Бенериб – сладкая сердцем - Ольга Тишина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Неужели он не боится, что может лишиться глаз, так бесстыдно рассматривая супругу царя, – шепнула на ухо, сидящая рядом Тиа.
– О чем ты? – не поняла Ия подругу.
– О том человеке, – девушка украдкой показала на мужчину. – Кто он?
Ия пожала плечами. Она видела мужчину впервые и наверно, занятая своими мыслями и печалями, не заметила бы его среди гостей, но слова Тиа заставили обратить на незнакомца внимание.
На вид мужчине было лет тридцать. Смуглое лицо выдавало в нем южанина и человека, часто бывающего на солнце. Плотного телосложения, с рельефно выделяющимися мышцами на обнаженной груди и руках он походил на воина, создавшего свою великолепную фигуру постоянными тренировками.
Его тщательно выбритую голову не украшал, как у большинства присутствующих здесь гостей, парик. Впрочем, ему он был не нужен. Парик бы только испортил впечатление от грубой мужественности этого человека, и слишком выделил правильные, но крупные черты лица.
Когда их взгляды встретились, Ия почувствовала сильный интерес мужчины к себе.
– Какой-то военачальник, – предположила она, пряча вдруг покрасневшее лицо за пышным веером.
– Надо спросить у Монту, – Тиа закрутила головой и даже чуть приподнялась с места, высматривая своего мужа, отошедшего «на минутку» в другую часть пиршественного зала пообщаться с друзьями.
– Пойду, найду его, – сообщила подруга. – А то как бы не пришлось тащить на себе. Знаю я, чем заканчиваются такие исчезновения!
Тиа убежала, оставив Ию одну цепенеть под прицелом гипнотического взгляда темных глаз незнакомца.
***
Нубемхат была в бешенстве.
Внутри все клокотало, гнев рвался наружу. Досталось всем: служанкам, рабыням и даже дочерям. Лишь та, что стала причиной этого гнева, даже не догадывалась, какая буря творится сейчас в душе рассерженной царицы.
«Он не сводил с нее глаз!» – ревнивая мысль не отпускала женщину, заставляя снова и снова думать о том, как Герей, ее страсть, ее любовник, посмел смотреть на другую. И ладно бы это была какая-нибудь рабыня, ну, или на худой конец жена дворцового сановника. Нет! Он положил глаз на Ия-Иб! На эту змею, забравшую у нее любовь фараона.
«Да что же такого в этой девке? – думала оскорбленная ревностью женщина. – Почему все мужчины сразу теряют голову, увидев ее. А может все дело в синеве взгляда младшей царицы? – пришла вдруг в голову Нубемхат внезапная мысль».
Она позвала верную служанку.
– Мне нужна самая сильная колдунья, какая только найдется в Чени, – повелела царица.
Через пару часов, во дворец старшей супруги фараона привели жрицу Мерит Пта, служившую в храме Тота.
– Возьми землеройку, утопи ее, дай выпить этой воды той женщине и она ослепнет на оба глаза, – заявила колдунья, узнав о проблеме клиентки.
– Мне не нужно чтобы она ослепла, – зашипела Нубемхат на нее. – Мне нужно, чтобы мой взгляд засиял божественной синевой ока Нут!
Колдунья задумалась.
– Это почти невозможно, – наконец заявила она царице.
– Если сделаешь, я осыплю тебя милостью и дам много золота, – обиженная супруга фараона готова была на все ради своей цели.
– Надо подумать, – жрица поскребла затылок, достала из своей сумы амулет, в форме креста и приложила его ко лбу. Закатив глаза и постояв так пару минут, она вынула из складок одежды веревку, плюнула на нее и завязала несколько узлов. Потом немного покружилась по комнате, бурча под нос слова заклинаний, наконец, остановилась и уставилась на царицу.
– Ну, что? – нетерпеливо спросила та у жрицы.
– Есть возможность, – услышала она утвердительный ответ. – Завтра ты получишь, то, что желаешь.
На следующий день Нубемхат сидела у зеркала и не могла оторвать взгляда от своего отражения. Колдунья не обманула. Волшебный кайал и необычный порошок синего цвета дали потрясающий эффект.
– Нанеси порошок на веки и вотри его, – дала указание жрица, выполняя свое обещание. – Потом, обведи глаза, и они станут казаться синими, как темнеющее на западе небо.
Царица была счастлива. «Теперь, Герей и не взглянет на Ия-Иб!» – думала она, прихорашиваясь перед свиданием с любовником, который сам назначил ей встречу, прислав тайно записку.
В этот момент, царица, окрыленная своей любовью, даже забыла о фараоне.
Но эта встреча принесла лишь разочарование. Герей не был с ней страстен, как это было всегда.
– Ты не хочешь меня, как прежде? Что с тобой? – рука Нубемхат лежала на поросшей черной курчавостью мужской груди. Любовник молчал.
Она приподнялась на локте, заглядывая в его глаза, и пытаясь найти там ответы, но в них отражался лишь свет факела, коптившего на стене скромно обставленной комнаты, где мужчина назначил ей встречу.
– Я знаю! – царица вспыхнула. Села на кровати. – Ты думаешь о ней. На свадьбе Хор-Аха ты не спускал с нее глаз!
– Что в том плохого? – его голос, бархатистый, глубокий, сводил с ума, только то, что ответил мужчина, Нубемхат не понравилось.
– Ты даже не отрицаешь! – в порыве ревности она замахнулась, но он поймал ее руку, легко перехватил и сжал.
– Мне больно! – зашипела женщина. – Отпусти!
– Не шипи, – мужчина хищно улыбнулся, навис над ней. – Твоя богиня вряд ли похвалит свою жрицу, увидев, как та задирает ноги для других, пока ее муж умирает в одиночестве на своем ложе.
– Как ты смеешь? – Нубемхат попыталась вырваться, но он был сильнее.
– Признаю, что хочу ту женщину, как хочу тебя. – Герей опять ухмыльнулся, а в глазах заплясали огни факела. – Меня хватит на вас обеих. Чем я хуже фараона? – он навалился, прижал ее всем своим весом к постели, и царица поняла, что мужчина опять возбужден. – Ты устроишь так, чтобы я мог получить то, что хочу от Ия-Иб, – зашептал Герей. Жаркие губы нашли женскую грудь, приникли к соскам, заставляя их затвердеть. Нубемхат застонала, чувствуя пульсацию мужского естества на своем животе. Этот ритм отдавался в ней, принуждал забыть обо всех обидах. Царица готова была выполнить любое желание Герея, лишь бы сейчас принять его и ощутить внутри себя. И она дала обещание:
– Я все сделаю, любовь моя. Все, что ты просишь.
Он потянулся к ней, впился губами в губы, жадно, на грани боли, именно так как она и хотела.
Глава 29
Через несколько дней царского лекаря нашли с перерезанными венами в собственном доме. Говорили, что бедняга не выдержал позора и покончил с собой. Но это событие странным образом отразилось на здоровье больного: тот неожиданно пошел на поправку.
