Секс, любовь и сердце психотерапия инфаркта - Александр Лоуэн

"Моей реакцией на приступ было большое облегчение — писал он. — Я чувствовал удовлетворение и спокойствие. Я не только избежал неприятной встречи, но и не должен был больше ждать приступа".

Эта реакция может показаться странной, но, как мы имели возможность видеть, это встречается у жертв сердечного приступа часто. Попробуем это пояснить. Страх, который ощущал Джордж перед возможным приступом, был для него сильным стрессом. Как впоследствии оказалось, он имел свой глубоко скрытый источник. Его открыл сам Джордж, когда выздоравливая, слушал по радио спектакль "Гамлет".

"Я неожиданно подумал, что я нашёл новую точку зрения на эту пьесу. Дядя Гамлета не убил своего брата! Это была только фантазия Гамлета. Я почувствовал радость от этого открытия. Я быстро осознал свою ошибку и без труда принял такое положение вещей. Я не был ответственен за смерть Фрэнка!" Джордж вышел из больницы, прошёл реабилитацию в течение нескольких месяцев и вернулся ко всем своим обязанностям.

Читатель может размышлять о том, почему Джордж чувствовал себя ответственным за смерть брата, хотя для этого не было разумных причин. С точки зрения психоанализа, чувство ответственности Джорджа происходило из бессознательного желания смерти Фрэнка. Как утверждает Джордж, между ними существовало сильное соперничество. Джордж вспоминает, что когда-то он в приступе ярости гонялся за братом с кухонным ножом, и его разоружила кухарка. Будучи подростками, братья договорились никогда не назначать свидание девушке брата. Без сомнения это соперничество имело истоки в младенчестве, когда они стремились завладеть исключительным вниманием матери. У животных такое соперничество бывает связано с борьбой за выживание, в ситуации, когда мать не имеет достаточного количества корма. У людей это проявление сексуального соперничества.

Джордж Энжел, также как и Норман Казпнз, подавлял чувства, которые в случае с ним касались брата. За неделю перед годовщиной смерти близнеца, в день встречи с человеком, которого он с ним отождествлял, эти чувства стали пробиваться из его бессознательного, возбуждая страх. Можно сказать, что Джордж ожидал наказания за то, что желал смерти Фрэнку.

В течение последующих после приступа лет Джордж заблокировал чувство вины в связи со смертью брата. Однако в пятую годовщину смерти Фрэнка у него был страшный сон, который он описал как "боль, связанную с чувством вины и утратой Фрэнка, и одновременно облегчение от того, что я уцелел". Другой сон, на этот раз в пятую годовщину сердечного приступа Джорджа, вызвал у него подавленность. Он приписывал её конфликту между тоской по связи с братом и соперничеству с ним. Два следующих эпизода — переживание, что Фрэнк жив, и неожиданный приступ крайнего истощения, который случился с Джорджем с точностью до минуты в седьмую годовщину после его приступа — указывали на то, что он всё ещё борется с собой на бессознательном уровне.

Джордж Энжел назвал свой страх того, что он не переживёт пятидесятивосьмилетие (возраст, в котором умер его отец), комплексом Немезиды. Такие страхи называют также "реакциями годовщин". Олин, который проводил исследование "реакций годовщин", описывает их как "психобиологические реакции воспоминания в определённое время стрессогенных событий в прошлом, которые вызывают симптомы соматических заболеваний, таких как сердечные приступы; эмоциональных заболеваний, таких как депрессия или поведенческих расстройств, таких как зависимость от химических веществ." Олин ссылается на множество случаев из своей практики, а также на истории из литературы, касающиеся знаменитых людей. Примером может быть история, касающаяся Элвиса Пресли. Элвис также пережил смерть своего брата-близнеца и посвятил ему в своих воспоминаниях много внимания. Кроме этого, как рассказывает Олин: "Элвис был очень сильно связан с матерью. Когда она умерла 14 сентября 1958 года, в возрасте 42 лет, он сказал: "Моя жизнь закончилась". Через 19 лет, 6 сентября 1977 года он умер в возрасте 42 лет".

Давайте ещё раз вернёмся к истории Джорджа Энжела. Временем Немезиды был для него пятьдесят восьмой год жизни, возраст, в котором умер его отец. В течение этого года он думал о нём, всё больше и больше осознавая, насколько сильно он с ним отождествлялся. На фотографии, сделанной в это время женой, Джордж принимал позы, настолько похожие на позы отца, что их можно было принять за близнецов. Фатальным днём смерти отца было 12 декабря. Двумя днями позже был день рождения отца, а двумя днями раньше — день рождения Джорджа. В сентябре у Джорджа появились первые тревожные симптомы — периодическая слабость, усталость, одышка при физической нагрузке и усиленное сердцебиения. Он не обращал на это внимания, пока врач, заметив его бледность, тут же его не госпитализировал. Его симптомы оказались анемией, вызванной кровопотерей из-за геморроя. Потеря крови была настолько большой, что это угрожало жизни Джорджа. Ему сделали переливание крови, и он в течение двух недель приходил в себя. "Но было ли это только сопротивлением болезни? — спросил он позже, — а может быть я пассивно принимал её как судьбу, которую заслужил, так же как восемь лет назад я принял свой сердечный приступ?"

Наш интерес к этому случаю связан с ролью, которую играют годовщины в развитии заболеваний. Энжел пишет: "В этой психодинамической ситуации календарное время в виде годовщин стало внешним стимулом, стремящимся каждую минуту возбудить борьбу не на жизнь, а на смерть". Для него это была борьба между любовью и ненавистью, вначале с братом-близнецом, а затем — с отцом — за любовь матери. Но может ли мальчик отважиться быть более важным, чем отец? Выиграть у отца — означает заполучить мать, что будет преступлением, переходящим всякие дозволенные границы.

Мы вырастаем и, согласно определённым стандартам, перерастаем собственных отцов, но ребёнок, скрытый в нас и отождествляемый с сердцем, не изменяется. Расщепление между взрослым, принадлежащим Эго аспектом нашей личности и детским аспектом, принадлежащим сердцу, приводит к фиксации наших наиболее глубоких чувств на уровне шестилетнего возраста, в конце эдипальной фазы.

На этом уровне мальчик не может превзойти отца; он не может его пережить — это также означало бы его более высокое положение. Быть лучше, чем отец — означает владеть матерью. В некоторых ситуациях эта перспектива кажется настолько ужасающей, что не оставляет другого выбора, кроме смерти.

Комплекс Немезиды чаще встречается у мужчин, чем у женщин, и преимущественно касается связи с отцом. Он не всегда заканчивается смертью, но может приводить к развитию заболевания. В случае Джорджа взрыв неосознаваемой враждебности по отношению к отцу к брату вызвал реакцию паники, которая закончилась спазмом коронарных артерий. Па мой взгляд, каждый сердечный приступ стоит интерпретировать как реакцию паники на неосознаваемом уровне.

Реакция паники предваряет сердечный приступ или ему сопутствует Когда приступ уже развился, паника уменьшается, хотя бы на некоторое время. Это удивительно, насколько мало пациентов впадают в панику после сердечного приступа. Совсем наоборот — они испытывают облегчение! Свою борьбу они оставили позади.

Очень важно в предупреждении сердечных приступов наши способ справиться с паникой. Норман Казинз очень хорошо осознал, какую угрозу создаёт паника сердцу. "Паника может привести к спазму артерий, нарушению ритма сердца и даже вызвать инфаркт миокарда". Паникой, которую переживает человек, можно овладеть, успокаивая его и показывая, что он не одинок. Но что мы можем сделать для охваченного паникой человека, который ее не осознает? Прежде всего, мы должны понять, как это возможно. Мы имели возможность убедиться, что расщепление между телом и психикой позволяет появиться на соматическом уровне выражению чувств, которые не осознаются. Так, например, человек может поднять руки, широко открыть глаза и шумно дышать — иными словами, проявлять все признаки страха, не осознавая, что он боится. Если страх глубокий и хронический, сопутствующий ему соматический паттерн распространяется на внутренние органы и ткани. Гладкая мускулатура бронхов и артерий спазмируется и возникает ситуация, благоприятствующая развитию сердечного приступа. Если человек осознает страх и панику, которые он переживает, существует меньшая вероятность развития у него сердечного приступа. Личности, которые подвергаются осознанной панике, страдают эмоционально, но не физически, так как эмоциональное заболевание обычно исключает соматическое заболевание. Эти наблюдения подтверждают клинические данные. Психиатры часто работают с пациентами, страдающими от страха, но он никогда не приводит их к сердечному приступу. Я когда-то лечил молодого мужчину, у которого был такой сильный страх, что он ограничивал его функционирование и вызывал у него мысли о самоубийстве. Он осознавал, что его страх имел определённую связь с убийственным гневом, который он испытывал по отношению к отцу, а также по отношению ко мне как к фигуре, заменяющей отца. Временами этот гнев распространялся на другие авторитеты. Его страх возникал из опасения, что он неожиданно впадёт в ярость, а это будет иметь для него катастрофические последствия. Однако, поскольку он осознавал этот гнев и ярость, он не был кандидатом на сердечный приступ.