Дороги. Часть первая. - Йэнна Кристиана

– Нет. Совсем нет. Мне очень хорошо, Иволга.

– Я спрашиваю потому, что раньше я... у меня было такое. Когда я прилетела с Земли... ну, то есть с Терры. Я одно время чувствовала себя чужой. Никому не нужной.

Ильгет помолчала. Действительно странно, почему у нее нет этого чувства? Ведь должно быть... И даже нет тоски по Родине. Раньше, живя в Заре, она очень тосковала по родному городу. А теперь... Ну тоска по Родине, может быть, и есть, только ведь скоро Ильгет вернется туда. И вместо тоски подступает к горлу неистовый, сжигающий страх. Правда, говорят, что страх – нормальное чувство, просто его нужно преодолеть. Вот теперь вместо любви к Родине остался один ужас перед возвращением туда.

А здесь – очень хорошо. Очень. И вот с Иволгой так хорошо сидеть и просто молчать. Но у Иволги, наверное, все было иначе. Она – милая, хорошая. Ильгет коснулась предплечья подруги.

– Ты была совсем одна здесь, да? А ведь я сразу оказалась не одна.

– Да, пожалуй, – согласилась Иволга, – правда, мы тоже были вдвоем. С подругой. Но она терранка, как и я. И мы чувствовали себя здесь чужими, долго не могли себя найти. Потом она погибла.

Ильгет вскинула на Иволгу блестящие глаза.

– Да, она погибла, – продолжила Иволга спокойно, – ты ведь знаешь, мы работали спасателями. Так получилось. В Космосе. И я была... ну на волосок от смерти, можно сказать. Меня спасли. А потом я подумала, зачем это все... зачем, какой смысл? Хватит с меня. Поселилась на планете, стала заниматься собаками. Я их люблю, знаешь...

– Я тоже, – призналась Ильгет.

– Ну вот, у меня был питомник. Потом муж меня разыскал. Родились дети... Но видно, не судьба мне жить спокойно. Была я хоть обычным спасателем, а теперь вот попала в ДС.

– И мне, наверное, не судьба жить спокойно, – сказала Ильгет, – ты знаешь, когда-то мне казалось, что моя жизнь слишком бесконфликтна. Слишком спокойна. И вот... теперь я не хочу, не хочу ничего, никакой войны, – Ильгет разволновалась, – хочу просто ходить. Дышать. Знаешь как это хорошо, когда дышать легко и не больно, когда этого не замечаешь.

– Знаю, – кивнула Иволга.

– Видеть солнце хочу. Есть, пить. Больше ничего мне не надо.

Иволга обняла ее за плечи.

– Что же делать, Иль, что же делать...

– Я знаю, что не имею права об этом говорить, – продолжила Ильгет, – что я вообще не могла надеяться выжить. Что и сейчас то, что я живу – это чудо.

– Почему не имеешь права? Глупо это. Я, например, тоже была в ситуации, когда выжила только чудом. И не один раз. Пусть и не так ужасно, как ты. Я тебя понимаю, Иль. Только у нас выхода нет.

Ильгет опустила голову. Я боюсь, рвалось у нее с языка. Не хочу туда опять. Очень боюсь. Даже мгновенной смерти – и той боюсь, потому что это все равно больно, все равно успеешь осознать.

Но стоит ли говорить об этом? Все ведь боятся. Надо отвлечься от этого, просто не думать. Лучше думать о чем-нибудь хорошем. Иволга и ее дети...

– У тебя такие дети замечательные...

– Эх, это я знаю! – кивнула довольная Иволга. Ильгет вдруг замолчала. У нее детей не будет. Теперь уже точно, и раньше-то ей говорили врачи, что не будет, а теперь, после всего... Нет, о детях лучше не надо, а то горечь опять прорвется. Муж? Похоже, у Иволги с ним сложные отношения... об этом вот так прямо спросить – не получится.

– Иволга... а твой муж – не в ДС?

– Нет. Он тоже решил, что с него хватит, – медленно ответила Иволга.

– А тебя... ну, за тебя он не боится?

– А я его об этом не спрашиваю, – ответила Иволга как-то резко. Ильгет помолчала.

– А мой... если я его, допустим, найду и привезу на Квирин... он меня точно не отпустит на акцию.

Иволга посмотрела на Ильгет, и та опустила глаза.

– Иль... ты только не обижайся... ты на самом деле хочешь разыскать своего мужа?

Ильгет удивленно посмотрела на нее.

– Конечно, хочу.

– Но он же с тобой развелся.

– Ну и что? Это номинально.

– Откуда ты знаешь? Ты уверена, что он тебя любит? Ведь это предательство.

– Да перестань, Иволга, ну что ты несешь! – возмутилась Ильгет, – почему это предательство? А что, лучше он бы бессмысленно погиб? Ведь он не мог меня спасти.

Но слова Иволги нехорошо царапнули по сердцу. Ильгет вдруг вспомнила все последние ссоры с Питой. Как их много стало в последнее время... С ним было просто страшно разговаривать, никогда не знаешь, как он отреагирует на любую твою фразу. Он был очень нервный, издерганный. Вел себя так, как будто Ильгет ему надоела, мешает. Может, и правда – мешает? Может, он давно не любит ее и живет по привычке? Или из чувства порядочности – хотя ведь у него любовница, и он к ней даже порывался уйти насовсем. Может, Ильгет его просто держит и мучает своим присутствием? Но ведь у них брак, семья... Он сам выбрал Ильгет, сам сделал предложение, ухаживал. Почему же теперь к ней такое отношение? «Мы давно хотели развестись». Это была неправда. Оказывается, эта фраза тогда так больно уколола Ильгет, даже сквозь весь ужас ареста, что и сейчас еще, после всего, хорошо помнилась. А может, он и правда давно хотел развестись?

Найти бы его и поговорить... обо всем узнать.

– Знаешь, Иль, я тебе хочу кое-что рассказать. Про Арниса.

Ильгет кивнула и заулыбалась, глаза заблестели. Совсем другая тема. Арнис – очень хороший. Из всех ее новых друзей – самый лучший. Иволга не права, вряд ли он как-то особенно к ней относится. Ну с благодарностью, это она уже поняла, хотя непонятно, за что благодарность, ведь ее воля во всем происшедшем совсем не участвовала, не ее же заслуга, что психоблокировка выдержала. А если бы не выдержала? Нет, даже думать не хочется – тогда не стало бы ни Арниса, ни Иволги.

Иволга помолчала и продолжила, глядя в огонь.

– Этого, наверное, никто не знает, даже мама его вряд ли. Просто мы как-то с Арнисом лежали с ним ночью в ущелье, и у нас была одна «Молния» на двоих, и то разбитая. И был большой шанс, что до утра мы не доживем. Ну и вот на нас напал словесный понос со страху. И он мне тогда рассказал. Ты же знаешь, Иль, что у него невеста была. Давно уже, лет шесть назад.

– Да, я знаю, что она погибла.

– Но не знаешь, как. Это понятно. Все мы, кто в ДС, однажды встречались с сагоном. Так или иначе. Так вот, Арнис тогда с ним встретился в первый раз. Он был ско. А с девушкой, звали ее Данка, они просто отдохнуть хотели, и полетели они на Скабиак. Она там работала, на Скабиаке, была биологом. Там много интересных эндемиков, вообще флора, да и фауна тоже уникальная. Леса красивые очень. И вот там их сагон и накрыл.

Ильгет вздрогнула. Ей почему-то стало холодно рядом с горящим камином. Иволга говорила неторопливо, отрывисто, не поднимая глаз.

– Сагоны, они поговорить любят. Побеседовать. Арниса он не тронул, только зафиксировал, конечно, чтобы не сбежал. Сагонов, их хлебом не корми, дай с кем-нибудь поговорить. Только вот для людей все эти разговоры плохо кончаются. Ну это ты знаешь. Арнис как-то не захотел стать эммендаром. Ты понимаешь, как это делается – надо только довериться... тихо, тихо, не вздрагивай, я знаю, что страшно. Но я все равно расскажу. Ты должна знать. Арнис довериться не захотел, конечно. Данка же потеряла рассудок. Это часто бывает. И вот тогда сагон поставил перед Арнисом этическую проблему. Этот сверхчеловеческий ублюдок убил девчонку, только убивал он ее очень медленно. Наглядно так. Подробностей не знаю, да и не спрашивала. Но понять, думаю, можно.

Иволга взяла запястье Ильгет и крепко, до боли, сжала.

– Не дрожи. Все это время сагон Арнису объяснял, что девочка страдает по его вине. Вроде того, стоит ли спасение твоей бессмертной души одной слезинки ребенка. Тем более, крови.

– Господи! – прошептала Ильгет.

– Вот именно, Господи. Ну, Арнис выбрал спасение души. Девочка умерла. Он был прав, конечно, потому что не спас бы все равно Данку. А его потом вытащили, чудом, конечно. После этого он пришел в ДС... но как тебе сказать... я его первый раз увидела и поняла, что он сломанный. Совсем. Что он уже никогда не улыбнется. И так было очень долго. Иль, ты не плачь, а? Если можешь. Теперь слушай дальше. Он тебя любит. Ну, или полюбил тогда, как первый раз увидел. Это я знаю точно. Теперь представь, что он почувствовал, когда тебя взяли. Вся история повторилась. Ну только ты оказалась покрепче, да и повезло, спасли тебя, этого, конечно, никто не ожидал. Но ты представь, какую вину он почувствовал...

– Иволга, но при чем здесь вина? Что он мог тут сделать?

– Мог не вербовать тебя. И даже когда тебя взяли, он мог бы попытаться спасти. Взять штурмом тюрьму. Он бы смог, даже один, только в бикре и с оружием. Пусть бы погиб, но шанс спасти тебя был. Только это бы означало провал операции, мы ждали сигнала на взрыв. Месяц ждали. Подумай на минутку – ты его любимая женщина. В самом деле любимая, я это знаю. А получилось, что успех операции, всего лишь одной акции, для него важнее, чем попытка тебя спасти.

Ильгет пожала плечами.

– Знаешь, я и не думала, что может быть иначе. Естественно, операция важнее. И для меня тоже. Ее столько человек готовили, наверное, погиб кто-то ради этого.