Звездный меч (сборник) - Генри Пайпер

Соседкой Траска по столу была леди Валери Альварат. Красавица — черные волосы, почти пугающие голубые глаза — сочетание необычное в Мирах Меча; умна, по крайней мере — личность. Ее представили как компаньонку дочери кронпринца. Когда Траск поинтересовался, где же сама дочь, леди рассмеялась.

— Она еще долго не сможет участвовать в развлечении гостящих космических викингов, принц Траск. Ей ровно восемь лет; собираясь сюда, я проследила, чтобы ее уложили спать. После обеда посмотрю, как там она.

Затем кронпринцесса Мелани, сидевшая с другой стороны, задала ему несколько вопросов о придворном этикете Миров Меча. Он отделался общими словами, опираясь на воспоминания студенческих лет, оставшиеся в памяти после того, как он был представлен экскалибурскому двору. Эти люди жили при монархическом строе еще до заселения Грэма, а Траск не собирался примириться с тем, что грэмский общественный строй возник после его отбытия с планеты. Ввиду небольших размеров стола каждый мог слышать слова Траска и задавать ему вопросы. Это продолжалось в течение всего обеда и длилось, когда они перешли в библиотеку пить кофе.

Кто-то, раздраженный придворной атмосферой, допытывался:

— А какое у вас правительство, какова социальная структура общества, какие они?

— Ну, мы не особенно часто употребляем слово “правительство”, — ответил Траск. — У нас говорят много о власти и верховной власти, и, боюсь, на это мы израсходовали слишком много пороха. Но правительство всегда воспринималось нами как верховная власть, вмешивающаяся в дела, которые ее не касаются. До тех пор, пока верховная власть поддерживает разумную видимость надлежащего общественного порядка и делает совершение наиболее серьезных преступлений довольно опасным для преступников, мы ею удовлетворены.

— Но это просто плохо. Делает ли правительство что-нибудь хорошее для народа?

Он попытался разъяснить им, что представляет собой феодальная система Миров Меча. Траск убедился, насколько трудно объяснить то, что всю жизнь воспринималось тобой как данность, — кому-либо абсолютно с этим не знакомому.

— Но правительство — верховная власть, раз вам не нравится первое слово, — ничего не делает для народа! — возразил один из профессоров. — Это отдает все общественные службы на откуп отдельному лорду или барону.

— А у народа вообще нет права голоса, следовательно, это — тирания, — добавил член ассамблеи.

Траск попытался объяснить, что народ в определенной степени имеет решающий голос, к которому прислушиваются желающие оставаться в живых бароны и лорды.

Член ассамблеи изменил мнение: это не тирания, это — анархия. А профессор настойчиво пытался узнать, кто оказывает социальные услуги.

— Если вы имеете в виду школы, больницы, поддержание чистоты в городе, то люди занимаются этим сами. А правительство, если вам угодно рассматривать его в качестве такового, просто следит, чтобы, пока они заняты этим, никто в них не стрелял.

— Лукас, именно такое имеет в виду профессор Пуллвелл. То есть пенсии по старости, — сказал принц Бентрик. — О которых на каждом шагу кричит этот тип Заспар Макенн.

Траск об этом слышал по пути с Одумлы. На Мардуке любой человек уходит на соответствующую пенсию через тридцать лет непрерывной работы или по достижении шестидесятилетнего возраста. Траск поинтересовался, откуда берут для этого деньги, и получил ответ, что существует налог на продажу и что пенсию необходимо израсходовать в течение тридцати дней, чтобы стимулировать бизнес, и что рост бизнеса дает деньги в виде налога на продажу, которые позволят выплатить пенсии.

— У нас бытует анекдот о трех гильгамешцах, потерпевших крушение корабля на необитаемой планете, — поведал Бентрик. — Когда через десять лет их спасли, все три оказались чрезмерно богатыми людьми, продавая друг другу шляпы. Именно так работает эта система.

Одна из женщин — социальных работников — рассердилась: несправедливо рассказывать анекдоты, унижающие достоинство представителей других народов. Вспылил один из профессоров: такой параллели проводить нельзя, когда предполагается осуществить пенсионный план самофинансирующегося ротарианского клуба. К своему удивлению, Траск обнаружил, что это говорит профессор экономики.

Чтобы ограбить Мардук, Элвину Карффарду не нужно иметь двадцать кораблей. Запустите туда тайно сотню ловких самоуверенных людей, и через год в их руках будет все.

Но все вдруг заговорили о Заспаре Макенне. Некоторые полагали, что у него есть несколько хороших идей, хотя его делу мешает экстремизм. Один из более богатых дворян думал, что это упрек правящему классу, по вине которого люди вроде Макенна находят последователей. Один джентльмен сказал, что, вероятно, сами гильгамешцы виновны в некоторой по отношению к ним враждебности. На сказавшего это немедленно с упреками набросились другие и чуть не разорвали его на куски.

Траск не счел уместным цитировать перед этой толпой хозяина Микила и взял на себя смелость высказывать свое личное мнение:

— Из услышанного о нем я делаю вывод, что на Мардуке Макенн представляет собой самую серьезную угрозу цивилизованному обществу.

Траска не назвали сумасшедшим (в конце концов, он был гостем), но и не спросили, что именно он под этим подразумевает. Просто назвали Макенна смутьяном с заслуживающими презрения полоумными последователями и предложили только подождать до выборов, а там и увидеть, что произойдет.

— Я склонен согласиться с принцем Траском, — рассудительно сказал Бентрик. — Боюсь, что результаты выборов будут ударом для нас, а не для Макенна.

Во время путешествия на их корабле он так не говорил. Вероятно, смотрел по сторонам и отдавался мыслям о событиях, происшедших после его возвращения. Он мог поговорить и с хозяином Микилом.

В комнате был экран. Траск указал на него кивком головы:

— Он выступает в Дрепплине на слете Партии народного благоденствия. Разрешите включить, и вы увидите, что я имею в виду.

Получив согласие кронпринца, Траск щелкнул выключателем экрана и покрутил ручку настройки.

На экране появилось лицо. Черты не Эндрэя Даннена — рот шире, скулы более выпуклые, подбородок более круглый. Но глаза — Даннена, какие Траск увидел на террасе “Дома Карволла”. Безумные глаза. Высоким голосом оратор вопил:

— Наш любимый государь — пленник! Он окружен предателями! Их полно в министерствах! Все они — предатели… Кровожадные реакционеры так называемой партии монархистов! Цепкий заговор межпланетных банкиров! Грязные гильгамешцы! Все они — участники дьявольского заговора. И вот этот космический викинг, с руками, обагренными кровью, монстр из Миров Меча…

— Уберите этого страшного человека! — перекрывая вопль оратора, крикнул кто-то.

Но, увы, убрать нельзя. Выключался экран, однако Заспар Макенн продолжал вопить, и миллионы людей на всей планете все еще будут слышать его. Бентрик покрутил ручку настройки. Голос запнулся, но эхом отдавался из громкоговорителя — на этот раз источник звука находился где-то на высоте нескольких сотен метров над огромным открытым парком. Он был плотно забит людьми, большей частью одетыми в отрепья, каких на Грэме не увидишь и на мертвом бродяге на проселочной дороге. Но среди них находилось оцепление, в котором стояли люди, облаченные в почти что военную форму и держащие в руках тросточки с шишечками на концах. Вдали, на огромном экране, висящем на высоте тридцати метров над парком, маячили голова и плечи Заспара Макенна. Стоило ему перевести дух, как, начиная с оцепления одетых в форму людей, начинались крики:

— Макенн! Макенн! Макенн — лидер! Макенна — к власти!

Траск спросил кронпринца:

— Вы даже разрешили ему иметь личную армию?

— А, эти дурацкие клоуны в опереточной форме, — пожал плечами кронпринц. — Они не вооружены.

— Явно — не вооружены, — согласился Траск. — Еще не вооружены.

— Не знаю, где они смогли бы достать оружие.

— Да, Ваше Высочество, — сказал принц Бентрик, — и я не знаю. И это меня волнует.

IV

На следующее утро Траску удалось убедить всех в том, что ему нужно какое-то время побыть наедине с собой. И вот он сидел в саду, рассматривая радуги, возникавшие в клубах водопада, пересекавшего долину. Зрелище понравилось бы Элейн, однако сейчас ее с ним не было.

Вдруг он почувствовал, что кто-то слабым, застенчивым голосом к нему обращается. Обернувшись, он увидел маленькую девочку в шортах и безрукавке, державшую белого щенка длинношерстной породы с большими ушами и трогательными глазами.

— Привет обоим, — сказал Траск.

Щенок изогнулся в надежде лизнуть лицо девочки.