Исцеление смертью - Джеймс Дашнер

Наконец, он устал от этих дум, мозг его затуманился, и он уснул.

Глава 34

Проснувшись наутро, Томас удивился — он чувствовал себя отлично отдохнувшим. Всю ночь, как ему казалось, он ворочался с боку на бок, но, похоже, в какой-то момент ему всё-таки удалось погрузиться в глубокий, восстанавливающий силы сон. Поблаженствовав в горячем душе и проглотив завтрак, он был готов к новым испытаниям.

Друзья покинули мотель около восьми. Интересно, каким предстанет перед ними город в эти деловые утренние часы?

Улицы были пусты; время от времени они видели людей, но их было гораздо меньше, чем вчера. Странных звуков, на которые Томас обратил внимание во время их долгой пешей прогулки накануне, слышно больше не было.

— Нутром чую — что-то назревает! — сказал Хорхе, когда они шли по улице в поисках такси. — В это время в городе должно куда больше народу.

Томас вгляделся в немногих прохожих. Люди низко наклоняли головы и прятали глаза от встречных; многие придерживали рукой маску, словно боясь, что налетит ветер и унесёт её. Все шли торопливой, нервной походкой, чуть ли не отпрыгивая в сторону, если кто-то другой подходил слишком близко. Томас заметил женщину — та стояла и изучала плакат о Вспышке, в точности похожий на тот, что попался ему на глаза, когда его конвоировал краснорубашечник.

— Попасть бы поскорей на грёбаный аэродром, — пробормотал Минхо. — Меня уже трясёт от этого чёртова города.

— Наверно, стоит пойти в эту сторону, — сказала Бренда, указывая направление. — Там район офисных зданий, и в это время суток в тех местах больше шансов поймать такси.

Они перешли улицу и углубились в проулок, по одной стороне которого теснились старые, обветшалые строения; с другой простирался пустырь.

Минхо наклонился к Томасу и полушёпотом сказал:

— Чувак, у меня от беспокойства, кажется, уже крыша едет. А ну как с Ньютом что-то случилось?

Томас испытывал те же чувства, но решил их не показывать.

— Успокойся, Минхо. Всё с ним в порядке, я уверен.

— Он уверен! Скажи ещё, что сейчас у тебя из жопы лекарство от Вспышки вылетит.

— Кто знает, может и вылетит. У него, по крайней мере, аромат будет что надо. — Томас пытался шутить, но по лицу друга понял, что тот юмора не оценил. — Слушай, не гони волну. Мы всё равно ничего не можем предпринять, пока не попадём на аэродром.

Томасу был не по душе собственный невозмутимый тон, но что поделаешь — не хотелось думать о самом плохом, дела и без того обстояли отвратительно.

— Спасибо, друг, утешил.

На пустыре справа среди пышных зарослей бурьяна виднелись останки старого кирпичного строения. В самом центре возвышалась часть полуразрушенной стены, и в тот момент, когда они проходили мимо, Томас заметил там какое-то движение. Он остановился, инстинктивно положив руку Минхо на плечо. Тот порывался спросить, в чём дело, но Томас шикнул на него.

Бренда с Хорхе тоже застыли на месте. Томас ткнул пальцем в сторону стены на пустыре и вытянул шею, чтобы получше разглядеть, что там происходит.

У дальнего конца стены, спиной к улице сидел на корточках человек без рубашки. Он скрючился, пригнувшись к самой земле — похоже, что-то откапывал. Плечи человека покрывали причудливые шрамы, а прямо посередине спины виднелся длинный кровавый рубец. Судя по движениям, человек пытался что-то от чего-то оторвать. Высоченные сорняки мешали юноше увидеть, что было объектом столь лихорадочных усилий полуголого типа.

— Пойдёмте дальше, — прошептала Бренда.

— Этот мужик болен, — тоже шёпотом ответил ей Минхо. — Как получилось, что он разгуливает на свободе?

Томас тоже терялся в догадках. Он лишь пробормотал:

— Пошли отсюда.

И они двинулись дальше, но Томас всё время оглядывался, не в силах забыть непонятную сцену. Чем там занимался этот мужик?

Дойдя до конца квартала, юноша остановился, остальные последовали его примеру. По-видимому, никому не давало покоя желание узнать, в чём там дело; поэтому все обернулись, чтобы бросить на пустырь ещё один, последний взгляд.

Внезапно полуголый мужик рывком выпрямился и обернулся к нашим путникам. Его лицо было залито кровью от носа до подбородка. Томас вздрогнул, попятился и чуть не упал, налетев спиной на Минхо. Мужик оскалил зубы в отвратительной гримасе и поднял окровавленные руки, словно выставляя их напоказ. Томас уже было собрался заорать на него, но тот снова низко наклонился и вернулся к прерванному занятию. К счастью, друзья не видели, в чём оно заключалось.

— Самое время уносить отсюда ноги, — проронила Бренда.

Словно ледяные пальцы провели по спине и плечам Томаса. Он был полностью согласен с девушкой — надо уходить.

Они припустили бегом и перешли на ходьбу только тогда, когда между ними и страшным пустырём пролегло два квартала.

Прошло ещё не меньше получаса, прежде чем им удалось найти такси, но наконец они были на пути к Ньюту. Томасу хотелось обсудить увиденное, но он не находил слов. Его едва не тошнило при одной мысли об этом зрелище.

Первым набрался мужества и заговорил Минхо.

— Этот тип ел человека. Я не видел, просто знаю — и всё.

— Может быть... — подключилась Бренда. — А может, это была бродячая собака?.. Правда, это, конечно, ничуть не лучше, но...

По её тону Томас заключил, что она сама не верит тому, что говорит.

Минхо хмыкнул.

— Что-то мне сдаётся — такое нечасто увидишь среди бела дня в защищённом карантином городе. По идее, это просто невозможно. Кажется, Гэлли правду говорил — тут всё кишит хрясками; скоро все жители начнут резать друг друга.

Ему никто не ответил. Весь остальной путь до аэродрома они проделали, не проронив ни звука.

Они быстро прошли через систему безопасности и вскоре оказались за городскими стенами. По-видимому, работники карантинной службы были чрезвычайно рады тому, что эта шайка-лейка покидает вверенную им территорию.

«Айсберг» стоял на том самом месте, где они его оставили. Планолёт походил на громадную покинутую хозяином-моллюском раковину, оставленную пылиться на горячем влажном бетоне лётного поля. Кругом не было ни души.

— Давай, открывай скорее! — потребовал Минхо.

Хорхе эта бесцеремонность, похоже, не возмутила; он лишь вытащил из кармана пульт управления и нажал нужные кнопки. Входной люк медленно пополз вниз, визжа петлями, и, наконец, с громким скрежетом упёрся внешним концом в бетон. Томас ожидал, что вот сейчас, улыбаясь во всё лицо, по рампе сбежит Ньют и радостно устремится к ним навстречу.

Но внутри воздушной машины всё было тихо.

Минхо, видимо, подумал то же, что и Томас.

— Ну точно — что-то случилось! — воскликнул он, припустил к люку и взлетел по рампе, не ожидая реакции остальных.

— Давайте-ка лучше войдём внутрь, — предложила Бренда. — А то вдруг Ньюта переклинило, и он стал буйным?

Томас содрогнулся, однако он понимал — девушка права. Не ответив, он помчался следом за Минхо.

Внутри «айсберга» царили полумрак и духота; все системы — в том числе освещения и кондиционирования воздуха — были отключены.

Хорхе вошёл в планолёт сразу за Томасом.

— Сейчас включу кондиционер, иначе мы тут так изойдём пóтом, что от нас останутся только высохшие скелеты, — проворчал он и направился в кабину пилота.

Бренда и Томас стояли рядом и вглядывались в тёмноту, едва разгоняемую светом из редких маленьких иллюминаторов. Из глубины трюма доносилось: «Ньют! Ньют!» — это Минхо звал своего друга. Однако тот не отзывался. В душе Томаса образовалась пустота; она расширялась, поглощая всё его существо. Надежда таяла.

— Пойду налево, — сказал он, указывая на короткий коридор, ведущий в кают-компанию. — Может, ты присоединишься к Хорхе, поищете вместе? Чувствую, плохи дела. Если бы с Ньютом всё было в порядке, он, конечно же, вышел бы нам навстречу...

— Уже не говоря о том, что свет и кондиционер были бы включены, — подхватила Бренда. Бросив на собеседника мрачный взгляд, она удалилась.

Томас пошёл в кают-компанию и обнаружил там Минхо. Тот сидел на диване и не отрывал глаз от какого-то клочка бумаги. Лицо у приютеля было каменное — такого Томас у него раньше никогда не видел. Пустота в душе юноши пожрала последние остатки надежды.

— Минхо, что это? — спросил он.

Минхо не ответил и не поднял глаз.

— Да говори же!

Минхо наконец взглянул на него.

— Сам посмотри. — Он протянул Томасу бумажку, а сам сгорбился на диване — похоже, едва удерживался от слёз. — Он пропал...

Томас подошёл, взял из его пальцев листок, перевернул... Чёрные каракули гласили:

«Они как-то проникли внутрь. Меня забирают к другим хряскам.

Так лучше для всех. Спасибо за то, что вы были моими друзьями.