Чёрный орден - Джеймс Роллинс

Беглецы сели рядом, Анна выбрала место напротив. Богатырь встал у двери, скрестив руки; охранники остались в коридоре.

Пейнтер окинул взглядом комнату. Единственным путем к спасению могло служить витражное окно, зарешеченное толстыми железными прутьями… Нет, через него не выбраться.

Возможно, есть и другой путь к свободе. Нужно добыть как можно больше информации, но действовать необходимо осторожно. Очевидное сходство Анны с мужчиной на портрете — подходящая тема для начала беседы.

— Вы сказали, что ваш дед заправлял порядками в замке… А кто это делал до него?

Анна поудобнее устроилась в кресле, наслаждаясь теплом горящего камина. Она сложила руки на коленях и сосредоточенно переводила взгляд с Лизы на Пейнтера.

— История Гранитшлосса длинна и загадочна, мистер Кроу. Вам знакомо имя Генриха Гиммлера?

— Второго человека в фашистском Третьем рейхе?

— Ja. Руководитель СС, палач и сумасшедший.

Пейнтер удивился, услышав подобную характеристику из уст Анны. Что это — хитрость? Он понимал, что Анна затеяла какую-то игру, только пока не знал правил.

Анна продолжала:

— Гиммлер считал себя реинкарнацией Генриха, короля саксов, который правил в десятом столетии. Даже уверял, что получает от него послания на подсознательном уровне.

Пейнтер кивнул.

— Я слышал, он очень увлекался оккультными науками.

— Просто свихнулся на оккультизме, — поправила его Анна, пожав плечами. — В Германии этим многие увлекались, еще со времен госпожи Блаватской,[22] которая ввела термин «ариец». Она утверждала, что овладела тайным знанием, пройдя обучение в буддийском монастыре. Некие не известные никому наставники якобы рассказали ей о том, что человечество произошло от высшей расы и однажды вновь обратится в нее.

— В пресловутую высшую расу? — произнес Пейнтер.

— Совершенно верно. Спустя сто лет Гвидо фон Лист соединил идеи Блаватской с германской мифологией, переработав первоисточник и возвысив его до величественного мифа об арийской расе.

— А народ Германии проглотил наживку и воспринял ее всерьез, — слегка поддразнивая, вставил Пейнтер.

— И неудивительно. После поражения в Первой мировой войне столь привлекательная идея тешила наше тщеславие. Во времена пышного расцвета оккультизма в Германии она нашла своих многочисленных поклонников. Возникли тайные общества Третьего рейха: Туле, Врил,[23] орден новых тамплиеров.

— Насколько я помню, Гиммлер принадлежал к обществу Туле.

— Верно, рейхсфюрер верил в его мифологию, верил даже в магическую силу древнескандинавских рун. Вот почему он избрал двойную руну «зиг», сдвоенную молнию, для обозначения созданного им ордена воинов-жрецов Schutzstaffel. Или, говоря иначе, СС. Изучив труд госпожи Блаватской, он уверовал в то, что в начале времен в Гималаях возникла арийская раса и ей суждено возродиться.

Лиза в первый раз вступила в беседу:

— Так вот почему Гиммлер посылал поисковые экспедиции в Гималаи.

Она переглянулась с Пейнтером. Прежде они уже размышляли об этом и, как оказалось, были близки к истине. Пейнтеру по-прежнему не давала покоя загадочная фраза Анны: «Мы больше не нацисты». Он рассчитывал на разговорчивость женщины. Анна, по всей видимости, к чему-то их готовит, только к чему?

— Так что же искал Гиммлер? Затерявшееся в Гималаях племя ариев? Надеялся найти «высшую расу» в сердце Шангри-Ла?

— Не совсем так. Под прикрытием антропологических и зоологических изысканий Гиммлер направлял членов частей СС на поиски свидетельств существования исчезнувшей расы господ. Он верил, что найдет ее следы здесь. И несмотря на то что он так ничего и не обнаружил, им все настойчивее овладевало стремление обрести доказательства существования ариев, постепенно перешедшее в навязчивую идею, манию. Когда он взялся за создание в Германии цитадели СС, закрытого для посторонних замка Вевельсбург, то одновременно строил здесь его зеркальную копию. Он создавал ее силами тысяч рабов из концлагерей Германии. Гиммлер переправил сюда тонну золотых слитков, чтобы обеспечить нашу финансовую независимость. Благодаря ему мы ни в чем не знаем недостатка.

— Но для чего было строить замок в Гималаях? — спросила Лиза.

Пейнтер высказал догадку вслух:

— Гиммлер верил, что арийская раса возродится в этих горах снова. Он строил для них первую цитадель.

Анна кивнула.

— Он также веровал, что наставники, махатмы, которые некогда обучили госпожу Блаватскую, все еще живы. Вот он и построил для них замок, оплот, где их знания и опыт сольются воедино.

— И как? Показались людям таинственные наставники? — насмешливо спросил Пейнтер.

— Нет, зато в конце войны сюда прибыл мой дед. И привез с собой нечто поистине чудесное. То, что должно было превратить мечту Гиммлера в реальность.

— И что же это такое?

Анна покачала головой.

— Прежде чем мы продолжим разговор, я должна задать вам вопрос. И хотела бы получить правдивый ответ.

Пейнтер нахмурился. Ему не понравился неожиданный поворот беседы.

— Вы знаете, что этого я вам обещать не могу.

Анна впервые за все время разговора улыбнулась.

— Благодарю за откровенный ответ, мистер Кроу.

— Так каков ваш вопрос? — с любопытством спросил он, чувствуя, что приближается к сути беседы.

Анна пристально посмотрела на Пейнтера.

— Мне предстоит многое рассказать. Вы производите впечатление очень сообразительного человека, но выглядите… не слишком хорошо. Вы больны?

Пейнтер широко раскрыл глаза. Он не ожидал подобного вопроса. Лиза ответила за него:

— Да.

— Лиза! — негромко воскликнул Пейнтер.

— Анна все равно узнает. Для этого не нужно медицинское образование. — Лиза обернулась к Анне: — У него головокружение, нистагм и нарушение координации.

— Мигрени с нарушениями зрения?

Лиза кивнула.

— Так я и думала.

Анна откинулась в кресле.

Пейнтер нахмурился. Он не понимал, что происходит.

Лиза перешла в наступление:

— Чем вызвана его болезнь? Полагаю, мы… то есть он имеет право знать.

— Нам придется еще многое обсудить, но я уже могу сделать прогноз.

— И?..

— В ближайшие три дня он умрет. Самой мучительной смертью.

Пейнтер с трудом заставил себя не выдать своих чувств. Лиза тоже сохранила невозмутимый вид и спросила тоном врача:

— Болезнь излечима?

Анна бросила взгляд на Пейнтера, потом повернулась к Лизе.

— Нет.

23 часа 18 минут

Копенгаген, Дания

Фиону срочно нужно было доставить к врачу. Подхватив девушку на руки, Грей почувствовал, что из ее раны сквозь блузку сочится кровь.

Толпа вокруг становилась плотнее, то и дело слепили вспышки фотокамер. С озера эхо разнесло звуки музыки и поющих голосов: парад подходил к концу. Высоко над головами публики покачивались и кивали гигантские двигающиеся куклы. Над озером грохотал фейерверк.

Пригнувшись, Грей поискал глазами снайпера, ранившего Фиону. Затем быстро осмотрел рану: пуля лишь оцарапала кожу, и все же помощь врача необходима. Лицо девушки побледнело от боли.

Стреляли сзади, значит, снайпер прячется за деревьями и кустами. Хорошо, что до толпы оставались считанные шаги. Охотники, наверное, уже близко. Вероятно, тоже прячутся среди посетителей. Грей посмотрел на часы: до закрытия осталось сорок пять минут.

Требовался совершенно новый план. Больше нельзя дожидаться полуночи, чтобы покинуть парк, затерявшись в толпе. Их обнаружат гораздо раньше.

Из-за того, что все посетители сгрудились вокруг озера, дорожка между центром парада и выходом обезлюдела. Вышедший туда окажется на открытом месте. Мечта снайпера! Да и у ворот их наверняка поджидают.

Зажимая рану рукой, Фиона испуганно прошептала:

— Что же нам теперь делать?

Грей поставил девушку на ноги. Осталась только одна попытка: довольно опасная, но без риска им из парка не выбраться.

— Мне нужно испачкать кровью руки.

— Что?

Он указал на ее кофту. Нахмурив брови, она приподняла край одежды.

— Только осторожнее…

Грей бережно отер кровь с раны. Фиона сморщилась и тихонько ахнула.

— Прости, — пробормотал он.

— У тебя пальцы ледяные, — пролепетала она.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ничего, жить буду.

— Я тебя вытащу, — пообещал Грей и выпрямился во весь рост.

— Что ты…

— Когда скажу, кричи что есть сил.

Фиона сморщила нос, но кивнула. Грей выбрал подходящий момент, когда заиграли флейты и барабаны, и потащил Фиону к главному выходу. За группой школьников он приметил знакомого мужчину в широком плаще, с повязкой на руке. Убийца Гретты, напряженно озираясь, пробирался через стайку подростков.