Темная Дейзи - Элис Фини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где она? – спрашивает Лили.
В считанные секунды мы все оказываемся на ногах. Затем видим пустой подоконник и одеяло на полу.
– Где Трикси? – взвизгивает Лили, повторяя вопрос, но снова никто не отвечает. Она смотрит на нас, ища ответ. Не имея его, мы начинаем обыскивать комнату – заглядывать за диваны и шторы – но Трикси нигде нет.
– Она исчезла, – говорит Лили. – Я не понимаю.
Роуз подходит к ней, словно у нее автоматически включилось поведение старшей сестры. Ссора забыта.
– Попробуй сохранять спокойствие. Она не могла уйти далеко. Ты знаешь, какими бывают подростки, мы тоже ими были.
– Я думала, мы подмешали ей в чай снотворное, – говорит Нэнси.
– Да. – Лили поворачивается к ней.
– Но это должно было отключить ее на несколько часов. Если только…
– Если что? – срывается Лили.
– Кто-то ее не перенес… – шепчет Нэнси.
Мы переглядываемся и мне становится тошно от тревоги. Я не понимаю, как кто-то мог перенести Трикси, чтобы мы не заметили. Но подоконник находится в задней части комнаты, а мы смотрели в противоположном направлении на телевизор. Кроме того, сейчас середина ночи и мы все истощены от скорби и усталости. Мы выходили из комнаты. Была ли Трикси здесь, когда мы вернулись? Проверял ли кто-то? Несмотря на постоянные выпады Лили в сторону размера ее одежды, у Трикси нормальный вес для ее возраста. Я бы даже назвала ее стройной. Взрослый мог бы с легкостью ее поднять. Думаю, кто-нибудь мог ее забрать, но от этого мне становится только хуже, потому что один из нас должен был за ней приглядывать.
Часы в коридоре замолкают. Никто ничего не говорит, но мы направляемся следом за Лили, когда она выбегает из гостиной в кухню. Она стоит перед доской и, увидев поэму бабушки, я понимаю причину.
Родные Дейзи Даркер темнее других были.
Когда одна умерла, вся семья солгала,
на смерть глаза они закрыли.
Бабуля Дейзи Даркер хоть старше, но не мудрее их.
От ее завещания всех замутило,
этим смерть она себе заслужила.
Отец Дейзи Даркер всю жизнь
под свою песню плясал.
Его эгоизм, его пианино,
свели его в гибельную трясину.
Мать Дейзи Даркер была актрисой
с сердцем изо льда.
Не всех детей своих любила,
роль потерять она заслужила.
Сестра Дейзи Даркер, Роуз, была старшей из трех.
Тихой, красивой и умной, но умрет она одинокой.
Сестра Дейзи Даркер, Лили,
была самой тщеславной из них.
Эгоистичной, избалованной, самодовольной
ведьмой, смерти достойной.
Племянница Дейзи Даркер была
развитым не по годам ребенком.
Но и неспособным выжить
в дикой природе брошенным утенком.
Тайную историю Дейзи Даркер
кто-то должен был рассказать.
Но ее сломанное сердце —
лишь начало того, что нужно узнать.
Семья Дейзи Даркер лгала
слишком много лет напролет.
Свои последние часы перед смертью
они провели, получая свое.
Строки о Трикси кто-то вычеркнул.
– О боже, – шепчет Лили, таращась на слова и прикрывая рот и нос руками, будто молясь богу, в которого она не верит. – Это все сбывается, – тихо говорит она, а затем поворачивается к нам. – Это. Все. Сбывается.
– Что сбывается? – спрашивает моя мать.
Теперь Лили трясется. Она указывает на поэму, оглядывая наши лица в поисках понимания, которого не находит. Но я знаю, что она имеет в виду, даже если слишком боюсь это озвучить. Снаружи доносится далекий раскат грома. До этого момента я не замечала, насколько сильный ливень там идет, пока шторм подбирался ближе, а в доме ужасно холодно. Слова выливаются у Лили изо рта быстрее, чем остальные успевают их осознать.
– Стихотворение бабушки. Вы что, не можете его прочитать? Я непонятно говорю? Это поэма о нас. О том, как мы умираем. Один за другим. Бабушка мертва, отец мертв, а теперь Трикси…
– Пропала. Она просто пропала. Мы ее найдем, – говорит Роуз.
– Это просто один из глупых стишков бабушки, – вставляет моя мать.
– Откуда вы знаете, что она это написала? Как по мне, это не похоже на ее почерк. Кто угодно мог пробраться сюда ночью и написать поэму на стене, – говорит Конор, ничем не помогая, будто думая вслух. Я вспоминаю мел на его джинсах и как он быстро его отряхнул. Он долго молчал, поэтому теперь все поворачиваются к нему.
– Ты прав, – говорит Лили. – Твоего имени там нет. Может, ты это написал.
– Может, нам нужно перестать тратить время попусту и поискать Трикси, – говорю я.
Прежде, чем кто-то успевает ответить, раздается еще один раскат грома, на этот раз такой громкий, что кажется, будто небо раскололось надвое. Нэнси немного покачивается и хватается за кухонный стол для опоры.
– Ты в порядке? – спрашивает Роуз.
– Все нормально. Честно, – говорит Нэнси. – Просто голова болит и я устала, как все мы. Нам нужно найти Трикси. Почему бы вам троим не осмотреть второй этаж, а я поищу здесь?
– Хорошая идея, – говорит Лили. Она никогда не слушает никого, кроме нашей матери.
Мы с Роуз, Лили и Конором спешим наверх, зовя Трикси и каждый исчезая в разных комнатах. Я начинаю с той, где остановились Лили и Трикси.
Раньше здесь была спальня моих сестер. Она больше моей, но их все же было двое. Все точно такое же, как в прошлом: жуткий розовый ковер, розовые шторы и обои с цветочным узором. Мои сестры любили девчачьи штучки. Я все еще вижу темные прямоугольники, куда они клеили плакаты на летних каникулах – у Лили это всегда были бой-бэнды, а у Роуз – милые животные. На противоположных концах комнаты стоят две кровати, два маленьких столика, два окна и стена шкафов-купе.
– Трикси? – шепчу я, но ответа нет. Я слышу лишь хлещущий в окна дождь и грохот волн о камни. Это все еще комната с двумя сторонами. У Лили кровать не заправлена, вокруг нее валяется одежда, а на прикроватном
