Библиотека Первых царей - Валерия Назаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Плевать, ― тихо, почти шёпотом произнесла Драгана, чтобы только Разумовский услышал. ― Она мне больше никто.
Развернувших на низком каблуке, Драгана пошла по каменной дорожке обратно к особняку. Внутри полыхал пожар, грозящийся сжечь всё на своём пути. Она даже не заметила, как прошла вдоль озера, обогнула беседку и спряталась от всех в конюшне. Прошла все стойла и забилась в дальний угол, где заготовлено сено.
Никто не видел её, и Драгана заплакала. Она упала на колени, хватаясь за живот, и закричала в немом крике, выпуская всё наружу. Длинные волосы касались грязного пола, колени жгло от удара, но она кричала, пока связки не заставили её закрыть рот. Тихо скуля, Драгана собиралась с силами. Лошади вели себя беспокойно, топтались на своих местах и ржали, будто чувствовали боль утраты.
Кое-как поднявшись, Драгана поспешила к дому и зашла через чёрный ход. В кабинете отца она открыла шкафчик с алкоголем и достала виски. Её руки дрожали, пока она наливала в бокал напиток. Отставив бутылку, выпила залпом и закашлялась от крепости алкоголя. Виски обжёг горло и пищевод, дышать стало так трудно, и Драгана рвано хватала ртом воздух.
Следом налила вторую порцию и повторила ту же глупость. Тёплый алкоголь оказался отвратительным пойлом, или она просто ничего не понимала. Драгана со злостью захлопнула шкафчик и отошла к столу, упёрлась руками в столешницу, приказывая лёгким перестать так жадно вдыхать кислород, ей и без того больно.
Плевать ей было, что скажут другие за спиной. Что именно расскажут о том, что случилось сегодня. Драгана волновалась лишь о собственной гордости, о ссоре с отцом, о стычках с матерью, что пыталась их примерить. Она винила себя, что не смогла рассказать отцу всё о Библиотеке, попросить помощи раньше. Не закрываться от них всех, а наоборот открыться и позволить дать ей необходимые подсказки.
Драгана корила себя за то, что не часто говорила родителям, как сильно их любила.
Все защитные механизмы заскрипели и обрушились, сваливаясь в одну большую кучу сожаления. Драгана столкнула со стола всё, что на нём находилось: перьевые ручки, бумаги, свитки и карты. Сорвавшись окончательно, она рычала и била кулаками по столешнице, пока рёбра ладоней не заныли, и Драгана не осела на пол, восстанавливая дыхание.
Вытерев слёзы, она уселась удобнее и облокотилась на дерево стола. Здесь она чувствовала себя в относительной безопасности. В поместье много людей, которые абсолютно не искренни в своих соболезнованиях. Падальщики собрались скрывать злорадство за масками скорби и печали. Каждый из них втайне мечтал избавиться от Николая, занять его место, забрать его проекты. И под этими взглядами она не могла пойти в сокровищницу и спрятаться там. Любопытные гости последуют за ней, будут умолять и требовать пустить их к самой невероятной коллекции во всём мире.
Тихий скрип принудил поднять голову. Сквозь слёзы виднелся силуэт. Томас закрыл дверь и прошёл мимо двух диванов к Драгане. Брат присел на колено перед ней, на лице никаких эмоций, лишь голубые глаза переполнены сожалением. Он держался только ради неё, когда сам потерял ни меньше. Ему приходилось вновь проходить через потерю. Внезапная утрата родителей сделала в сердце дыру, и она не знала, какими способами её залатать. Драгана не понимала, не осознавала того, что происходит, но сегодня подтверждение их смерти видела не только она, но и гости, которых не звали.
— Ты плохо спряталась, если хотела остаться одной.
— Я хочу, чтобы они все убрались из нашего дома! ― Драгана позволила себе злиться и быть не гостеприимной хозяйкой. ― Сейчас же!
— Хорошо.
Его рука оказалась на редкость холодной. Большие ладони брата с лёгкостью обхватили её ручонки, беспрерывно дрожащие последние дни.
— То, что говорила Елена ― чушь, ― Драгана заставила себя смотреть в его глаза. Она не хотела, чтобы он сомневался в её искренности. ― Не смей ни на грамм верить её словам.
— Я не верю.
— Хорошо.
Томас ушёл выполнить её просьбу.
Время шло и слёзы высохли, голоса за дверью кабинета стихли. Драгана расстегнула сложные застёжки на туфлях и сняла их, отбрасывая ногой подальше. День получился, как и предполагалось ― дерьмовым, а время ещё не достигло и трёх часов. Она поднялась на ноги, проверяя саму себя, насколько способна стоять. Во рту было сухо, хотелось срочно выпить холодной воды, но Драгана подошла к окну, проверяя, насколько много людей ещё бродит около озера или конюшни.
— Все уехали? ― Драгана услышала, как снова приоткрывается дверь, но продолжала смотреть, как новый конюх выводит лошадей в загон, где животные сразу пошли рысцой, разминаясь. ― Надо запереть ворота…
Она застыла на полуслове, как только обернулась.
— Вам здесь не место.
Мужчина, стоявший в дверях, запомнился ей по глазам. Неестественно серым, даже серебряным. Словно в его радужки залили расплавленный драгоценный металл. Как и все сегодня, во всём чёрном. Русые волосы зачёсаны назад. На среднем пальце правой руки Драгана заметила перстень из серебра. Слишком заметный для простого кольца. Такие носили те, кто входит в Совет Роменклава. Их первая встреча выдалась не самой удачной, Драгана видела, как Михаил применил магию, чтобы усыпить Елену, за что мысленно поблагодарила его. Но помнила, как он пытался воздействовать на неё, поэтому не хотела его видеть в своём доме.
— Я пришёл поговорить, ― его голос прозвучал немного глухо, внешне он оставался спокоен, но глаза всё же ведали о волнении. ― Это очень важно.
— Моя сестра уже сказала, что вам тут не место.
Томас на пол головы выше советника, появился за его спиной, злой от наглости гостя. Михаил только приподнял бровь и смело прошёл в кабинет, не обернувшись на хозяина дома. И так тёмно-винные обои на стенах не жаловали посетителей, а сейчас сделались ещё мрачнее, усугубляя и без того гнетущую атмосферу.
Михаил Разумовский шёл по левой стороне, рассматривая карту мира. Три материка, страны, реки, острова. Его взгляд скользил по искусной карте, написанной талантливой рукой Анастасии. Советник осмотрел беспорядок, учинённый Драганой, обогнул один из диванов и сел на неге, на тот самый с которого уже допрашивал её. Он вёл себя своевольно, бестактно постучал длинными пальцами по подлокотнику, будто ждал, когда его подчинённые соизволят сесть, чтобы он мог
