Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

– Конечно, нет, особенно, если они едят так же много, как дядя Закери.

– Устами младенца, – растягивая слова, произнес Мельбурн.

В течение всего следующего часа они беседовали о том, что Пип изучает со своей гувернанткой, миссис Бевинс, имеющее отношение к обезьянам и Мадагаскару, о моде и о том, кто с кем помолвлен, и о том, кто до этого момента устроил лучшие и худшие приемы в этом Сезоне.

– Я слышала, что уже произошла, по крайней мере, одна драка из-за девицы в этом Сезоне, – прокомментировала тетушка Тремейн. – Леди Истон рассказала мне.

– Мы все знаем, как серьезно нужно воспринимать все, что она рассказывает, – заметил в свою очередь Себастьян. – В самом деле, тетя.

– Правдивы эти сплетни или нет, но они, по меньшей мере, интересны. Но леди Истон утверждает, что она слышала эту историю от знакомого, который слышал ее от кого-то еще, потому что она сама никогда не посещала ни одной безнравственной вечеринки у Бельмонта, так что я не уверена, насколько серьезно следует это воспринимать. Тем не менее, об этом можно отлично посплетничать.

– А кто подрался? – захотела узнать Пип.

Элинор хотелось провалиться через персидский ковер и сквозь пол. Если Мельбурн когда-нибудь узнает, что произошло, и что это случилось у Бельмонта, восстание тут же закончится. И она получит по заслугам все то, что он придумает для нее.

– Никто не знает, дорогая. Это был маскарад, так что все, что леди Истон смогла рассказать, так это то, что, как сообщили, пантера ударила лису по носу, а затем унесла прочь черно-красного лебедя и увезла его в экипаже.

– Я думаю, что это романтично, – заявила Пип.

На мгновение закрыв глаза, Элинор молча послала благодарственную молитву за то, что никто из домашних не видел ее в том платье. Деверилл был прав, когда посоветовал ей уничтожить его, хотя после того, как Стивен Кобб-Хардинг грубо лапал ее в нем, она все равно никогда снова не надела бы его.

– Чей это был экипаж? – спросил Мельбурн, погрозив пальцем Пип, когда та попыталась стянуть еще одно печенье.

– А в этом месте, я боюсь, детали становятся до абсурда расплывчатыми. Так как Мариголд слышала все это из третьих рук, то она не уверена, была ли это карета Принни, лорда Уэстфилда или твоего друга лорда Деверилла, – дама хихикнула. – Я сама склонилась бы к версии, что это Уэстфилд, потому что известно, что он и раньше бил людей.

Мельбурн фыркнул.

– Я бы поспорил, что это был не Деверилл. Я никогда не слышал, чтобы он затеял драку из-за женщины.

– Валентин? – прокомментировала Пип. – Он очень сильный. Однажды он поднял меня в воздух одной рукой. Конечно же, я тогда была маленькой.

Тетя Тремейн хихикнула над заявлением шестилетней девочки, но внимание Себастьяна было сосредоточено на Элинор. В какой-то момент она почти запаниковала. Однако, до тех пор, пока ей не предъявят обвинение, она не собирается ни в чем признаваться.

– Вот почему тебе необходимо соблюдать правила приличия, даже в этом твоем маленьком приключении, – сказал герцог. – Если бы это была ты, в той маске лебедя, то тебя бы уже в Лондоне не было.

– Едва ли справедливо раздавать угрозы, основываясь на действиях других людей, – заметила Глэдис. – Я абсолютно уверена в том, что Нелл в точности знает, чего ожидают от юной леди ее происхождения и положения.

Да, она знала, но это вовсе не облегчало выполнения того, что от нее ожидали.

– Мне показалось, что ты даже не поверил в эту историю, Себастьян.

– Я сам слышал нечто похожее этим утром, – ответил ее брат. – Что, конечно же, не делает ее правдивой, но от этого история становится более вероятной.

– Я хочу знать, когда смогу пойти на маскарад. – Пип уселась на колени к отцу и подняла на него взгляд. – Я буду принцессой. Или павлином.

– Ты будешь прекрасным павлином, моя дорогая, – ответил тот, целуя ее вздернутый нос. – Но в настоящий момент, я думаю, нам нужно попрощаться до того, как ты съешь все шоколадное печенье в Лондоне.

– Я съела далеко не все.

– Но ты попыталась, – герцог поставил ее обратно на ноги и встал. – Поцелуй тетушку Тремейн, и давай отправляться домой. – Девочка подчинилась, и они вместе вышли в фойе. – Элинор?

– Я буду через мгновение, – отозвалась девушка, схватив тетю за руку.

Мельбурн и Пип направились к карете, но Элинор потянула тетушку Тремейн обратно в утреннюю гостиную.

– Могу я заехать к тебе завтра? – спросила девушка.

– Конечно же, моя милая. Что-то неладно. Я чувствую это.

– Не то чтобы уже неладно, но может быть, – ответила Элинор. – Пожалуйста, не говори Мельбурну.

– Мы, молодые леди, должны объединяться. Мне можешь рассказать все, Нелл. Ты знаешь это.

– Спасибо, тетушка. – Еще раз поцеловав круглую щеку Глэдис, Элинор присоединилась к своему брату и племяннице в карете.

– Что произошло?

– Это – личное. Но не беспокойся, мы обсуждали не тебя.

– От этого мне не становится легче, – герцог расправил один из локонов на голове своей дочери. – Ты собираешься посетить прием у Фирайонов этим вечером?

– Думаю, что да.

– А кто будет сопровождать тебя?

– Себастьян, это не было частью нашего соглаше…

– Я не препятствую твоим делам, – возразил он. – Я просто задал вопрос.

Совершенно верно. И еще не так много времени прошло после того, как ее почти изнасиловал Стивен, так что Элинор была благодарна брату за этот вопрос.

– Думаю, что я присоединюсь к тебе, если только у тебя не появились другие планы.

– Я никогда не составляю планов, из которых исключается моя семья.

Элинор слегка нахмурилась.

– Это потому, что ты совершенно счастлив в той жизни, которая у тебя есть. Ты можешь делать масштабные заявления о своей щедрости, потому что у тебя есть все, что ты хочешь, и как раз там, где ты хочешь.

Серые глаза спокойно и долго изучали девушку, и на мгновение в их глубине мелькнуло что-то, похожее на боль.

– Это слишком близорукое утверждение, Элинор. И совсем не характерное для тебя.

Пенелопа потянулась через сиденье и взяла ее за руку.

– Тетя Нелл сражается за свою независимость, – мудро проговорила она. – Я думаю, что ей нелегко.

Элинор вздохнула.

– Спасибо, Пип, – обратив взгляд обратно на старшего брата, она слегка улыбнулась. У него не было всего, чего он хотел, хотя когда-то он это имел. Если бы у него не было Пип три года назад, когда умерла Шарлотта, и Себастьян стал вдовцом, Элинор не знала, что бы он делал. А что он сделал на самом деле, так это вернул своих холостяков-братьев и предоставил им бесплатное проживание в старом родовом доме, просто для того, чтобы держать свою семью рядом с собой и в безопасности. Нет, Мельбурн имел многое, но даже у него не было всего. Больше нет. – Прошу прощения, Себастьян, – тихо проговорила она. – Но ты мог бы сделать это более простым для меня.