Ошибки богов. Тетралогия (СИ) - Танков Вячеслав

– Пить… – повторился шепот. Обернувшись, я увидел перед собой… чей‑то крепкий зад в лохмотьях… с когда‑то пушистым хвостом. Теперь это был блеклый, изгвазданный от грязи и чужих рук огрызок, обессиленно свисавший из прорехи штанов. Обнаженная спина была покрыта горой старых и свежих шрамов, словно пленника ежедневно секли кнутом. Впрочем, может быть, так оно и было. Перегнувшись через колодку, я увидел ожидаемые ушки серо‑рыжего цвета, лицо, покрытое ссадинами и синяками и разбитые губы, которые без конца повторяли одно и то же слово:

– Пить…

Метнувшись назад, я опустил руки в бочку, произнося мысленно:

– «Очищение!»

Вода слабо засветилась и тут же погасла. Теперь ее точно можно было пить без опаски. Схватив висевшую рядом деревянную кружку, я торопливо зачерпнул воды и подбежал к парню.

Когда я поднес кружку к его губам, он даже не понял, что происходит, но стоило только влаге коснуться его иссушенных губ, то он чуть ли не зубами укусил кружку, стремясь быстрее добраться до воды. В одно мгновение, вылакав содержимое, он впервые взглянул в лицо спасителя. Несмотря на синяки и шишки, парень был дьявольски красив. Это ощущалось даже несмотря на то, что он был прикован и избит.

– Б‑благода‑р‑рю! – прохрипел он, растягивая обезображенные губы в улыбке. – Можно еще?

Я тут же подошел к бочке, зачерпывая еще воды. Вот тогда осужденные и вовсе проснулись, требуя и умоляя позаботиться и о них. Я с тоской посмотрел на кружку и огромное количество пленников, а потом перевел взгляд на служанок.

– Идите сюда! – крикнул я, махнув им рукой. – Помогите мне. Я не справлюсь один.

Но девушки отчаянно отрицательно затрясли головой и руками, прижавшись к стене. Видимо, на них было наложено строжайшее табу. Ладно, справлюсь сам.

– Ассия, у тебя есть еще кружка? Во, отлично! – обрадовался я, глядя как девушка показывает мне на другую сторону бочки. Там стояла еще одна, не замеченная мной посудина.

Опустошив следующую кружку, парень некоторое время приходил в себя. Я же не терял зря возможность, обходя всех, отпаивая сразу нескольких стоявших рядом пленников. Среди местных оборванцев мне запомнилось несколько весьма неординарных личностей:

Громадный краснокожий орк. Мускулатурой он мог легко поспорить с небезызвестным Халком. Только взглянув на него, я поразился его поведению. Он смирно сидел в колодке, посреди крови и говна, хотя легко мог сломать кандалы и уйти на волю. Угрюмо воззрившись на меня, он, тем не менее, благодарно кивнул, когда я донес ему воды, но так ничего и не сказал. Я затылком чувствовал на себе его пристальный и не по‑орочьи умный взгляд, но стоило мне обернуться, как я снова увидел его склоненную голову.

Странный карлик довольно мощного телосложения с длинной бородой. Как только я напоил его, он грязно заругался, призывая всевозможные кары на голову… Изольды. Со мной он общаться не пожелал, да я и не навязывался.

Надо же. Еще одна эльфийка. С виду почти нетронутая, хотя пара ссадин имеется. Бесподобно красивая, как принцесса. Поза только совсем не царственная, да одежда висела на честном слове, приоткрывая классный вид на ее небольшую грудь. А какая гордая! Сначала даже пить отказалась. Пожав плечами, я отвернулся и неловко задел рукой ее плечо…

Снова звон! Мир завертелся, все вокруг исчезло. Но в этот раз не было быстро меняющихся картин. Напротив, я словно был невидимым участников действий, как будто наблюдая все на экране телевизора. Вокруг был зеленый лес, а напротив меня стояли две фигуры, скрытые плащами.

– Запомни, она не должна выжить! Сделай, что должна, и жрецы возвысят твою ветвь!

– Будет исполнено, Старший! – поклонилась другая. Я уже понял, что на моих глазах только что заказали чье‑то убийство. Картина немного изменилась. Теперь я был во дворце, наблюдая за всем происходящим через окно, вероятно глазами белки или какого‑то мелкого зверька. Открылась дверь и вошел тот, кто заказывал убийство. Эльф снял плащ и повернулся к окну. На меня взглянуло усталое лицо пожилого человека, видевшего не одно поколение. «Старший!» – пронесся в голове чей‑то эмоциональный отклик. Старик что‑то забормотал и невидимый наблюдатель увеличил громкость:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– «Дуреха! Как только расплата свершится и полукровка будет уничтожена, проклятье кинжала падет на убийцу! Она умрет в муках, а честь королевского рода Старших будет сохранена!»…

Следующая картина. Наемница быстрее лани несется по лесу, настигая цель. Вот она видит ее, прыгает, занося отравленный кинжал, но та, словно почуяв, внезапно оборачивается и успешно отбивает оружие. Завязывается короткий бой, но несостоявшейся убийце, благодаря ловкости и выучке, удается одержать верх и сбить жертву с ног. Занеся кинжал, она готова пронзить сердце, но метко брошенная кем‑то палица сбивает ее на землю…

Картины снова замелькали, как в ускоренной съемке. Неудавшуюся убийцу перекинули через седло и куда‑то везут. Замок, короткий суд, тюрьма, насмешки и издевательства местных, позорный столб, где любой местный самец мог удовлетворить на ней свою отвратительную нужду, без особого на то разрешения. Очередь огромных орков, чьи члены буквально разрывали ее внутренности, неприспособленные для таких размеров, слабое зелье лечения и колодки. Еда… через день, вода… когда последний раз была вода… И все исчезло.

Очнувшись, я увидел перед собой расширенные глаза эльфийки. Быстро оглядевшись, я увидел, что никто еще не успел ничего понять, значит, я просидел в такой позе всего несколько секунд. Подхватив чудом не опрокинувшуюся кружку, я наклонился к уху вздрогнувшей эльфийки и прошептал:

– Тебя предали. Старший наложил проклятие на кинжал. Ты бы умерла в страшных мучениях сразу после убийства. А теперь пей. Тебе нужны силы. Я попробую подлечить тебя. Большего пока обещать не могу.

В уголках глаз незнакомки появились слезы, но, скрывая их, она опустила голову, принявшись жадно глотать воду. Я же приподнял подол ее оборванной хламиды, дотрагиваясь до ее живота, к которому присохли нечистоты, кровь и мужское семя. Эльфийка вздрогнула и мелко задрожала, почувствовав мое прикосновение.

– Не бойся, – шепнул я ей. – Я маг. Попробую подлечить.

Девушка прикрыла глаза в знак согласия, продолжая тянуть воду, но все равно немножко дрожала. Вытерпеть ей, очевидно, пришлось немало.

– Не стесняйся благодетель! – заржал кто‑то из местных за моей спиной. – Девочка ого‑го! Я бы сам ее попробовал, если бы мог! Много кто из наших ее окучивал! Всем понравилось!

– Так даже лучше! – прошептал я девушке. – Пусть думают, что я тебя насилую! – А вслух добавил, не оборачиваясь:

– А ты прав! У нее нежная кожа! И мягкая! А какая задница!

Сзади хрипло засмеялось сразу несколько голосов. Я же для верности обошел эльфийку, встав сзади в позу насильника. Приподняв платье, я опустил руку чуть ниже спины и скомандовал – «Исцеление!», стараясь кастовать его постепенно, чтобы свет не выдал моего магического дара.

Словно послушавшись меня, лечение пошло незаметно, почти без вспышек, да и те можно было принять за яркие солнечные лучи. Положение спасало то, что все осужденные стояли ко мне спиной, лицом на площадь, хотя снова почувствовал на себе подозрительный взгляд странного орка, несмотря даже на то, что он был спиной ко мне. Через полминуты свечение погасло окончательно. Тогда я переместился к лицу эльфийки, поразившись увиденному. С лица девушки безостановочно текли слезы, а сама она знаком показала, что хочет что‑то сказать.

– Алле‑шан, незнакомец! – прошептала девушка. – Алле‑шан, Тиниэль, Сотканная из дождя, открыла тебе свое настоящее имя! Теперь ты волен над моим духом. Алле‑шан. Назови его, и если это будет в моих силах. Я всегда откликнусь на зов…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девушка замолчала. Поняв, что она закончила, я собрался было перейти к следующему, как вдруг надо мной раздался дикий рев разъяренного зверя.

– Пацан! Что ты делаешь?! Совсем ум потерял?!

Кто‑то с такой силой ударил меня, что я слетел с помоста лицом в грязь. Приподнявшись, хекая от боли в легких и кашляя кровавыми сгустками, я обернулся посмотреть на обидчика, догадываясь, что увижу перед собой. Так и есть. Это была Бесстрашная. Очень злая Бесстрашная. Спрыгнув с помоста, она неторопливо пошла ко мне, покачивая палицей.