Тайная сторона Игры - Василий Павлович Щепетнёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, совсем-то их домой не отпустили. Забор пусть разберут, раз уж пришли. Был на заднем дворике заборчик, название одно, а всё ж деревянный. Он, Орехин, в сторону смотрел, когда бебешки щепочки да обломочки под пальтишки прятали. Пусть.
А парадную ограду разбирать нельзя. Чугунная, с орнаментами да завитушками, пользы от неё в смысле тепла никакой.
И Аверьяныч, и Михеич давно спали в закуточке. Закуточек маленький, потому нагревается быстро. А спали потому, что во сне есть меньше хочешь, а если и не меньше, так все равно во сне. К тому же Лютов им оставил немного зазеркалки, которую оба-два тут же и выпили для согрева изнутри.
Орехин же от ханжи стал отвыкать. Радости на муравьиный грош, а потом полдня голова дурная. И болит вдобавок. Сыщику голова ясная нужна, чтобы в любой момент могла разобраться в хитростях и кознях бандитов, воров и прочего охвостья царского режима.
Орехин поколдовал над буржуйкой. Он один из немногих мог заставить буржуйку давать тепло почти из ничего. Да почему один из немногих? Других-то нет, получается — просто один.
Убедившись, что буржуйка задачу уяснила, он сел за стол и раскрыл книжку.
Последнее время Орехин пристрастился к чтению, причем любил читать вслух, чтобы и слова слышать, и языку ловкость дать. Но вслух читать не всегда удобно. А на дежурстве — в самый раз.
Книгу он нашел подходящую. Про сыщика царского времени. Режима прежнего, конечно, теперь нет, но всякие бандиты с царских времен остались. Вот книжка и научит, как с ними бороться старыми методами. А он эти методы осуществит применительно к революционной обстановке, и получится хорошо. Сам тезка Аз удивится.
Книжка оказалась интересной, за уши не оттащишь. Правда, уже через полчаса Орехин засомневался в ее полезности. Речь шла все больше о богачах, которых экс-про-при-иру-ет хитрый и ловкий мошенник по кличке Пиковый Валет. А этого Валета ловят и никак не могут поймать проницательный сыщик из мелких служащих и его товарищ, японский пролетарий. Лучше бы они тоже экс-про-при-иро-вали богачей, приближая мировую революцию.
Но читалось увлекательно, и только бой напольных часов из кабинета товарища Оболикшто раздавался так часто, что Орехин подумал: уж не сломались ли. И дровишки в буржуйке горели что-то слишком быстро.
Собственных часов у Орехина не было: отбирать у буржуев революционная совесть не позволяла. Можно, правда, на толкучке выменять за еду, так и едой Сашка был небогат. Разве начальство наградит? А что, очень может быть.
И года часы сделали очередной «бомммм», он прошёл в кабинет товарища Оболикшто.
Двери в кабинет, конечно, заперты, но у него, как у дежурного, был ключ. Он, если бы захотел, вообще мог остаться в кабинете товарища Оболикшто, да что мог — прямо-таки должен был, потому что в кабинете телефон — это раз, журнал регистрации сообщений — это два, и кожаный диван, большой и мягкий — это три (Орехин нарочно стал подражать сыщику из книжки, стараясь навести в мыслях железный порядок). Но были и минусы: кабинет товарища Оболикшто был большим, потому запросто не нагреешь — это другой раз, всё согретое в своем кабинете согретым завтра и останется, и завтра ему и тезке Азу доведется работать в тепле — это другое два, и, наконец, слух у Сашки отличный, и телефон он услышит обязательно, это другое три. Дежурный дежурным, но полагалась к дежурному еще и оперативная группа. Вдруг где преступление случится, туда группу и направлять.
Но не было дежурной группы. Не из-за Рождества, МУС, как известно, рождество не празднует. Просто почти весь состав послали кого под Тулу, кого под Воронеж — на продразверстку. Остались либо немочные, либо самые-самые умелые, готовые работать за троих, а понадобится — и за пятерых. Вот как он, например. И потому если что и сообщат по телефону, дежурному остается только записать в книгу, а работать будут завтра. В крайнем случае можно послать Михеича и Аверьяныча за сотрудниками, только Москва большая, а ходоки что Аверьяныч, что Михеич — так, рогатая кавалерия…
Только он вернулся к себе и сел за стол, как телефон и зазвонил. Вот оно, сыщицкое предчувствие!
Сашка пробежал коридором, забежал в кабинет, снял трубку:
— Оперуполномоченный московского уголовного сыска Александр Орехин слушает, — сказал он. Фразу эту он составил заранее и репетировал не раз. Пусть знают — в МУСе работают люди лучшей революционной выучки, а не старорежимные держиморды.
— Александр Александрович? Слава Богу, удалось вас поймать. А то телефонируем в Кремль — отвечают, что вы ушли домой, телефонируем домой — отвечают, вы ушли погулять. На всякий только случай решил позвонить в МУС — и надо же, повезло, — голос в трубке был властным и вежливым одновременно. Железная рука в бархатной рукавице
— Вы… Вы, наверное, имеете в виду следователя по особо важным делам Александра Александровича Арехина. А я — его тёзка, Орехин.
— А… Тёзка… Хорошо, тезка, если вдруг Александр Александрович Арехин придет в МУС, передайте ему, пусть срочно позвонит Гранитову. Запишите — Гранитову, — продиктовала трубка, затем справилась — Вы, надеюсь, грамотны?
— Так точно — вырвалось у Орехина.
— Тогда я спокоен. Не знаете, где ещё стоит поискать вашего тезку?
— Я… — тут Сашка увидел, что тёзка Аз стоит у раскрытой двери и молча протянул тому руку с трубкой.
Арехин подошел к аппарату, взял трубку:
— Следователь Арехин у телефона.
2
Сашка не хвастался — слух у него и в самом деле был отменный. Вот и сейчас он слышал, что говорили на другом конце телефонного провода. А вот как тезка Аз подошёл — не слышал. Умел тезка Аз ходить тише кошки.
— Александр Александрович, не в службу, а в дружбу! Дело-то заковыристое, никому, кроме Вас, не под силу, — дребезжал голос из ниоткуда.
— Да, Сигизмунд Викентьевич, но, мне кажется, мы днём обо всём уже договорились.
— Договорились, договорились, голубчик. Но вот какая штука: пропал третий эшелон!
— Пропал?
— Бесследно! Как и в первых двух случаях, коменданта эшелона встретили доверенные люди — ну, вы понимаете, кто.
— Догадываюсь.
— И
