Чужая жена – потемки - Галина Романова

– Чует он! «Начуешь» ты еще один труп, только и всего, поверь мне, – Игорь Витальевич тяжело, с присвистом, вздохнул. – Если она не убийца, то давно уже мертва, поскольку шла по следам преступника. Ты ведь к этому и клонишь, так?

– Так точно, – Рыков спрятал за спину портрет. – Она не могла бы так хладнокровно убить, товарищ полковник. Посудите сами…

– Да понял я! – отмахнулся от него полковник. – Сначала якобы она двух стариков завалила, а потом поехала к начальнику своему – и его следом грохнула. Так не бывает, если она не отморозок полный. Да ведь еще адрес начальника узнала, зачем же ей светиться…

– Незачем, так точно! – на подъеме подхватил Рыков.

– Чему ты радуешься-то, не пойму? Дурак ты, что ли, Олег?! – Полковник покачал головой, погладил пальцами грудь, подышал осторожно – вроде отпустило. – Девку уже, может, как свидетеля прибили давно, а он радуется! Не просто же так она пропала!

– Не просто так, – отчаянно закивал Рыков. – Но вряд ли убийца стал бы светиться, забирая ее из дома.

– То есть?

– Мне в отделе кадров сказали, что, по словам соседки Игнатовой, ее забрал на машине какой-то мужчина. Игнатова шла…

– Добровольно?

– Будто бы и добровольно, но при этом она испуганно оглядывалась по сторонам.

– Во, уже! – поднял палец полковник, на миг забыв про боль в сердце и про поганого Кузю Козыря, из-за которого он и разболелся так. – Кто-то вывез ее. Кто? Куда? Номер машины у тебя есть?

– Не могу знать, с соседкой лично не беседовал.

– Так побеседуй лучше, чем приплясывать тут передо мной! Описания этого самого гостя Игнатовой добудь. Если уезжали они белым днем, то его могли хорошо рассмотреть, и номер… Номер машины не забудь узнать. Все, ступай!

Рыков, пятясь, вышел. А Игорь Витальевич потянулся к телефону.

– Привет, дорогая. Как ты там? – ласково поздоровался он с женой, и сердце тут же защемило вновь оттого, что ему предстояло ей сейчас сказать. – На дачу собираешься?

– Да, ты меня, Игореша, уже на пороге застал. Как бы что-нибудь не забыть… – рассеянно отозвалась Танюша. – Тебя к выходным ждать или когда?

– Милая, я что звоню-то… – полковник закрыл глаза, представив себе, как жена сейчас нетерпеливо дергает туда-сюда приоткрытую дверь и как через минуту ею громко хлопнет, разозлившись. – Ты на дачу не езди пока.

– В смысле?

– В самом прямом. Отложи, говорю, поездку.

– Игорь! Но мы же договорились с Самсоновыми! – В голосе жены зазвенела жгучая обида. – Ты что, забыл?!

Нет. Он ничего не забыл. И что с Самсоновыми они затеяли на конец недели сабантуй, он отлично помнил. К ним дети из-за границы, с внуками, должны были нагрянуть. Их Танюшка просто обожала, не имея своих и тоскуя по детским шалостям. И помочь в приготовлениях она должна была их соседке, Самсоновой. Они хотели вымыть весь дом, переклеить обои в комнате младшего Ванечки. Наготовить плюшек, ватрушек, блинчиков. Одним словом, к выходным только-только должны были управиться.

– Я не забыл, – ответил Игорь жестко, без прежней нежности в голосе. – Но тебе надо остаться дома!

Повисла пауза. Он слышал, как Таня с грохотом захлопнула входную дверь, которую держала уже открытой. Как со злостью швырнула связку ключей на тумбочку под телефоном. Чертыхаясь, разулась. Проходит в комнату, с протяжным выдохом усаживается в кресло.

– Ну! – прозвучало через минуту в трубке. – Жду объяснений! Причина, дорогой, должна быть очень веской! Такой… Короче, я прощу тебя в одном случае: разве что на завтра планируется конец света.

– Не на завтра… Он уже наступил, Тань.

– Что?!

– Он вернулся! Он опять вернулся в наш город!!! Эта… Эта гадина снова здесь!!!

Она моментально поняла, о ком речь. По тому, как она протяжно застонала и, кажется, даже всхлипнула, он узнал, что она догадалась. И замолчал.

А что он мог сказать? Что он мог сказать в свое оправдание: что он не виноват, что работа у него такая? Что отголоски прошлых лет нет-нет да и настигнут в самый неподходящий момент? И тогда приходится менять все планы, прятаться, сидеть безвылазно дома, не отвечать на телефонные звонки и даже не выходить в подъезд за почтой.

Такое уже бывало пару раз в их совместной жизни. Танюшка всегда переносила это очень тяжело. А кто бы обрадовался? Это же не приключение. Это страшная проза жизни, опасная и кровожадная.

Теперь вот – снова случилось.

– Милая, я тебя очень прошу, – мягко начал полковник, зажмурился и представил себе лицо своей любимой женщины, все в слезах. – Ты только не плачь, не плачь. Это…

И он снова запнулся. Он не знал, надолго это или нет! Он не знал, зачем прибыл в их город Кузя Козырь – преступник со стажем, который, по слухам, завязал и начал каяться перед иконами в храме. Не знал, зачем он тут и надолго ли. Что мог сказать жене?

– Терпи, любимая, терпи! – только и сумел он вымолвить.

– Сколько, Игореша?! – уже со слезами воскликнула Таня, значит, он не ошибся, она в панике. – Как долго придется терпеть?!

– Пока я жив, милая…

Глава 8

Он не шел домой, он крался. По-другому он не мог, ведь он…

Господи, он даже не понял – как это произошло с ним?! Как он мог взять – и так беззаветно влюбиться?! Не просто увлечься первой встречной красивой женщиной, а вполне осознанно и насмерть влюбиться.

Как же ему теперь быть?! Что делать?!

Влад остановился на лестничной площадке перед своей дверью, с тоской посмотрел на ровный металлический прямоугольник, стилизованный под карельскую березу. Дверь была дорогой до невозможности. Тесть покойный на том настоял, чтобы непременно именно такую им доставили, откуда-то из Белоруссии.

– Дом – это твоя крепость, зять, – поучал он его, хотя платить за дверь не стал, предоставив эту возможность все тому же зятю. – И запираться он должен на все замки. Чтобы враг не прошел, так сказать…

И ржал как ненормальный при этом. Видимо, считал шуткой упоминание о врагах. Считал, что враги в современном мире если и есть, то пустяшные. Не способные отстрелить башку старому засранцу. А ему взяли и отстрелили! И теще тоже вдобавок.

Влад вздохнул, опустил на резиновый коврик сумку и начал рыться в карманах брюк, пытаясь найти ключи. Не было их в штанах. Видимо, он их в сумку бросил, вместе с брелоком от служебной машины, когда к Соне пошел.

Соня, Сонечка, Софья…

Господи, имя-то какое прекрасное! Чистое, милое, так раньше графинь называли, княжнам еще доводилось носить это имя.

А она и была, как княжна, как графиня, как королева, милая Софочка! Тонкая, высокая, с изящными нежными пальчиками и милым курносым носиком, усыпанным веснушками. Белокожая, темноглазая, с гривой черных волос, заплетенных в старомодную косу.