Убийство души. Инцест и терапия - Урсула Виртц

Осторожность понадобится, когда эзотерически ориентированные терапевты очень быстро переходят к концепции кармы и создают духовную надстройку до того, как травма будет действительно проработана. Несколько раз у меня была возможность наблюдать, как вредит женщинам такое «перепрыгивание» через важные этапы совладания с ситуацией.

Важнейший вклад в исследования и терапию инцеста внесло женское движение 1970-х годов. В рамках этого движения речь шла о переосмыслении таких важных тем, как сексуальность, власть и насилие. Феминистский подход привел к появлению новых терапевтических стратегий, которые стали революционными для самопонимания женщин, и я хотела бы представить здесь феминистскую модель, в которой «загадка женщины» решается иначе, чем в психоанализе.

Феминистские исследовательницы особенно интенсивно занимались доминирующими образами женственности и демаскировали отношения полов как потенциально насильственные. Можно упомянуть ранние исследования по изнасилованиям, проведенные Сьюзен Браунмиллер, и последующий анализ социального подавления на примере женщин, подвергшихся насилию. Это привело к тому, что брак и семья были демистифицированы и разоблачены как рассадник насилия. Было очень четко показано, что насилие в отношении женщин внутри и вне брака прочно закреплено в структурных принципах нашего общества. Насилие в отношении женщин тотально интегрировано в женский образ себя и является одним из архаичных переживаний женственности.

В этом контексте должен быть рассмотрен и инцест. Сексуальная эксплуатация является злоупотреблением властью, насильственным преступлением в сексуальной обложке. Остается лишь добавить, что большинство преступников — мужчины, потому что в нашем обществе в ходе мужской социализации, особенно сексуальной, санкционировано все, что имеет отношение к насилию. Мы все усвоили образы мужественности, которые полны агрессивности, доминирования и всемогущества. Как женщины мы привыкли, что мужчины сексуализируют все сферы жизни, власть, любовь и любые формы близости. Заслугой женского движения стало то, что эти механизмы стали более осознаны обществом и были четко очерчены пределы ответственности за все более угрожающие масштабы инцеста.

Приведу пример феминистских размышлений о проблеме инцеста. Была сделана попытка ответить на вопрос: какова причина того, что подавляющее большинство преступников — мужчины? По данным статистики, несмотря на занижения, несомненным является факт, что в основном сексуально эксплуатируют мужчины. Это не означает, что не существует женщин-преступниц. Матери также бывают преступницами, но они в большей степени эксплуатируют своих детей эмоционально, а не сексуально.

Недавние американские исследования Расселла и Финкельхора показывают, что женщины составляют не более 5 % преступников, эксплуатирующих девочек, и не более 20 % преступников, эксплуатирующих мальчиков.

Почему это так происходит? Саттлер и Флитнер из университета Фрибура изучили соответствующую литературу и в своей работе[106] называют четыре основные причины этого, которые я хочу дополнить некоторыми замечаниями.

1. Положение мужчин в семье «на краю».

2. Образ мужской сексуальности.

3. Перелом мужского полового развития.

4. Мужская власть внутри и вне семьи.

Я объясню каждый пункт более подробно. Разделение функций мужчин и женщин в нашем обществе привело к тому, что мужчины в основном заняты наемным трудом вне семьи и не включены на постоянной основе в естественный уход за детьми. Они имеют гораздо меньше телесного контакта со своими детьми и уж тем более опыта выражения любви вследствие мужской социализации и поэтому фиксированы на том, чтобы ощущать близость через сексуальность.

Женщины могут гораздо лучше различать нежность и сексуальность, в то время как мужчины немедленно воспринимают нежность как провокацию или сексуальное возбуждение. Кроме того, наша культура устанавливает, что мужчина берет на себя сексуальную инициативу, а женщина, напротив, должна вести себя ожидающе и пассивно. Мужчины часто интерпретируют сопротивление и «нет», сказанное женщиной, в качестве скрытого «да», так что чувствуют себя вправе навязывать свои сексуальные потребности даже сопротивляющейся женщине.

Женщины знают, что значит быть жертвой и поэтому воспринимают намного более остро и реалистично то, какой ущерб сексуальное насилие может нанести ребенку. Кроме того, я считаю, что для мужчины чувство собственного достоинства и уверенность в себе намного теснее связаны с сексуальностью, чем у женщин. Поэтому женщины в значительно меньшей степени компенсируют свою неустойчивую самооценку с помощью половых актов со своими детьми.

Эмоциональная зависимость мужчины от женщины, которая могла бы открывать для него сферу нежности и тепла, вызывает у него большой страх. Желание близости вселяет ужас чрезмерной близости и слияния, что может привести к тому, что мужчина пытается через инцест воссоздать дистанцию[107].

В образе мужской сексуальности удовлетворение является центральным мотивом, и это низводит женщину до объекта. С этой точки зрения, дети еще лучше подходят для того, чтобы быть сексуальными объектами, так как они более зависимы, беспомощны, доступны и дают мужчине ощущение того, что он сильный и мощный. В контексте нашей социализации это означает, что мужчина выбирает младшую, более слабую, невинную и бессильную партнершу, а женщина ищет большого, сильного, старшего защитника. Потребность в молодых и слабых партнерах интерпретируется авторами-феминистками как то, что мужчины должны компенсировать свою глубокую неуверенность и страх перед взрослой женщиной. Эта экзистенциальная неуверенность объясняется с опорой на психоаналитическую концепцию. Для развития мужской идентичности необходим отказ от изначальной первичной идентификации с матерью, несмотря на мощное стремление вернуться в материнский рай, к изначальному единству с матерью. Так как эти регрессивные импульсы подвергают сомнению мужскую идентичность, от них должна быть выстроена мощная защита. Однако при каждой встрече с женщиной, в каждой любовной ситуации эта изначальная тоска по раннему слиянию вновь реактивируется, что неизбежно приводит к постоянной защитной позиции по отношению к женщине, к судорожным попыткам внутренне держаться на расстоянии.

Это бессознательное чувство бессилия компенсируется ощущением силы, предоставленным обществом. Мужчины обладают в семье правом силы, правом владения женой и ребенком. Напомню, что в Швейцарии грубое принуждение к сексу между супругами даже не является уголовным преступлением. Патриархальное общество санкционирует такую структуру власти.

В пределах феминистского движения существуют различные точки зрения на то, что представляет собой семья. Оно было совершенно отдельным от семейно-терапевтического движения, которое в 1970-х годах интенсивно занималось терапией инцеста. Изначально оба движения были едины в своем отделении от классического психоанализа Фрейда. В результате они сильно разошлись и особенно сильно в связи с темой инцеста. В этой книге я пишу о терапии взрослых жертв сексуальной эксплуатации, поэтому выношу за скобки позиции семейных терапевтов. Отмечу, что семейная терапия исходит из концепций системной теории. По сути, это теория коллюзий, которая утверждает, что в межличностном треугольнике «отец — мать — дочь» все вступают в сговор (коллюдируют) друг с другом. Однако мать обычно оказывается краеугольным камнем патологической семейной системы, которая понимается как соглашательство всех со всеми.

«Проблема состоит в том, что практически всё — кем является или не является мать жертвы инцеста, что она делает или допускает — впоследствии интерпретируется как сознательный или бессознательный, активный или пассивный вклад в формирование инцеста отца и дочери. Ей нельзя ни умереть, ни иметь психологических проблем, ни болеть, ни беременеть; ей нельзя покидать дом, не говоря уже о ее собственном удовольствии, а с другой стороны, семья не должна оказаться в социальной изоляции; ей нельзя быть покорной, доминировать, быть холодной, слишком страстной, ханжой, распущенной и т. д., и т. д. Ее положение можно сравнить с положением собаки в пословице: кто хочет бить собаку, быстро найдет палку»[108].

Для феминисток не мать является краеугольным камнем, а патриархальное общество, которое молчаливо передает мужчине право сексуально эксплуатировать женщин, причем не только в семье, но и в других иерархических отношениях зависимости.

С феминистской точки зрения, не может идти речи о том, чтобы любой ценой сохранять семью, напротив, конечная цель — оптимальная защита и безопасность ребенка. Такой приоритет отражается в требовании, чтобы именно преступник удалился из семьи, а не ребенок, как обычно было до этого, и помещение его в социальное учреждение или приемную семью было дополнительным травмированием.