Кукловод - Михаил Злобин

И это история только одной пары с этой вакханалии, которая происходит на глазах львиной доли столичного бомонда. А таких пар там не меньше полусотни. И между каждой из них тянется длинная вереница побед, поражений, смертельных обид и жажды мести. И вот в это змеиное гнездо мне придется сунуться по собственной воле. Ладно, почти по собственной воле.

Кстати, заодно я узнал и о том, кто является организатором всего этого непотребства. Как ни крути, а это знание привнесло некоторые коррективы в мой план, потому что ссориться еще и с таким человеком, у меня не было ни малейшего желания. В общем, за всем этим стоял один из бывших председателей Центрального Банка, Белокуров Дмитрий Рафикович, который давно, еще в начале нулевых, отошел от дел и снял с себя полномочия, но сохранил все свои связи и умудрился сколотить каким-то непостижимым образом просто невероятно огромный капитал. Когда я говорю огромный, это значит, ОГРОМНЫЙ, соизмеримый с бюджетами некоторых стран. Для Белокурова даже ставки Хана и Шифмана покажутся не более чем мальчишескими забавами. Знаете, как взрослый человек смотрит на детишек, решивших сыграть в дурака на деньги, но за неимением оных нарисовавших их на листке бумаги в клетку? Вот примерно так же бывший председатель ЦБ смотрит на эти склоки.

Оно, в общем-то, и неудивительно, ведь кто-то менее состоятельный и влиятельный вряд ли смог завлечь своим шоу, каким бы зрелищным оно ни было, такое большое количество столь обеспеченной публики.

Вот примерно такая диспозиция вырисовывается, если коротко. Мне, должен признаться, не очень хотелось заиметь в личные враги кого-нибудь вроде Белокурова, но моя надежда была на то, что моя причастность к грядущему веселью на «Бойне» останется для всех тайной.

Тем временем, машина подъехала к дому, где я арендовал квартиру, а остальное воинство, следовавшее вместе с нами параллельными курсами, чтобы в случае опасности прийти на помощь, рассредоточилось неподалеку.

Я вышел из автомобиля, оставив марионеток сидеть внутри, и отправился к подъезду, на ходу размышляя, как здорово было б сейчас напиться и заснуть. Но нельзя, черт подери! Под алкоголем я начинаю терять контроль над даром, и чем это может обернуться теперь, когда он настолько сильно развился, я даже представлять боюсь. Так что придется как-нибудь выкручиваться…

На подходах к своему этажу я почувствовал легкое, словно прохладный бриз, дуновение Силы. Первой мыслью было, что это скончался кто-то из соседей, но когда я приблизился к дверям своей секции, то ощутил, что черный туман исходит именно оттуда.

Самое время было насторожиться, сбежать оттуда или хотя бы отправить на разведку зомби, но меня словно магнитом тянуло в квартиру. Пульсирующая мысль стучалась в стенки черепной коробки невидимым молоточком: «Сила уходит! Сила растворяется! Ее меньше с каждой секундой!» Будто бы мой ненасытный дар стал обладать зачатками сознания, и понимал, что совсем рядом его ждет множество эманаций смерти, которые с каждым мгновением моего промедления истаивают, исчезая в окружающем мире. И я все-таки не выдержал этого давления, отмахнулся от зова здравого смысла, и открыл дверь.

Одновременно с чуть протяжным скрипом петель мне навстречу бросился водоворот мрака, который я впитал, как губка воду. Нет, определенно у меня уже какая-то зависимость… я даже начинаю сомневаться, что решение убить Цыпина было именно моим, а не продиктовано ломкой по очередной порции Силы.

И все же, несмотря на тревожно гудящие в голове мысли и взволнованно бьющееся сердце, я осторожно стал продвигаться внутрь квартиры. Дойдя до комнаты, я ошарашенно замер на пороге. Да, никаких сомнений теперь не осталось, здесь убили человека. Пройдя прихожую, я мог лицезреть чьи-то остроносые черные ботинки и черные же брюки, торчащие в дверном проеме.

Сделав еще шаг, рассмотрев характерный черный бушлат, шевроны на липучках и шапку-ушанку с кокардой, я охренел еще больше. Полицейский?! В моем арендованном жилье убили полицейского?! Да что, мать твою, тут вообще произошло?!

Первым порывом было начать бестолково метаться по квартире, но я вовремя вспомнил, что трупы это почти мои друзья. Так что волевым решением остановив свои уже готовые сорваться в бег ноги, я выпустил дар, накачивая покойника Силой.

Тело мертвого полицейского скрутила такая сильная судорога, что я побоялся, как бы ему не переломало кости. Его рот, вокруг которого виднелись засохшие бурые потеки, исказился в безмолвной гримасе, а шею начало выкручивать чуть ли не на сто восемьдесят градусов, как в японском ужастике.

Бог ты мой, ну и зрелище! Если бы было чем, то меня, вероятно, стошнило. Однако целый день у меня во рту не было и маковой росинки, даже излюбленной Колы я сегодня ни единой банки не выпил, так что мне удалось подавить свой рвотный позыв.

Труп возвращался к «жизни» ну о-о-чень неохотно. Я словно почувствовал себя рыбаком, что подцепил на крючок огромную щуку, и теперь пытается вытянуть ее из воды. Энергии уходило просто немереное количество, но я не сдавался и продолжал накачивать покойника.

В конечном итоге мне удалось задуманное, и передо мной наконец встал на ноги мужчина полуазиатской наружности, явно имеющий львиную долю бурятской или якутской крови. Я с любопытством рассматривал круглые отверстия на груди его бушлата, в которых без труда угадывались следы от попадания пуль. Раз, два, три… три выстрела в грудь наверняка убили его быстро, но не мгновенно, так что перед смертью он успел еще помучаться.

Насколько я мог судить по звездам на его погонах, был он в звании лейтенанта, то есть, по сути, простым работягой. И сейчас я собирался узнать, какого хрена тут происходило в мое отсутствие. Но диалог отчего-то не клеился…

Я почти позабыл, каково это общаться с полуподнятыми трупами, потому что быстро привык получать от своих марионеток информацию широким потоком, будто это мои собственные мысли. Образы, звуки, запахи… я мог прокручивать их воспоминания почти как кино с эффектом присутствия, но конкретно этот покойник почему-то так не мог.

Наше общение больше походило на диалог, простой разговор двух людей, где информацию передавать можно только словами. И лишь изредка вспыхивали перед моими глазами эпизоды, по-видимому, вызвавшие наиболее сильные эмоции у полицейского. Я попытался влить в