Доминик (ЛП) - Л. А. Кейси

Райдер мгновенно забыл про злость, когда потянулся к ней и оттащил от меня, чтобы они могли поговорить наедине, но это в любом случае было бессмысленно, потому что я все равно могла слышать каждое слово.

— Ты не можешь бросить меня, только потому, что твоя сестра не любит сближаться с людьми, Бранна. Ты мне действительно нравишься, и я забочусь о тебе. Знаю, ты чувствуешь то же самое ко мне. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Мы можем не торопиться, я не буду вытеснять Брону из её зоны комфорта, но пожалуйста, дай мне шанс, дай нам шанс.

Моё сердце разбилось из-за него. Я не знала, что у них с Бранной было что-то. Думала, он подцепил её только прошлым вечером, когда я нашла её сидящей у него на коленях, но теперь я понимала, что они были вроде как парой, и именно поэтому сидели так. А когда я подумала о том, как Бранна сказала, что хочет познакомить меня с Райдером, прежде чем я перебила её в клубе прошлым вечером, в этом действительно начал появляться смысл. Очевидно, что все обострилось с тех пор, потому что они больше не улыбались и не вели себя как влюбленные, что они и делали до того, как весь ад извергся прошлой ночью. Они явно поссорились из-за нас с Домиником, и это заставило меня почувствовать себя дерьмом. Они не должны были расставаться из-за нас, или что ещё важнее, из-за меня.

— Бранна, — пробормотала я.

Она посмотрела на меня; слезы стояли у неё в глазах.

Очевидно, что она тоже испытывала к Райдеру чувства. Она не хотела расставаться с ним, и я тоже не хотела, чтобы она делала это.

— Не расставайся с ним. Я… я буду лучше стараться ради тебя. Обещаю, — сказала я, склонив голову.

По лицу Бранны покатились слезы, а затем она сказала:

— Малышка, ты не должна стараться ради меня. Старайся ради себя. То, как ты смотришь на вещи — это ненормально. Я хочу, чтобы ты впустила других людей в свою жизнь, у тебя не могу быть только я. Если когда-нибудь со мной что-то случится, ты останешься одна, это пугает меня, Би, больше всего на свете.

Я кивнула. Знаю, это странно, ограничивать себя только одним человеком в своей жизни, но я боялась позволить ещё кому-нибудь стать частью моей жизни, просто потому что знала, что они уйдут так же быстро, как и пришли, и я ненавидела то чувство беспокойства, которое появлялось вместе с этим.

— Хорошо, я буду лучше стараться. Обещаю, — кивнула я.

Она поцеловала меня в щеку и крепко обняла. Когда мы отстранились друг от друга, я посмотрела на Райдера и неловко встретилась с его взглядом.

— Прости, что создала тебе проблему, Райдер.

Он улыбнулся мне.

— Думаю, ты только что спасла меня от множества проблем, Брона.

Я смущенно улыбнулась ему в ответ, потому что, когда он посмотрел на Бранну, он выглядел действительно счастливым.

Я не могла поверить, что ничего не знала о нем.

— Не могу поверить, что ты мне не рассказала о нем. Обычно, ты не можешь держать язык за зубами, поэтому то, как ты не проболталась о нём — выше моего понимания.

Бранна рассмеялась, всхлипнула, а затем вытерла рукой под носом.

— Это было ужасно. Я хотела рассказать тебе так много раз, но мне приходилось прикусывать язык или говорить о какой-нибудь ерунде.

Я захихикала.

— Так значит вы типа настоящая пара? Парень и девушка?

Они посмотрели друг на друга, улыбнулись, а затем кивнули.

Я фыркнула.

— Это должно быть интересно.

Райдер посмотрел на меня.

— Почему это?

— Потому что она настоящий чудик, и скоро ты узнаешь о ней такие вещи, которые заставят тебя бежать от неё со всех ног. К примеру, у неё обсессивно-компульсивное расстройство10 на почве чистоты, и у неё есть несколько личностей. И я реально не шучу, в одну минуту она может быть моей сестрой, а в другую мамой и папой.

Бранна шлепнула меня по руке, в то время как Райдер рассмеялся.

— Почему она должна быть твоими мамой и папой? — спросил Доминик позади меня.

Я мгновенно потупила взгляд; я совсем забыла, что он тоже стоял здесь.

И он слышал весь этот разговор.

О боже мой.

— Оба наших родителя погибли девять лет назад, Нико. Я была её опекуном с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать. Когда наши родители умерли, я взяла на себя её воспитание, поэтому она считает меня своей сестрой, мамой и папой в одном лице. Её воспоминания о них ограничены, потому что она была слишком маленькой, когда они умерли. Она вообще не говорит о них.

Я зажмурила глаза, когда образ бледного лица моей матери, обрамленного её темно-шоколадными волосами, развевающимися на ветру, пока она бежит, в то время как мой высокий отец гоняется за ней по нашему заднему двору, заполнил мой разум. Бранна была похожа на маму с её лицом в форме сердца и голубыми глазами, в то время как я была больше похожа на нашего папу с его практически белой кожей и ярко-зелёными глазами. Это было всем, что я помнила о них, несмотря на их фотографии. Я не знала, почему это воспоминание о родителях, дурачившихся на нашем заднем дворе, было моим единственным. Я отказалась посещать терапевта, когда была помладше, но один врач высказал Бранне обоснованное предположение, что травма и то, как на меня повлияла их потеря, заставили мой разум полностью блокировать их.

Я любила своих родителей, у меня ныло в груди каждый раз, когда я думала о них, и именно по этой причине я не делала это часто. Мне казалось, что так даже лучше, что я едва помнила их. Это сделало их потерю своего рода терпимой даже после стольких лет. Некоторым людям нравилось говорить о своих умерших близких, украшать свои дома их фотографиями, но не нам с Бранной. Мы признавали некоторые вещи, такие как их дни рождения, годовщину свадьбы и годовщину их смерти, но кроме этого у нас не было больше никаких напоминаний о них, просто потому что так было гораздо легче. Не так больно.

Я открыла глаза, когда воспоминание покинуло мой разум, и поняла, что все замерли на мгновение до тех пор, пока Доминик снова не заговорил:

— Поэтому у тебя проблемы с людьми, ты не хочешь сближаться ни с кем в школе или с людьми в целом, потому что боишься, что можешь потерять их, как потеряла своих родителей?

Я расширила глаза. Он попал прямо в точку.

— Доминик, — рявкнул Райдер, — прояви немного сострадания!

— Я просто задал вопрос. Когда наших родителей убили, ты взял на себя роль матери и отца так же, как и Бранна, но я не отталкивал всех от себя, потому что боялся, что они могут умереть. Это довольно дерьмовая жизнь.

Эти слова ранили меня, потому что они были абсолютно правдивыми.

— Я хочу домой, — сказала я, когда слезы навернулись и заполнили мои глаза.