Ментовские оборотни - Владимир Гриньков

Демин посмотрел на меня внимательно.

– Да, Илья, – подтвердил я. – В конце концов, должно прозвучать что-то такое, что обозначит серьезность твоих намерений.

– А вот этот вопрос про охрану, ты думаешь, его не напугает? – саркастически заметил Демин.

– Напряжется он, конечно, – подтвердил я спокойно. – А ты после секундной паузы вслед за вопросом об охране поясни, что хочешь зайти к Тропининым, потолковать… Все очень неопределенно должно быть, Илья, все намеками, на полутонах, на догадках…

На носу у нас была очередная съемка, и я до конца дня занимался делами, которых накануне каждой съемки – миллион, но параллельно с этим еще и проводил следственные эксперименты. Если я в этот день по работе или случайно сталкивался со знакомой мне представительницей прекрасного пола, то тут же извлекал из кармана пластиковый пакетик с обнаруженным на веранде Светланиного дома кружевным платочком и просил сказать, как называются духи, которыми обрызгали платочек. Я не знаю, что при этом думали обо мне мои собеседницы, но в помощи никто не отказал. К концу дня у меня был список из двух с лишним десятков наименований, ни одно из которых не повторилось ни разу, что свидетельствовало о провале моей затеи.

Манипуляции с платком поздно вечером увидел Демин. Я как раз демонстрировал платочек очередной женщине-эксперту. Женщина предположила, что это какой-нибудь «Кензо», хотя она и не была уверена, я и вовсе ей не верил, потому что видел эту ее неуверенность.

Тут и подошел к нам Демин.

– В чем проблема? – осведомился он.

– Запах, – сказал я и взмахнул платочком перед его носом. – Пахнет духами, но никто не может сказать – какими.

Демин потянул носом вслед ускользающему аромату, прикрыл в задумчивости глаза и после короткой паузы пробормотал:

– Это Людочка… Из аппаратной… беленькая такая девочка в джинсиках…

– Не понял…

– Ее запах, – пояснил Демин. – Она такими духами пользуется.

– Ты уверен?

– Женька! – глянул на меня Илья с превосходством человека, осознающего свое неоспоримое лидерство во всем, что касается общения с противоположным полом.

Не знаю наверняка, как с победами, но попыток Демин делал точно много.

– Идем, – сказал я. – Сейчас проверим.

Людочку мы нашли на ее рабочем месте. Едва только я вошел в аппаратную, сразу понял, что Демин не ошибся. Тот самый запах. Этот запах уже впечатался в мою память намертво.

Демин улыбался Людочке и нежно брал ее за плечико. Она смущенно улыбалась в ответ и краснела, как первоклассница. Демин рассказал короткий анекдот. Мы посмеялись. После этого Демин перешел к главному:

– Какие духи! – сказал он одобрительно. – Чем это вы пользуетесь, Людочка?

– Это «Сесиль».

– Первый раз слышу.

– «Дольче & Габбана» выпускает.

– А-а, – сказал Демин. – Тогда понятно.

– Ты веришь в призраков, Илья? – спросил я.

Демин недоверчиво посмотрел на меня.

– Короче, Колодин, чего тебе надо?

Мы с ним шли длинными коридорами телевизионного центра. Ну какие тут в самом деле призраки? Одни телевизионщики вокруг.

Я рассказал ему о женщине в белом, которую видел прошлой ночью на веранде Светланиного дома.

– Выпил накануне много? – уточнил будничным голосом Демин.

– Ну при чем тут это! – сказал я с горячностью.

– Значит, много, – догадался Илья.

– Ну, допустим, – буркнул я, вынужденно признавая очевидное.

– Ты не обижайся, Женька, но женщина в белом – это еще не самый худший вариант. Еще бывают чертики, потом еще зеленые человечки. Не надо просто перебарщивать. Опытный боец от начинающего алкоголика без стажа отличается тем, что точно знает свою норму. Не зарывайся, не геройствуй – тогда сбережешь и репутацию, и печень. У меня и с тем и с другим, как ты знаешь, проблемы, так что мне ты можешь верить.

– Вот это я нашел там, на веранде, – сказал я сердито и взмахнул перед деминским носом пакетиком с платком. – Это тоже спьяну мне привиделось, да?

– Реальный платочек, – сказал невозмутимо Демин. – Что доказывает мою правоту. Женька, призраки следов не оставляют. Где ты слышал, чтобы они платочками разбрасывались?

Он был непробиваем, и его невозможно было ни в чем убедить. Но у меня накопилось слишком много вопросов, чтобы я так просто отступил.

– Илья! Я видел эту женщину! Местные жители говорят, что призрак существует.

– Чепуха! – вяло отмахнулся Демин.

– А еще они говорят, что Вероника Лапто…

Тут Демин насторожился. Имя ему было знакомо – ведь он тоже был свидетелем чтения Светланой первого письма, присланного покойницей.

– …Которая была хозяйкой дома, где сейчас живет Светлана, была найдена в пруду, одетой в платье старой графини Воронцовой…

– Чепуха! – повторил Демин.

– Я видел фотографии мертвой Вероники и видел ее платье. А потом мне довелось увидеть портрет графини Воронцовой, написанный двести лет назад. Это действительно то же самое платье, Илья!

– Конкретно? – не поверил Илья.

– Да! Это факт, который невозможно оспорить!

– И все равно – чепуха! – справился с секундным замешательством Демин.

Если что-то невозможно объяснить – это надо объявить несуществующим. Привычка Демина отмахиваться от проблем, решить которые ему не по силам, была мне хорошо известна.

Я не очень-то ему поверил. Наверное, потому, что прошлой ночью он в Москве был, а я в Воронцове. Это в Москве призраков, может быть, и нет. А в Воронцове совсем другое дело.

После работы я поехал на Тверскую, где до поздней ночи работал книжный магазин. Я любил заезжать туда время от времени, потому что ближе к полуночи людей там совсем немного и можно бродить вдоль книжных полок, не отвлекаясь на общение с другими покупателями, которые сплошь не только книголюбы, но еще и телезрители, оказывается.

Я обошел отделы, где продавали мемуары, историческую литературу и энциклопедии, и в конце концов нашел то, что искал. История дворянских родов России. Увесистый том с многочисленными иллюстрациями.

Воронцовых оказалось на удивление много. Древний род. С многочисленными ответвлениями. Дипломаты, военные и даже генерал-губернатор. Значительные лица. Умные глаза. Чувство собственного достоинства, не переходящее в спесь. Я всматривался в лица на портретах, перелистывал страницу за страницей и вдруг увидел «свою» графиню. Наталья Александровна Воронцова. Тот же самый портрет, который я недавно увидел в музее.

Про графиню в этой книге было написано совсем немного. Жила в Санкт-Петербурге, но часто наведывалась в Москву, где у нее был дом. Вышла замуж, но рано овдовела. На склоне лет поселилась близ монастыря, настоятель которого был ее духовником.

Пожалуй, в провинциальном музее мне рассказали бы о Воронцовой больше, чем я смог почерпнуть из этой книги. Но книгу я все-таки купил. Потому что на букву «Р» я обнаружил множество Ростопчиных, и кто из этих вельможных представителей знатного рода покончил жизнь самоубийством после смерти Воронцовой, я не знал. Дома разберусь.

Я заплатил за книгу и вышел из магазина. Домой возвращаться не хотелось. Я поехал в клуб. Там было шумно, весело, гремела музыка, и еще там было много света. Все это мне очень нравилось. Я даже стал думать о том, почему мне здесь так нравится сегодня. Порой для того, чтобы понять, почему тебе хорошо, надо пойти от противного и разобраться, а что же такое плохо. Я попытался представить, и у меня получилось следующее. Мне было бы плохо сейчас, если бы вокруг меня не было людей, царила абсолютная тишина и тьма скрывала все вокруг. Я знал такое место на земле. Это Воронцово.

В жизни так бывает: как только что-то вспомнишь – так оно к тебе в реальности и явится.

Мне позвонила Светлана. Услышав ее голос, я непроизвольно посмотрел на часы. Три.

– Ты почему не спишь? – сказал я удивленно.

– Женя, ты приехать можешь? – спросила Светлана с тем неестественным спокойствием в голосе, которое обычно свидетельствует о шоке, в котором пребывает говорящий.

– Что случилось?! – всполошился я, уже угадывая недоброе.

– Тут ужасные вещи, Жень, – сказала Светлана все тем же бесцветным голосом. – Женщина в белом платье. Ты не представляешь, какой это ужас.

Я гнал машину с такой скоростью, что те автомобили, которые я обгонял на ночной дороге, казались припаркованными на обочине. Они стояли, а я ехал. Сто километров я преодолел минут за тридцать пять.

Дом Светланы был освещен и ярок, как новогодняя елка. Все окна светились – ни одного затемненного оконного проема. Так бывает только в двух случаях: в дни праздника и в дни большого горя. Праздником сегодня тут и не пахло.

Входная дверь была заперта. Я постучал. Суматоха в доме. Потом появилась перепуганная Светлана. Более-менее она еще держалась, пока открывала мне дверь, но едва я вошел, Светка бросилась ко мне и вцепилась мертвой хваткой. Так, наверное, хватается за своего спасителя утопающий.