Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе - Юрий Мухин

И, как дополнительный повод отдать дань уважения советским летчикам и членам экипажей штурмовиков, бомбардировщиков, разведчиков и корректировщиков, отмечу, что немцы сохранили огромное преимущество в зенитной артиллерии до конца войны. К примеру, советский танковый корпус на 01.01.1945 года по численности личного состава был примерно равен немецкой танковой дивизии, превосходя ее штатной численностью танков и самоходных артиллерийских установок более чем в два раза — 270 против 115, но в числе зенитных орудий наш корпус уступал почти в четыре раза — 16 против 58.[101]

Из исторических работ и воспоминаний наших военачальников хорошо известно, что в 1943 году на Курской дуге наши войска перед наступлением немецких войск провели по ним контрартподготовку. Но ведь по логике требовалось, чтобы наша авиация одновременно отбомбилась и по немецким аэродромам. У нас об этом не вспоминают, а немцы пишут, что такая попытка с нашей стороны была сделана, но они ее отбили, поскольку немецкие войска под Курской дугой были прикрыты 19 000 стволов только зенитной артиллерии![102] Попробуй тут полетай над ними! Даже Рудель с ужасом вспоминает зенитный огонь защитников Ленинграда и Балтийского флота осенью 1941 года. Но там-то немцев встречали всего 1300 стволов.[103] При бомбежках Москвы немцы быстро перешли на ночные налеты, а ведь вначале на защите Москвы стояло всего 1044 зенитных орудия,[104] а к декабрю это количество не доросло и до 2 тысяч.

Немцам, особенно в начале войны, было значительно легче. Зенитная артиллерия Красной Армии численно была очень слаба, и немецкие бомбардировщики над объектами бомбежки творили что хотели и как хотели — вели себя, как на полигонах. И почему же им, как тому же Руделю, было не делать по 17 вылетов на бомбежку в день? Безусловно, эти вылеты тоже были опасны, но надо все же и учитывать, что боевые показатели немецких асов бомбардировочной авиации во многом определены не ими, а нашими доблестными довоенными генералами и маршалами, которые так вооружили Красную Армию, что она долго была беспомощна перед немецкой авиацией.

Немцам было легче и еще в одном — у них не было фотоконтроля каждого бомбометания. Поэтому при достаточно плотном зенитном огне они могли сбросить бомбы куда угодно, и боевой вылет им все равно засчитывался. По этому поводу хотел бы привести пример, который, откровенно говоря, меня самого удивил. Для расследования, которым мы займемся ниже, я просматривал «Энциклопедию советских подводных кораблей 1941–1945» А.В. Платонова и наткнулся на заинтересовавший меня рисунок, хотя на первый взгляд он мне был не нужен. Это схемы падения немецких бомб на линкор Балтийского флота «Октябрьская революция» во время налетов немецкой авиации 21, 22 и 23 сентября 1941 года.[105] Всего на этот линкор немецкие бомбардировщики сбросили свыше 300 бомб, из них: 21 сентября три бомбы попали в носовую часть корабля (человеческих потерь не было); 23 сентября одна бомба пробила третью башню, а вторая пробила палубу над десятым казематом (3 убитых и 17 ранен.)[106]

Всего осенью 1941 года немцы произвели на Балтийский флот 20 налетов, в каждом из которых участвовало до 200 немецких бомбардировщиков всех типов.

Рудель о налете, в котором участвовал он, писал: «Дикая неразбериха в воздухе над Кронштадтом, опасность столкновения велика». Во время этих бомбежек линкор «Октябрьская революция» был практически лишен возможности маневром уклоняться от бомб и немцы бомбили фактически неподвижную цель.

Все немецкие асы заявляют, что они с пикирующего бомбардировщика Ю-87 во время войны бомбили цели с точностью, при которой бомбы ложились в пределах 10 м от точки прицеливания. Линкор «Октябрьская революция» имел в длину 185 м и в ширину 27 м. Почему же в него попало всего 5 бомб? Если мы из рисунков уберем контур линкора и вместо него в центре поставим крестик как точку, которая должна была быть точкой прицеливания немецких летчиков, то обратим внимание, что падения бомб отмечены где угодно, но только не в районе этой точки.

А так не должно быть — согласно закону рассеивания наибольшее количество бомб должно падать возле точки прицеливания, и по мере удаления от нее число упавших бомб должно резко уменьшаться. И закон есть закон, и если он не исполнялся, то значит подавляющее число немецких летчиков в момент сброса бомб свернули с боевого курса и в их прицелах линкора уже не было. Будь на их самолетах аппараты фотоконтроля, командование за эти налеты боевой вылет мало кому из асов записало бы.

А почему немецкие летчики сошли с боевого курса? Ответ понятен: линкор — это не колонны беженцев и не городские кварталы. На «Октябрьской революции» было 30 стволов зенитной артиллерии и 10 крупнокалиберных зенитных пулемета. И зенитчики линкора в эти дни сбили пять немецких самолетов и подбили шесть,[107] поэтому подавляющей массе немецких асов испытывать судьбу не хотелось, вот они линкор и облетали стороной.

Поэтому, когда кому-либо захочется захлебнуться восторгом по поводу достижений немецких «бомберов», то все же надо иметь в виду, что безоружных бомбить не так уж и трудно, а в бомбежке защищенных объектов немцы далеко не рекордсмены — они по крайней мере никак не превосходят в этом англичан и американцев, а уж японцам и в подметки не годятся. Вспомним, что у единственного после 1940 года немецкого линкора «Тирпиц» всю войну была одна боевая задача — спрятаться от британских «бомберов».

Не знаю, как вас, но меня уже давно раздражают те наши историки, которые воспринимают как Слово Божье любую брехню, идущую от немецких ветеранов Второй мировой. Неужели не понятно, что это люди, которые не могут не брехать? Представьте драку, в которой есть победитель и есть сбежавший или сдавшийся побежденный. Зачем победителю врать? Ведь результат — победа — налицо! Ну приукрасит что-либо, чтобы объяснить синяк под глазом, но ведь все это пустяки по сравнению с самой победой.

А как побежденному говорить правду? Как без потери чести и уважения даже самому себе признать, что он был трусливее, больше боялся боли, не мог держать ударов? А если еще и он напал на победителя, то как объяснить глупость нападения его на более сильного? Своей умственной недоразвитостью? Нет, основная масса людей не такова, и она будет использовать любую ложь, чтобы доказать и свой ум, и свою храбрость, и, главное, свою правоту в проигранном деле.

На что уж наши старички ПОБЕДИТЕЛИ, так ведь и за ними нужен глаз да глаз — не успеешь моргнуть, а они уже норовят тебе лапшу на уши повесить. Но как можно безоглядно верить БИТЫМ?! Ведь от них принять что-либо за факт можно только после тщательной проверки и обдумывания его, либо в случае, когда абсолютно ясно, что битый в данном случае во лжи безусловно не заинтересован. В остальных случаях они врут, а то, что битые в свою ложь заставляют верить прежде всего себя самих, то это их проблемы.

Ведь вы посмотрите, как тупо все немецкие мемуаристы объясняют свои поражения: «а) нас было мало, а русских много; б) в России, кроме Крыма, стояли морозы -50, в Крыму морозы были -40». И подавляющей массой историков это воспринимается за чистую монету, при этом редко кому приходит в голову задать естественный вопрос: «Если вас было мало, а нас много, то какого хрена вы на нас полезли?»

Лет 20 или более назад к Дню Победы был сделан фильм на основе немецкой кинохроники, и в кадрах из нее мне запомнились эпизоды зимы 1941 года, в которых голые немецкие солдаты с хохотом кувыркаются в снегу, растираются снегом и т. д., демонстрируя свое полное презрение к морозу. И можно было не сомневаться, что Гитлер ежедневно вдалбливал немцам и всему миру, что русских всего 190 млн., а Германия опирается на европейских союзников, численность которых вместе с Рейхом более 400 млн. человек. И в том, что каждый немец о превосходстве Германии в силах знал, не приходится сомневаться, иначе Сталин 28 июля 1942 года в своем приказе № 227 не осмелился бы сообщить Красной Армии: «После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба».[108]

Мысль о том, что численно нас было больше, чем немцев, подспудно довлела и надо мной. И каково же было мое удивление, когда я наткнулся на числа по этому вопросу. Немцы напали на нас армией в 4,5 млн. человек (без личного состава ВМС), их поддерживали армии их союзников — Финляндии, Венгрии и Румынии (итальянцы в то время разбирались в Африке с англичанами) численностью 0,9 млн. Конечно, эти войска несли потери, но ведь война только началась и резервы были не израсходованы, поэтому нет оснований полагать, что к зиме 1941 года немецкая армия и ее союзники на Восточном фронте имели менее 5,5 млн. человек. Но в четвертом квартале 1941 года войска Тимошенко громят 1-ю танковую армию Клейста под Ростовом, за что Гитлер срывает с фельдмаршала Рундштерна Рыцарский Крест и снимает с должности командующего немецкой группой армий «Юг». Чуть позже войска Тимошенко под Ельцом окружают и уничтожают 34-й армейский корпус немцев. На севере войска, координируемые Мехлисом, отбивают у немцев Тихвин, ликвидируют их наступление и не дают полностью блокировать Ленинград. И, наконец, Красная Армия под Москвой громит и оттесняет немцев от столицы. Мне казалось, что такая активность Красной Армии должна была быть только при ее людском перевесе над 5,5 млн. армии захватчиков. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что средняя численность наших действующих фронтов и армий в четвертом квартале 1941 года составляла всего 2,82 млн. человек — почти вдвое ниже, чем оценочно было у немцев! И до уровня 6,0–6,5 млн. человек (количество, которым мы выиграли войну) численность Красной Армии удалось довести только через год — в четвертом квартале 1942 года.[109]