Предательство - Джейн Рейб

Молодой человек мгновенно нащупал лезвия в потайном отделении широкого пояса Мэлдреда, спрятал их в ладонях и занялся веревками, стягивающими руки силача. Один из стоящих рядом гномов заметил это и требовательно прошептал:

— А меня?

Справившись с путами Мэлдреда, Вейрек быстро освободил наблюдательного гнома и потянул Рикали к задней стене загона.

Нура продолжала колдовать. Ее голос стал выше и звонче, слова выходили напевными, явно складываясь в мелодию. Внезапно она выбросила руку вперед, и свитая ею магическая паутина полетела в сторону пленников. Через мгновение серебристая сеть обвила Дамона и Мэлдреда, потом стоящих рядом гномов, а затем и остальных. У всех немедленно возникло чувство, будто кожу щекочут лапки сотен насекомых, но пошевелиться и согнать их не хватает сил. А в следующий момент равнодушное ко всему спокойствие наполнило души пленников. Вейрек расслабился настолько, что и мысли о спасении, и беспокойство за Рикали показались ему абсолютно не важными. Лезвия выпали из разжавшихся пальцев юноши.

— Нура. Нура. Нура, — тихо затянул он.

Дамон, лежавший у передней стены загона, к тому времени пришел в себя и даже сумел подняться, встав рядом с Мэлдредом. Оба с вялым интересом смотрели на девочку, которая, покончив с первым заклинанием, принялась за следующее. Один из людей-прислужников поклонился Нуре и передал ей белую деревянную чашу.

Голос малышки изменил тональность, она заговорила намного быстрее, так что слов нельзя было разобрать. Алдор, держа в лапе нож, принял чашу из рук Нуры. Цвет дерева сразу же изменялся, потемнел, как будто его опалило огнем. С низким рычанием потомок направился к прикованному сиваку.

— Я не могу двинуться с места, — шепнул Мэлдред. — Ни на дюйм.

— И у меня ноги будто свинцом налиты, — откликнулся Дамон, не отрывая взгляда от Нуры. — Говорят, что потомков создают с помощью крови драконидов, — продолжал он задумчиво, — но для этого требуется сложное заклинание, а создать его может только дракон-владыка, вкладывая в магию часть собственной сущности. Но возле деревни ни одного дракона, не говоря уж о владыке, в пределах нескольких миль точно нет. Чешуйка дала бы знать, если бы хоть одна тварь находилась поблизости. Не нравится мне все это…

Тем временем Алдор сделал глубокий надрез на груди драконида и подставил под него чашу, чтобы собрать вытекающую кровь, а несчастный сивак не мог сделать ничего, чтобы воспротивиться своему мучителю. Когда темная струя почти иссякла, а деревянный сосуд наполнился, потомок вернулся к Нуре, отпихивая с дороги гадюк.

Глаза девочки закатились под лоб, так что видны были только белки, веки быстро-быстро трепетали, словно крылья бабочки. Теперь Нура говорила еще быстрее и громче, сам ее голос изменился, стал низким, грудным, в нем звучали соблазнительные нотки, как у взрослой женщины.

Казалось, каждый, будь то слуга своей госпожи или ее пленник, очарован волшебным голосом. Почти все они твердили имя странной девочки. Даже на Мэлдреда ее чары оказывали влияние. Дамон сосредоточился изо всех сил, чтобы не подчиниться магии Нуры, и не оставлял попыток освободиться, но не мог сделать ни шагу сквозь серебристую паутину, лишь слабо шевелил пальцами.

— Не поддавайся! — прошипел он, обращаясь к другу. — Нам нужны твои способности, чтобы выбраться отсюда. Не слушай ее, Мэл! Она хочет превратить всех нас в потомков!

— Только тебя, темноволосый, — поправил стоявший поблизости стражник. — Только люди удостаиваются великой чести быть превращенными в потомков. Остальные станут… чудовищами.

Тварь не сводила с Грозного Волка глаз, но тот уже отвернулся, глядя, как Алдор протягивает чашу Нуре. Глаза девочки потемнели и расширились, взгляд метался между Дамоном и Мэлдредом. Она погрузила пальцы в кровь сивака и быстро перемешала ее, не прекращая произносить слова заклинания. Ее речь замедлилась. Сидящий на привязи драконид заметно нервничал, его лапы дергались в такт движениям пальцев Нуры.

Прозрачный красный туман перелился через край чаши, потек на землю и плавно заскользил к загону.

Он становился все плотнее и темнее, пока не достиг оттенка крови настолько темного, что казался почти черным. Завитки тумана змеями опутали ноги людоедов, Дамона и Мэлдреда. Они были прохладными, влажными, прикосновения доставляли удовольствие, особенно в душной жаре болота, но в то же время отнимали последние силы.

Дамон почувствовал тяжесть, словно на его плечи накинули меховой плащ. Туман, извиваясь, уплотнялся вокруг него, проникал под кожу. Грозный Волк не прекращал сопротивления; предельно сосредоточившись, он выталкивал магию девочки из своего сознания, пытался представить, что свободен.

— Я могу двигаться! — выдохнул он, наконец. — Правда, совсем немного…

Мэлдред, не в силах отвести взгляда от Нуры, хрипло откликнулся:

— А я могу только говорить.

— Не сдавайся! Мы должны выбраться отсюда!

— Она сильнее меня.

— Борись! Или мы покойники!

К тому времени, как туман поднялся им до пояса, силачу удалось совладать с собственными руками. Подняв ладони, он начал шевелить пальцами, выплетая собственное заклинание.

— Это невероятно трудно, — пропыхтел Мэлдред.

— Властью Первейшего! — воззвала Нура. — Волей Древнейшего! Дай мне силы, чтобы выполнить приказ!

Туман вокруг стал плотным, как зыбучий песок; чешуйка на ноге Дамона стала теплой, но жжения не последовало. В сознании Грозного Волка вспыхнул образ: большие желтые глаза, окруженные тьмой. Он не знал, дракон ли это, поскольку в глазах светился разум и что-то еще, чему бывший рыцарь не мог подобрать определения.

— Властью Первейшего! — повторила Нура.

Желтые глаза перед внутренним взором Дамона вспыхнули, и в них отразилось лицо девочки. Он заморгал, пытаясь избавиться от этого образа и одновременно разогнать охватившую тело вялость, которая грозила вот-вот сломить его волю.

Мэлдред что-то тихо бормотал, его пальцы двигались все быстрее. Бросив короткий взгляд назад, он увидел Рикали и Вейрека, которые стояли не шевелясь, плечом к плечу, но тут же снова переключил внимание на Дамона, которого странный туман уже окутал с ног до головы.

Горло и грудь бывшего рыцаря сдавило, ему показалось, что кто-то проник внутрь его тела и твердой рукой сжал сердце. Грозный Волк опустил голову, сквозь туман осмотрел собственное тело и с левой стороны груди обнаружил сочащийся кровью символ. Дамона очень удивило то, что он не чувствовал ни боли, ни прочих неприятных ощущений, которые неминуемо должен был вызвать такой порез. Скосив глаза. Грозный Волк увидел, что такие же символы начертаны на груди и эльфов, и гномов, и Мэлдреда.