Танец с драконами - Джордж Мартин

То же самое с Суровым домом. Пока Атлас разливал вино, Джон рассказал об аудиенции у королевы. Марш слушал внимательно, не обращая внимания на вино, Ярвик осушил одну за другой две чаши. Но как только Джон закончил, Лорд Стюард сказал: "Ее Величество правы. Пусть умирают".

Джон откинулся на спинку стула.

— Это все, что вы можете посоветовать, милорд? Тормунд поведет восемьдесят человек, сколько послать нам? Должны ли мы созвать великанов? Копьеносиц из Длинного Пригорка? Если мы возьмем с собой женщин, люди Рябой матери охотнее согласятся.

— Тогда пошлите женщин. Пошлите великанов. Пошлите молокососов. Это милорд хочет услышать? — Боуэн Марш потер шрам, который он получил на Мосту Черепов. — Пошлите их всех. Чем больше мы потеряем, тем меньше ртов у нас будет.

От Ярвика помощи было не больше.

— Если одичалые в Суровом доме нуждаются в спасении, вот пусть наши одичалые и пойдут их спасать. Тормунд знает путь туда. Его послушать, так он может спасти их всех одним своим членом.

Это было бессмысленно, подумал Джон. Бессмысленно, бесплодно, безнадежно.

— Спасибо за советы, милорды.

Атлас помог им надеть плащи. Пока они шли через оружейную, Призрак ворчал на них, подняв хвост и ощетинившись. Мои братья. Ночному Дозору нужны лидеры с мудростью мейстера Эйемона, знаниями Сэмвела Тарли, смелостью Куорина Полурукого, упрямой мощью Старого Медведя, состраданием Донала Нойе. Но были только эти.

За окном валил снег.

— Ветры с юга, — заметил Ярвик. — Снег сдувает прямо на Стену, видите?

Он был прав. Джон видел, что лестница на Стене была завалена снегом почти до первого уровня, и деревянные двери ледяных камер и складов скрылись за белой стеной.

— Сколько у нас людей в камерах? — спросил он Боуэна Марша.

— Четверо живых. Двое мертвых.

Два трупа. Джон почти забыл о них. Он надеялся узнать что-нибудь полезное из тел, которые они принесли из рощи чардрев, но мертвецы упорно оставались мертвыми.

— Надо раскопать эти камеры.

— Десять стюардов и десять лопат должны справиться, — сказал Марш.

— Возьмите заодно и Вун Вуна.

— Как прикажете.

Десять стюардов и великан справились с сугробом быстро, но Джон не был удовлетворен, даже когда двери снова были свободны от снега.

— Эти камеры к утру снова занесет. Лучше бы перевести пленников, пока они не задохнулись.

— И Карстарка, милорд? — спросил Фулк Блоха. — Может, мы оставим этого мерзнуть там до весны?

— Если бы мы могли.

В последнее время Креган Карстарк взялся выть и кидаться замороженным калом во всех, входящих накормить его. Это не добавляло ему любви охранников.

— Приведите его в Башню Лорда-Командующего. Подвал (?) должен удержать его.

Хотя и частично разрушенная, бывшая резиденция Старого Медведя была теплее, чем ледяные клети. Ее подвалы по большей части уцелели.

Креган встретил охранников пинками, когда они появились в двери, извивался и толкался, когда они схватили его, даже пытался укусить их. Но холод ослабил его, а люди Джона были больше, моложе и сильнее. Они вытащили его, все еще брыкающегося, и потащили через высокий, по колено, снег в его новый дом.

— Что Лорд Командующий хочет, чтобы мы сделали с трупами? — спросил Марш, когда живых перевели.

— Оставьте их. — Если буря погребет их, и ладно. В конце концов, ему, несомненно, пришлось бы их сжечь, но в данном случае они были закованы в железные цепи в своих камерах. Это и то, что они мертвы, были достаточным основанием считать их безвредными.

Тормунд Великанья Смерть шумно появился со своими воинами как раз вовремя, когда закончили разгребать снег. Появилось на подмогу их только пятьдесят, а не восемьдесять, как обещал Торрег Кожану, но Тормунда называли Краснобаем не за красивые глаза. Одичалый покраснел, громко требуя рог пива и чего-нибудь горячего поесть. У него был лед на бороде и еще больше на усах, покрытых коркой.

Кто-то уже рассказал Громовому Кулаку о Геррике Королевской Крови и его новом виде.

— Король одичалых? — ревел Тормунд, — Ха, больше подходит Король своей волосатой дырки в заднице.

— В нем есть что-то королевское, — сказал Джон.

— У него маленький красный член, весь в рыжих волосах, вот что в нем есть. Раймунд Рыжебородый и его сыновья погибли у Длинного озера, скажи спасибо вашим проклятым Старкам и Пьяному Великану. Но не младший брат. Когда-нибудь задумывался, почему они называются его Рыжий Ворон? — Тормунд ухмыльнулся беззубым ртом. — Первый, кто бежит с поля битвы, вот кто он. Была еще такая песня об этом. Певец искал рифму к слову «трус», вот… — он вытер нос. — Если рыцари твоей королевы хотят его девчонок, на здоровье, пусть забирают.

— Девчонки, — каркнул ворон Мормонта. — Девчонки, девчонки.

Это заставило Тормунда захохотать снова.

— Теперь у нас тут птица с мозгами. Сколько ты хочешь за него, Сноу? Я отдал тебе сына, уж хотя бы проклятую птицу ты мне можешь отдать.

— Могу, — сказал Джон, — если ты его не съешь.

Тормунд опять захохотал во все горло.

— Съешь, — мрачно каркнул ворон, махая крыльями. — Зерно, зерно, зерно.

— Нам надо обсудить поход, — сказал Джон. — Я хочу, чтобы мы были одним голосом в Щитовом Чертоге, мы должны… — Он осекся, когда Малли, ухмыляясь, просунул нос внутрь чтобы доложить, что Клидас получил сообщение.

— Скажи ему, оставить у тебя. Я прочитаю позже.

— Как прикажете, милорд, только… Клидас выглядит необычно… больше белый, чем розовый, если вы понимаете, о чем я… и он дрожит.

— Черные крылья, черные вести, — проворчал Тормунд. — Так вы, коленопреклоненные, говорите?

— Мы говорим: холод убивает, но не радуйся жаре, — ответил Джон, — Мы говорим: никогда не пей с дорнийцем при полной луне. Мы много чего говорим.

Малли вставил: "Моя старая бабка всегда говорила: "Друзья по лету растают, как летний снег; друзья по зиме — друзья навеки".

— Думаю, сейчас это подходящая мудрость, — сказал Джон Сноу. — Будь добр, отправь его сюда.

Малли не ошибся: старого стюарда била дрожь, лицо белое, как снег за окном.

— Это глупо, Лорд Командующий, но… это письмо пугает меня. Посмотрите.

"Бастард" было единственным словом, написанным снаружи свитка. Не "Лорд Сноу", или "Джон Сноу", или "Лорд Командующий". Просто «Бастард». И скреплен он был печатью из твердого розового воска.

— Вы правильно сделали, что сразу же пришли ко мне, — сказал Джон Сноу. И вы правильно боитесь. Он сломал печать, развернул пергамент и прочитал: