Вместе с флотом - Арсений Головко

[109]

крейсерами «Адмирал Шеер», «Лютцов», «Адмирал Хиппер», легкими крейсерами «Кёльн» и «Нюрнберг», флотилией эсминцев и флотилией миноносцев, большим количеством подводных лодок, а также большим количеством самолетов-разведчиков и торпедоносцев дальнего действия. Все эти силы предназначены в первую очередь для угрозы коммуникациям в Северной Атлантике и для нанесения ударов по конвоям, направляемым в северные порты Советского Союза. Совершенно бесспорно, что концентрация этих сил возле нашей операционной зоны была облегчена указанными выше действиями английского командования.

О причинах таких действий гадать нечего. Английское командование решило избавиться от угрозы своим коммуникациям в Центральной Атлантике, предпочитая отвести эту угрозу в места подальше от себя. То, что я уже слышал от самих англичан в связи с проходом вражеской эскадры через Ла-Манш, подтверждает такие выводы. Известно, что премьер-министр Черчилль, выступая в парламенте, откровенно заявил, что он с величайшим облегчением приветствует уход германских кораблей из Бреста.

В свете этого трагическая судьба PQ-17 — логическое следствие традиционной британской политики. И все-таки поведение английского командования в истории с конвоем настолько не укладывается в рамки союзнических отношений, что просто диву даешься.

Теперь, спустя три недели с лишним, я располагаю пусть не до конца полными данными о семнадцатом конвое (начиная с 4 июля), но позволяющими видеть картину уже во всей ее неприглядности.

Первое сообщение к нам поступило от англичан: о том, что 17-й конвой обнаружен немецкими самолетами. Следующим пришло сообщение, что «Тирпица» и «Хиппера» в Тронхейме нет.

Дальше события развивались так.

В ночь на 4 июля, около трех часов, конвой был атакован самолетами-торпедоносцами и потерял свое первое судно — транспорт, поврежденный торпедой противника, но добитый кораблями эскорта. По данным радиоразведки, вражеский миноносец около девяти часов передал радиограмму адресованную своей эскадре и сообщавшую, что конвой обнаружен. К середине дня видимость в районе конвоя улучшилась, и в половине девятнадцатого часа

[110]

конвой вторично был атакован торпедоносцами. Атака была предпринята одновременно 24 самолетами. Торпеды попали в два союзных транспорта и в наш танкер «Азербайджан». Первые два, покинутые командами, были расстреляны кораблями эскорта, но «Азербайджан», справившись с пожаром, вновь занял место в колонне и продолжал путь в составе конвоя.

Получив донесение своей разведки о выходе из норвежских баз в море фашистской эскадры, состоявшей из линкора «Тирпиц», тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» (последний был ошибочно принят за «Адмирал Хиппер») и группы миноносцев, Британское адмиралтейство в 23 часа приказало командиру конвоя предоставить транспортным судам «право самостоятельного плавания» в советские порты одиночным порядком, без охранения, курсами по своему усмотрению. Иначе говоря, приказ следовало расшифровать словами «спасайся кто может!». Что и было выполнено с удивительной, странной поспешностью. Произошло это до прибытия конвоя к границам нашей операционной зоны, нас об этом не известили, и мы не могли предотвратить и приостановить выполнение пагубного приказа о рассредоточении транспортных судов.

Подчиняясь приказу, английские эсминцы бросили транспортные суда на произвол судьбы и направились, как нам было впоследствии объяснено, для прикрытия авианосца, находившегося вместе с линейными кораблями, крейсерами и эсминцами сопровождения. В адмиралтействе считали, что прикрытие больших кораблей было слабым и его следовало усилить за счет кораблей, эскортировавших конвой. С транспортами осталось небольшое количество малых кораблей.

Вслед за сигналом рассредоточиться и уходом эсминцев конвой, разумеется, распался. Одна группа транспортов вместе с двумя малыми эскортными кораблями направилась к Новой Земле, другая пошла туда же, но самостоятельно, без всякого сопровождения; остальные суда поодиночке взяли курс в направлении Кольского залива и горла Белого моря. Наперехват этим разрозненным группам и одиночным судам немедленно устремились вражеские подводные лодки, причем в числе последних появились семь до тех пор не отмечавшихся на театре, и четыре из них поддерживали связь по радио с Вильгельмсгафеном.

[111]

А затем в эфире зазвучали тревожные сигналы с транспортов о нападении то в одном, то в другом месте подводных лодок и самолетов-торпедоносцев. Меньше чем за полсуток такие сигналы поступили от шести транспортов, и последовавшее в дальнейшем молчание их было красноречивее слов...

Все происшедшее кажется на первый взгляд дикой случайностью. В самом деле, английские военно-морские силы, сосредоточенные вокруг 17-го конвоя, по меньшей мере впятеро превышали силы фашистской эскадры. Несмотря на это, союзники предпочли уклониться от встречи с «Тирпицем» и «Адмиралом Шеером», хотя имели все возможности для победы над ними.

В то же самое время, когда английские корабли полным ходом ушли от конвоя, на пути гитлеровцев встала наша крейсерская подводная лодка «К-21» под командованием капитана 2 ранга Н. А. Лунина, Героя Советского Союза, одного из опытных североморцев-подводников. Вместе с другими лодками она была заранее направлена в тот район по соответствующему плану развертывания сил флота для обеспечения перехода конвоя и действовала в самых тяжелых, невыгодных для подводных лодок условиях: при незаходящем солнце заполярного лета и в полный штиль. Малейшее движение на поверхности океана, бурунчик перископа — все легко просматривалось вражескими самолетами-разведчиками, которые вели фашистскую эскадру к месту обнаруженного ими 17-го конвоя.

Докладывая мне об ударе по «Тирпицу», Лунин, как всегда, был лаконичен. Он подтвердил получение обеих моих радиограмм, адресованных всем нашим лодкам на позициях, с уведомлением о выходе в море фашистской эскадры и с приказанием решительно атаковать противника. В этот момент «К-21» находилась на позиции в районе острова Ингей. Получив приказание, Лунин немедленно произвел зарядку аккумуляторной батареи, погрузился и начал поиск.

В 16 часов 33 минуты 5 июля акустик «К-21» услышал шумы справа по носу. Лодка всплыла под перископ, но поверхность океана оказалась пустынной.

Вскоре старпом Лукьянов увидел в перископ силуэт корабля. Приняв его за всплывший вражеский подводный рейдер, он подвернул лодку на боевой курс, приказал готовиться

[112]

к торпедной атаке и доложил командиру о неизвестном корабле.