки! — добавляю и спешу на выход.

Ближайший СПА-салон расположен всего в сотне метров, и мне просто каким-то чудом удается записаться на все возможные процедуры. Без опоздания вхожу в море красоты и перевоплощения, чтобы с наслаждением и легкой дрожью предвкушения отдаться в руки умелых мастеров. Маникюр, макияж, прическа — все, что добавляет естественному женскому обаянию капельку праздничного шарма.

А дома в гардеробе, спрятанное в чехол и задвинутое в самый темный дальний угол, ждет своего звездного часа платье-«футляр». Мягкий бархат изумрудно-зеленого цвета мягко струится по телу, а немного замысловатый фасон идеально сидитна моей далеко не модельной фигуре. Длина юбки — немного ниже коленок, наглухо зашторенный лиф, компенсируется глубоким декольте на спине. Замшевый клатч в тон платью и туфли-«лодочки» на тонкой двенадцатисантиметровой шпильке завершают мой праздничный образ.

Стою перед большим зеркалом, рассматривая свое в нем отражение, и не узнаю ту женщину, что смотрит на меня из оков стеклянного полотна. Так шикарно я не выглядела даже на собственной свадьбе. И дело тут вовсе не в наряде, а во внутреннем состоянии душевного покоя и блеске предвкушения в глубине моих глаз.

И пусть сердце колотится, как у напуганного зайца, а ладошки чуть влажные от волнения, да и румянец на щеках не скрывает ни одно тональное средство и пудра бессильна, я — словно ребенок в ожидании сказки. Это так неописуемо волнующе и да бабочек в животе упоительно!

Чувствую себя Золушкой в тот самый важный день, правда, без феи и хрустальных туфелек, а принц обещал сам за мной приехать.

Легкая дрожь в руках мешает мне вдеть в мочку серьгу — пучок длинных цепочек с хрусталиками на концах. Сотая попытка зафиксировать застежку проваливается, а от звонка в домофон я вздрагиваю, и все валится из рук.