Последняя легенда Анкаианы - Лертукке

А то как-то неловко...

- Меня зовут Дзанкмуаль, - представился он, прерывающимся от смеха голосом.

- И что в этом смешного? - поинтересовалась смертельно уставшая Кэсси.

- Ничего... Просто ты...

И тут он не выдержал. А смеялся он так заразительно, что Кэсси, помимо воли, присоединилась. А Дзанкмуаль продолжал:

- ...можешь называть меня, как привыкла, Аликом...

Он отличался от Аланкреса, как цветная фотография от черно-белой.

- А когда выучишь мое новое имя, пойдем пить текилу. Мне сегодня... бога дали. За все мои грехи.

- Быть богом погибшей страны? - спросила Кэсси.

- Конечно...

- Это наказание?

- Жизнь вообще наказание...

Потом он обернулся к старичку.

- Вот вам, Летчик, последняя анкаианская легенда... А ты, - он резко повернулся и указал на девушку, - пойдешь со мной надираться текилой, иначе я обижусь.

- У меня от нее....

30. Из дневника летчика.

-....голова болит, - сказала девушка.

- Пусть поболит. Из солидарности со мной. На мне вообще живого места не осталось.

Девушка приложила палец ко рту.

- А еще и обидишься...

Потом они прыснули оба, Алик подал ей руку, и чуть не упал с железяки, на которой каким-то чудом удерживался.

И тогда дневной свет показался мне лазурным, как анкаианское солнце.

Я смотрел на них, и думал, что это отнюдь не последняя анкаианская легенда.

Часть вторая.

Способ бессмертия.

...все, что "имеет место быть"

существует лишь постольку, поскольку не существует другого.

Существующее существует ценою несуществующего. А то, в свою

очередь, всегда находится где-нибудь поблизости, рядышком. И

граница между ними совсем узенькая -- гораздо уже, чем вы

думаете! Если, конечно, вы вообще думаете о таких вещах... Но

вот что интересно: достаточно малейшего перекоса, малейшего

перевеса одного из обстоятельств -- и все сразу изменится,

пойдет по-другому. Несуществующее займет место существующего и

будет существовать. И с вами никогда не произойдет того, что

должно было бы произойти, не случись этого...

...Случилось то, чего не случалось, а если и случалось, то

другое. Среди нас нашелся тот, кого не было среди нас, но

оказалось, что был. Это, как говорится, и радостно и грустно.

Грустно потому, что его не было, а радостно потому, что

оказалось, что был...

...Я мог бы еще многое добавить к сказанному,

но добавить к сказанному нечего.

Е.В. Клюев

"Между двух стульев"

1. Из дневника летчика

...За нее спорили тогда только мы и узкоглазые. Друг против друга, разумеется. Когда в Объединенных Нациях стали играть в цивилизованных людей и разбирать наши взаимные претензии, выяснилось, что на восточный берег Анкаианы наша экспедиция прибыла одновременно с прибытием узкоглазой экспедиции на западный. В тот же год, заявили на разбирательстве.

Председатель с комиссией тревожно переглянулись, хотя решение напрашивалось сам собой - дней в году много.

И тут некий независимый эксперт возьми да и выложи бумажки, из которых все с удивлением узнали неприятную правду - экспедиции высадились день в день.

В зале, по словам очевидцев, поднялся гул, комиссия долго совещалась и не придумала ничего лучше, как намекнуть на то, что день вобщем - то тоже некий отрезок времени, за который на берег Анкаианы можно высадиться как минимум два раза. Раньше и позже.

Да, сказал независимый эксперт. Это если высаживаться по очереди. А на два противоположных побережья можно вполне себе высадиться одновременно. Разница в часах и минутах за давностью лет утрачена, добавил он. И на удивление спокойно встретил возражения вроде : "не бывает", "мистика какая-то" и им подобные, так как перед этим несколько лет провел на Анкаиане.

...Совпадение и вправду мистическое, но пожив здесь, не удивляешься ничему мистическому. Цифрам вот...

Сорок семь лет и у той и другой страны Анкаиана значилась секретным объектом. Все эти годы мы и они даже не предполагали присутствия на ней других интервентов.

Сорок семь лет я, на сегодняшний день, прожил на Анкаиане. Мне было всего семнадцать, когда меня послали на этот объект. Перед этим за Анкаиану воевали уже 64 года - это мой нынешний возраст.

В этом возрасте я познакомился с Аланкресом. Когда захватчики, то есть мои предки пришли на Анкаиану (западное побережье было анкаианцами не освоено, поэтому второй экспедиции долго казалось, что земля необитаема) Аланкресу было тоже семнадцать. В девятнадцать Элис назвал его Аликом, в качестве которого Аланкрес и просуществовал 64 года прежде, чем был положен спать ( о чем он, кстати, так и не рассказал подробно, да и вряд ли расскажет).

В мои девятнадцать я отказался вернуться.

...Спор о принадлежности Анкаианы, как сейчас называют войну между нашими государствами, почти уничтожившую аборигенов, продолжался почти 65 лет (полных 64).

... у меня в новом доме, что отстроил я недалеко от памятника самолету, обстановка недавно стала совсем неплохой, но излишний сумрак моего жилища иногда надоедает...

... мы вошли, они огляделись, и Кэсси первым делом сдернула со стола принесенную Аликом записочку, попутно оглашая тему своих размышлений:

- Интересно, ты умрешь, если я пройду коридор обратно...- бормотала она, разворачивая. -Это чего?

- Это мне, - объяснил Алик, прислоняясь спиной к стене. Вид у него был все еще немного ошалевший, но спокойный. - От вершителей наших судеб.

- А можно прочитать? - Кэсси хлопнула глазами, как показалось, даже со звуком.

- Можно, если потом скажешь кто я, и что мне теперь делать.

- " на этот день ты сохраняешься и наделен чувствами Дзанкмуаля. Только его властью ты сможешь успокоить их, но только его облик позволит тебе получить эту власть. Своей властью ты в силах лишь получить его облик." Бред. Ну, и как ты намерен обрести недостающее?

Алик, он же Дзанк, подпирающий стену в самом темном углу и прижимающий к себе тонкой костлявой лапкой кое-как собранную мной вторую такую же, на дурацкий вопрос ответил не сразу.

- Наверное, пробовать, - произнес он, думая о другом.

- Быть похожим на Дзанка? - не отставала Кэсси. Любопытство побороло даже усталость.

Ее, но не Алика.

- Вероятно.

Кэсси вздохнула.

- Наверно... Вероятно....Судьба играет с тобой конкретными понятиями, а ты пытаешься отделаться чем-то неопределенным. Неужели и здесь можно найти компромисс?

- Но мое существование и есть компромисс, - возразил Алик. - Между жизнью и смертью... Пойдем, пока я не упал и не умер, ты напьешься и расскажешь мне про меня.

- Куда идти-то?

Эта сверкающая улыбка была мне.

- Вы можете остаться здесь, - сказал я. - Мне надо идти встречать жену с рыбной ловли.