Купидон со сбитым прицелом - Луганцева Татьяна Игоревна

– А я подумала… Когда в туалете встретила женщину в черном, то решила с ней поговорить. Не удержалась… Мы с тобой с кладбища, а там похороны собираются. Я не думаю, что здесь в округе полно кладбищ. Такой веселенький поселок получается. – Яна вытащила смятую тысячу и положила на стол:

– Пошли!

– Я не доел!

– Некогда! – Яна была непримирима.

– Яна, я расплачусь сам, не оскорбляй меня.

– Не мельтеши! Расплатишься в другой раз! Идем! – Яна буквально повисла на нем.

– Ты можешь толком объяснить, что случилось?

– По дороге! Так вот, женщина в трауре оказалась дальней родственницей умершей, поэтому не сильно убивалась и была вполне адекватна. Она мне с удивлением рассказала, что умерла местная жительница, некая баба Даша, очень бедная и ничем не примечательная. Это я уже от себя добавила, прости. Родственники с ужасом стали думать, на какие «шиши» ее хоронить. А тут к ним обратились с этого частного кладбища сами и предложили похоронить бабульку у них. Родственники впали в шок. Еще бы – попасть в такое место бесплатно, рядом с ее деревней, недалеко ездить на могилку…

– Бесплатно? – прервал Яну Василий, тяжело волоча ноги.

– Представляешь? Совсем бесплатно! Сами предложили захоронить ее у них сегодня. А ведь нам такие суммы озвучивали, что даже у меня волосы на голове зашевелились. С чего бы такая доброта? Вот я этот вопрос и задала женщине. Но она ничего вразумительного не ответила. Мол, представитель кладбища заявил, что у них благотворительная акция, и бедную местную жительницу они приютят у себя совершенно бескорыстно. Ты веришь в это, Вася?

– Я? Нет! – честно ответил он.

– Вот и я тоже.

– И что с того?

– Ты не понимаешь? Они что-то задумали, раз им так срочно понадобились эти похороны.

– Мы не знаем – что?

– Вася, очнись! Мы должны туда попасть и выяснить – что! – тормошила Яна.

– Нас вряд ли пустят обратно, – почесал затылок Василий Николаевич.

– Это мы еще посмотрим!

В этой то ли деревне, то ли поселке, похоже, было два магазина, продуктовый и промтоварный. Именно в магазине непродовольственных товаров Яна и произнесла сакраментальную фразу:

– Нам одежду любую, только черного цвета, и темные очки!

– И шляпы! – понял, к чему клонит Яна, Василий.

Они успели присоединиться к многочисленной траурной процессии уже на подходе к кладбищу.

– Ничего себе одинокая старушка. Такое ощущение, что вся деревня идет хоронить, – тихонько произнесла Яна.

– Так и есть! – ответил ей пожилой мужчина с седыми усами, идущий рядом. – Простите, я услышал, о чем вы говорите.

– А…

– А вы не из деревни, – отметил мужчина.

– Вы нас раскололи! – пожал ему руку Василий и заговорщически прошептал: – Не выдавайте нас, пожалуйста! Дело в том, что мы семейная пара, и у нас очень болен дедушка. Мы бы хотели захоронить его здесь и уже даже были на кладбище, все вроде устроило… Но цены они, конечно, ломят… Вот мы и захотели посмотреть, отрабатывают ли они эти цены… Обещаем, что не будем мешать.

Мужчина добродушно улыбнулся:

– Да ладно, не оправдывайтесь! Я никому не скажу… Вся деревня, думаете, зачем идет? Не от большой любви к покойной, это точно. Все идут поглазеть, точно так же, как вы. Они никогда не были на таком богатом кладбище. Если что, я скажу, что вы со мной.

– Спасибо, – поблагодарила его вслух Яна и мысленно – Василия за находчивость.

– Место, конечно, шикарное, ничего не скажешь, и участки приличные, – продолжал разговор мужчина. – Моей соседке очень повезло: попасть в такое место за просто так… благотворительная акция. Как бы так рассчитать, чтобы помереть, когда у них опять будет благотворительная акция?

– Да бросьте вы! Какая там разница? – отмахнулась Яна, ужасно потея под всем этим маскарадным костюмом.

– Не скажи.. Я, когда мать схоронил, первое время ходил к ней на могилку. Ну там, цветочки… оградку подкрасить, сорняки выполоть… А потом как-то закрутился… Сами понимаете, время прошло… И стала мне сниться мать. Да еще в таком виде – не очень хорошем. Мол, плохо мне, утонула я… Я просыпался в холодном поту. Какое, думаю, «утонула»? Она у меня от сердца умерла. Стали мучить муки совести, что давно не навещал могилу матери. Приехал, и что увидел? Могила мамы полностью ушла под землю, провалилась, так сказать. Там после обильного дождя возникла канава, туда и рухнула могила моей матери. Выходит, что-то есть на том свете… и лежать, возможно, не все равно где, – тяжело вздохнул мужчина.

У Яны в ясный солнечный день мороз пошел по коже. Как-то не хотела она думать ни о канавах, ни о цветочных клумбах, берущих сок из ее останков. И то и другое было очень печально.

Высокие резные ворота открылись, пропуская похоронную процессию. Яна плотнее надвинула шляпу и втянула голову в плечи, словно это могло что-то изменить. Длинные светлые волосы она запрятала под пиджак. Волосы, конечно, были ее отличительной чертой, и главную свою примету Яна спрятала очень хорошо. Василий же, наоборот, был очень естествен, если не считать, что иногда он глупо хихикал и постоянно задевал окружающих, потому что его шатало.

– Извините, – хихикал он. На него не сердились, так как все понимали: человек просто-напросто пьян, и никто не обращал на него внимания. В компании и без него хватало пьяных – в деревнях любят это дело, а уж на поминках, свадьбах и прочих праздниках, включая просто субботы и воскресенья, – вообще «правое» дело.

Кладбище уже второй раз поразило Яну ухоженностью территории, богатыми памятниками и оградами. Их встречали крепкие ребята, вытянутые в струнку в черных костюмах и белых рубашках с галстуками. Улыбаться им удавалось с большим трудом, сразу становилось понятно, что это всего лишь навязанная идея.

– Они тут все уголовники? – прошептала Яна на ухо Василию.

– А что, по ним не видно, что ли?

– Бедный Женя, куда он попал?

– Не вписался он в это хозяйство, вот и пропал… – хмуро ответил Василий, и почему-то Яна поняла, что он не настолько пьян, как хочет казаться.

– Что будем делать? Зачем мы сюда пришли со всеми? А вдруг нас узнают? – закидала его вопросами Яна.

– Мне непонятно в женщинах, то, что они сначала заведут всех, кинут в пучину страстей, а потом растерянно спрашивают, что делать? – пробубнил следователь.

– А я в мужчинах тоже много чего не понимаю. Зачем вы так заводитесь нами – женщинами, бросаетесь во все тяжкие с удовольствием, а потом тоже не знаете, что делать? Так заводите-то вы нас первые! – повысила голос Яна.

– У нас природа такая!

– Вот вы со своей природой…

– Природа у всех одинаковая, – прервал их перепалку мужчина. – Все там будем!

Яна нахмурилась и спряталась за спину Василия, так как увидела директора кладбища.

– Вот, черт!

– Не бойся, я с тобой! – подбодрил ее пьяный следователь.

– Что-то меня эта мысль не спасает. Какая разница – изобьют меня одну или с тобой на пару?

– Яна, возьми, – вдруг сказал Василий Николаевич и протянул ей что-то твердое и холодное.

– Что это? – Яна с ужасом смотрела на пистолет.

– Спрячь куда-нибудь.

– Куда?! Что это?

– Яна, не буксуй! Это мое табельное оружие!

Она холодными руками запихнула его оружие себе в карман и поняла, что еще немного, и потеряет сознание от нервного перенапряжения. Лучше бы он ей этого не говорил.

Почему-то осознание того, что она вооружена, не придавало сил, хотя из такого оружия Яна стрелять умела. Наоборот, у нее ноги подкосились от ужаса.

«Теперь нас не просто будут бить, а убьют, когда узнают, что мы еще и вооружены», – все время крутилось у нее в голове.

Директор кладбища был сама любезность, но явно торопился захоронить бабушку. Да и особо желающих с ней проститься не было, или все уже простились раньше, пока гроб стоял у нее в доме. Гроб поставили на подставку рядом с вырытой могилой на пригорке.