Путь к Вавилону - Пол Керни

— Снежных Исполинов я знаю, — сказал Ривен, глубоко вонзив свой кинжал в дери. — Как-то, еще в больнице, я видел сон. Тебя видел и Ратагана. Мы сражались с Исполином. — Он не стал говорить о том, что во сне Исполин обратился к нему голосом Дженни. Здесь, в этом мире, мысли о Дженни не только несли с собой рвущую сердце печаль, но и пугали.

— Гвилламон, отец Мертаха, тоже видел тебя во сне, — серьезно проговорил Байклин. — Он-то и настоял, чтоб я вернулся на Стэйр, хотя батюшка мой был против. Мертах тоже пошел со мной. Он вообще любит всякие приключения, да и эти его способности могли нам очень пригодиться. Так оно и получилось.

— У меня в книге он… может менять свой облик, — сказал Ривен, тщательно подбирая слова.

Байклин кивнул.

— В вашем мире нет волшебства, но здесь, в Мингнише, его хватает.

— Он у меня был вервульфом, оборотнем. — Ривен покосился на двух волков, которые дремали за пределами круга света. По спине у него пробежали мурашки.

— Мертах может менять свой облик, у него много личин, — уступил Байклин. — Он человек, наделенный особым даром, как и его отец. А для нас это если не благо, то немалое преимущество.

Ривену вспомнилась сцена, которую он описал в своей книге: Мертах, обернувшийся седым огромным волком, рыщет по топям под полной луной, и любимцы его — волк и волчица — вместе с ним. Он потряс головой, отгоняя наваждение.

— Так не бывает, — пробормотал он себе под нос и вдруг вспомнил, как они с Дуди напились и он увидел в окне странный силуэт с заостренными ушами: кто-то глядел на них-из темноты.

Волшебный мир, мир древней магии, недоступный обычным людям… Все это… все эти беды. Зима, что вдруг настала и прошла. Чудовища с горных вершин. Это все началось только в прошлом году, после… после Сгарр Дига? — задумчиво спросил Ривен.

— Да.

— И ты думаешь, виноват в этом я?

Байклин ничего не ответил.

Утром они пошли дальше. Мертах с волками шагал впереди, следом за ними — Байклин, поддерживающий Ратагана, который тяжело опирался на свой топор и проявлял явные признаки раздражения. За ними — Ривен со своим новым кинжалом, заткнутым за пояс. Мирканы замыкали шествие.

Пейзаж постепенно менялся. Сначала они брели по заболоченной в низинах холмистой равнине, густо заросшей вереском; но уже очень скоро дорога пошла под уклон, и впереди открылась широкая панорама низины, сверкающей лентами ручьев и рек и испещренной темными пятнами лесов. Она простиралась в безбрежную синюю даль, и лишь далеко-далеко на севере угадывался силуэт горной цепи. Ривен смотрел во все глаза. Мингниш оказался гораздо обширнее и красивей, чем Ривен представлял себе, глядя на эту страну с того холма, где была Дверь. В небе носились жаворонки и коростели. Вереск почти исчез, трава стала густой и зеленой. Ривен как будто вошел в иллюстрацию книжки. Он так и не понял, тревожит это его или, наоборот, успокаивает.

Теперь он уже различал поля, золотисто-зеленые под солнцем, и оранжевые черепичные крыши домов, и струйки дыма. В верхней части долины светились осколками зеркала небольшие озера, а в тени крутых склонов лежали остатки снега.

— Раларт, — сказал Байклин, и в его голосе слышалась радость. — Сколько же времени миновало с тех пор, как глаза мои видели Раларт в последний раз!

— Никуда он не делся, стоит на месте, — пробурчал Ратаган. — А вот ушам твоим придется потерпеть. Варбутт, я думаю, скажет тебе пару ласковых, когда мы придем в Рорим.

— За все нужно платить.

Послышался топот копыт, и на гребне холма впереди показались два всадника. Куски дерна летели из-под копыт лошадей, словно перепуганные жаворонки. Всадники были в полном боевом облачении, стальные кольца кольчуг сверкали на солнце, бликами горели медные шлемы, конская сбруя позвякивала. Ривену подумалось вдруг, что он в жизни не видел такой красоты. Всадники подъехали к ним и, остановившись в каких-нибудь десяти футах, вскинули руки в приветственном жесте.

— С прибытием, Байклин! А что, Ратаган оступился и повредил ногу?

Байклин осклабился.

— Да уж! И, между прочим, на этот раз он был трезвым.

— Ах ты щенок, Данан! — прорычал Ратаган. — Пока твоя задница грела стул, мы доблестно бились с горными чудищами и привели с нами Сказителя с Острова Туманов.

Стражи вытаращили глаза.

— Вот это новость. Помощь вам не нужна? Может быть, лошади?

Байклин покачал головой.

— Сами дойдем, ноги, чай, не подведут. Даже у Ратагана. Лучше езжайте вперед и скажите там, в Рориме, что мы скоро будем.

Данан поднял руку в прощальном приветствии.

— Охотно. Сдается мне, Байклин, что моя сестра Мира будет очень рада увидеть тебя. — Всадники развернули коней и умчались прочь.

Прошел еще час. Они поднялись на вершину последнего из холмов, и их взорам предстала долина — Дол Раларта.

Кольцевая стена высотой в семь футов, сложенная из камней, не скрепленных раствором, змеилась по краю долины. В ней было несколько ворот, каждое — с высокой башенкой и сторожевым шатром. Ривен прикинул: стена опоясывала пространство площадью примерно в три квадратные мили. За стеной виднелись стада, пасущиеся на лугах, и скопления домов.

В самом центре огороженного пространства была еще одна каменная стена, — на крепостном валу, поросшем травой, — эта внутренняя стена была выше и толще, чем внешняя. Перед стеной располагался ров с водой, а за ней — большие строения из камня и бревен, крытые черепицей. Стояли они так тесно, что стены их соприкасались друг с другом, и Ривен разглядел флигели и закрытые переходы, соединяющие постройки. Самое высокое здание, высотой в три этажа, — Дворец, — было сложено из камня, и в его больших окнах играли солнечные зайчики, хотя даже в этом здании окна первого этажа больше походили на узкие бойницы, а двустворчатая входная дверь была-тяжела и крепка. За зданием возвышалась массивная квадратная башня с широкими окнами, откуда просматривался весь Рорим, а на шпиле ее реял синий флаг. Из полдюжины труб там и сям поднимался дымок. Сонное с виду местечко, только какой-то мужчина вел лошадей через двор за высоким домом.

— Варбутт наверняка наблюдает за нами, — сказал Байклин и помахал рукой в сторону Рорима.

— Пока в корчме у ратушной площади пенится пиво, пусть он хоть палец сосет у себя на ноге, мне дела нет, — сказал Ратаган. Он заметно устал, и теперь в его голосе явственно слышалась боль. Он тяжело опирался на Байклина, хмуря лоб.

— Что, хуже стало? — спросил его Байклин.

— Да уж не лучше, чернявый, но я все равно не могу допустить, чтобы меня ввели в наш Круг под руки, точно бабу на сносях, так что побереги мозоли и продолжим наш путь.