Император полночного берега - Вольф Белов

Император поднял на него взгляд.

– Эта женщина предала меня, предала империю. В стену ее!

– Может быть, следует еще раз допросить ее? – снова поинтересовался советник. – Может быть, в условиях ее сговора с хишимерским жрецом есть еще что-то, о чем мы не знаем?

– Это уже не имеет значения, – ответил Нокатотос. – Царь Хишимера все равно не получит то, на что расчитывает. Казнить ее!

С последним возгласом ярость, похоже, вновь захлестнула разум императора. В его глазах заплясало пламя безумия.

– Остальных? – спросил советник.

– Продолжайте пытать, – безжалостно процедил император сквозь зубы и поднялся с кресла. – Пусть умрут в мучениях.

С этими словами император пошел прочь.

Следуя приказу повелителя, палачи под руководством Метоннеса сняли опальную императрицу с дыбы и, как есть – нагую, потащили в дальний конец обширного дворцового подземелья. Там в толстых стенах основания дворцовой громады зияли отверстия – не слишком широкие, но достаточные, чтобы мог протиснуться человек. Эти узкие ходы вели в тесные камеры, где можно было только сидеть на корточках. Палачи подтащили свою жертву к одному из таких ходов.

Холод подземелья немного привел в чувство женщину, ослабевшую от пыток. Увидев черный провал в стене, Ксаннея содрогнулась – она поняла, какая участь ей уготована.

– Давай не будем все усложнять, – произнес Метоннес. – Полезай туда самостоятельно.

Ксаннея прижалась спиной к холодным камням. Прикрывая руками свою наготу, она со страхом и ненавистью смотрела на советника.

– Это ведь ты все начал, – сипло произнесла она. – Ты навел императора на подозрения. Сам бы он не догадался. Зачем тебе это? Мы же не были врагами.

– Ты недооцениваешь нашего повелителя, – бесстрастно ответил Метоннес. – А начала все ты, а не я. Начала тогда, когда вступила в сговор с хишимерским жрецом. Я же просто служу империи. И, в отличие от тебя, служу ей верно.

– Империи уже нет, – со злобой прошипела Ксаннея. – Кому нужна твоя верность?

– Мне, – твердо сказал Метоннес. – А для тебя уже все кончено. Полезай туда.

– Будь ты проклят, советник, – снова со злобой прошипела женщина. – Будь уверен, за свою верность ты поплатишься. Император не оценит твою преданность.

С этими словами она полезла в камеру.

– Может быть, – сказал ей вслед Метоннес. – Но ты этого уже не увидишь. Очень скоро ты умрешь от недостатка воздуха, а до этого сойдешь с ума от холода и страха.

Он кивнул палачам.

– Замуровать.

В отверстие лаза тут же вставили тяжелые каменные блоки, швы замазали глиной. Отныне никто не смог бы отыскать в стене то место, где была заживо погребена императрица Ксаннея.

В то время, как его отвергнутую супругу предавали одному из самых жестоких видов казни, сам император поднялся на балкон дворцовой башенки. Воздев руки к небу, император взмолился:

– О, великие боги, помогите мне сохранить дочь!

На некоторое время он замер и даже закрыл глаза, словно ожидая ответа.

– Видимо, правы служители Тени, – простонал Нокатотос, сжав голову руками. – Нет больше силы у богов Ногары. Нет покровителей у империи.

Император обессиленно навалился на перила балкона, склонившись и опустив седую голову на руки. Но через мгновение он вдруг резко распрямился, снова вскинул руки к небу и воззвал:

– О бессмертные девы, жрицы ветров, к вам взываю я! Донесите мой призыв до великого Ксальмоннатоса! Я, Нокатотос, правитель Ногары, призываю бессмертного мага!

Порыв ветра всколыхнул одежды императора и оттолкнул его назад. Нокатотос замер, с надеждой вглядываясь в небесные дали. И надежда его оправдалась.

В воздухе заклубилось малиновое облако, из которого появился челн. На носу суденышка стоял лысый безбородый старик в черной тоге с серебряной каймой, на корме возвышалась могучая фигура в тоге белого льна. Человек в белой тоге держал в руках собственную голову, ибо на плечах у него не было ничего.

– Счастье твое, император, мой замок был неподалеку, – произнес старик в черном. – Знаю, в недобрый час ты призвал меня.

– Это так, великий Ксальмоннатос, – с горечью ответил император.

В его голосе звучали почтение и благоговейный трепет. Нокатотос, имевший весьма сомнительную власть над развалившейся империей, утраченную его предшественниками, но державший в страхе столицу и окрестные города, сейчас робел, словно безусый юнец, под суровым взглядом чародея. Несмотря на то, что Нокатотос, как верховный жрец, сам являлся одним из сильнейших магов, в этом искусстве он не смог бы тягаться с самим Ксальмоннатосом, тысячи лет назад своей волей поднявшим в небо свой замок и обессмертившим себя и всех обитателей воздушной цитадели.

– Я готов выслушать тебя, император, – произнес Ксальмоннатос.

– Моя дочь умирает, – простонал Нокатотос. – Она во власти сна Тота. Бог Смерти высасывает из нее жизнь.

– От сна Тота не существует противоядия, – заметил Ксальмоннатос. – Я не могу излечить твою дочь, и тебе это известно.

– Но некоторым ты продлеваешь жизнь, хотя это кажется невозможным, – ответил император.

Он бросил многозначительный взгляд на безглавую фигуру человека в белом, стоявшего на корме неподвижно, словно статуя. Ксальмоннатос кивнул.

– Мой замок парит в воздухе между небом и землей, между Жизнью и Смертью. В его стенах время остановилось, только поэтому я и все мои слуги живем тысячи лет, не старея. Но ступив на землю, все мы снова станем смертны. Он умрет первым, – чародей кивнул в сторону безглавого человека. – Согласна ли твоя дочь отказаться от всех радостей жизни ради вечности?

– Она уже от них отказалась, – ответил император. – Моя дочь угасает, ничто ее не радует. Еще немного, и она совсем превратится в безвольную куклу, а затем умрет. Молю тебя, прими мою дочь в свою обитель!

– В безумии своем ты способен причинить немало бед зависимым от тебя людям, – заметил Ксальмоннатос. – Пожалуй, будет лучше избавить тебя от горечи безвозвратной потери. Я приму твою дочь в свой замок, но с одним условием.

– Все, что только пожелаешь! – с готовностью поклялся Нокатотос.

– Вместе с Немеей ты отдашь мне всех ее служанок. Они страдают незаслуженно. Достаточно того, что главная виновница уже поплатилась за свое преступление.

– Я согласен, – не стал возражать Нокатотос.

– Что ж, быть посему, – кивнул чародей.

Минессис вскрикнула, оцарапав плечо колючей веткой.

– Я не могу идти дальше! – заявила она. – Я устала!

Аррелий бесцеремонно взвалил женщину на плечо. Минессис взвизгнула и забила ногами.

– Немедленно поставь меня на землю, грубый варвар! Ты обращаешься со мной, как с куклой!