Сын Люцифера. Книга 5. Любовь - Сергей Мавроди

Здесь буквально выполняются все библейские заповеди. "Блаженны нищие духом". Здесь все нищие духом. Здесь вообще нет никакого духа! «Блаженны кроткие,.. милостивые,.. чистые сердцем...» Здесь все такие! Других здесь просто нет.

«Будьте как дети». Здесь все становятся детьми. Чистыми и невинными. Все очищаются.

Значит, это и есть рай, Эдем? Царство божие на земле?.. Но почему же тогда мне здесь так не нравится? Почему мне так страшно?!

* * *

Дембовецкий вздрогнул и очнулся. Он снова сидел в кресле самолета, летевшего на высоте 6 тысяч метров. Мерно гудели моторы. Сидевший в соседнем кресле мужчина с любопытством смотрел на него.

— Что это было? — потрясенно спросил Дембовецкий. — Я действительно там побывал?

Мужчина молча пожал плечами.

— Господи, — пробормотал Дембовецкий, потирая ладонью лоб, — какой ужас!..

— Мы действительно сейчас разобьемся?! — вдруг вспомнил он.

— Возможно... — снова неопределенно пожал плечами мужчина.

— Что значит: возможно? — вопросительно поднял на него глаза Дембовецкий. — Значит, шанс спастись все-таки есть?

— Шанс всегда есть, — усмехнулся мужчина. — Мы же не в том мире. Будущее не предопределено. Здесь никто не знает, что будет через мгновенье.

— Даже Вы? — не отрывая глаз от своего страшного собеседника, медленно спросил Дембовецкий.

— Даже я, — опять усмехнулся тот. — Только приблизительно. Я тоже могу лишь предполагать.

— А?.. — Дембовецкий замялся, не зная, можно ли произносить в присутствии своего соседа имя Всевышнего.

— Возможно... — словно прочитав его мысли, ответил мужчина и вдруг расхохотался. — Возможно! Как видите, опять только «возможно»! Всегда и во всем только вероятность, неопределенность. Цена свободы. А иначе — тот мир, где ни греха, ни забот, ни хлопот о хлебе насущном, где нет ничего проклятого. Царство божие на земле. Вы бы не хотели туда опять попасть? Я могу Вас отправить.

— Нет! — в страхе отшатнулся Дембовецкий. — Нет! — чуть помедлил он и уже спокойно, задумчиво еще раз добавил. — Нет...

— Что ж, Яков Семенович! — весело подытожил мужчина и дружески подмигнул Дембовецкому. — Тогда остается только ждать.

— Чего? — с трудом выдавил из себя жалкую улыбку Дембовецкий, сглотнул и на секунду опустил глаза. Когда он снова поднял их, в кресле рядом с ним уже никого не было. — Чего?..

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Так что же такое Свобода? Добро это или Зло?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Свобода — это основа мира. Она лежит вне нравственных критериев и оценок. По ту сторону добра и зла. Она просто есть — и все!

А иначе... А иначе мир рабов. Сытых и всем довольных. Царство божие на земле.

Аминь.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 44-й

И настал сорок четвертый день.

И сказал Люцифер:

— Люди живут в мире мифов и не задумываются о совершенно очевидных вещах.

МИФ

«Призраки не любят, чтобы их воплощали. Они оставляют эту роскошь за собой».

Марина Цветаева, дневниковый набросок «Письма о Лозэне»

1.

— Интере-есно... — Искулов с удивлением посмотрел на своего собеседника, хорошо одетого, средних лет мужчину с умным, интеллигентным лицом, случайно подсевшего к нему на скамейке в парке. — Честно говоря, я как-то никогда над этим не задумывался...Так Вы считаете, что любви вообще нет? Что все это красивая сказка?

— Уважаемый Тимофей Петрович! — терпеливо повторил его собеседник. — Я вовсе не утверждаю, что любви нет. Я лишь указываю Вам на тот очевидный факт, что любовь — это вовсе не терминатор, неуязвимый и непобедимый. Это живой организм, за которым нужно постоянно ухаживать: кормить, убирать и пр. Как растение, которое нужно поливать, подкармливать удобрениями, подрезать... Иначе оно засохнет и погибнет.

Ну, или как прибор, имеющий свои параметры функционирования: температурные и прочие. Глупо ожидать, что Ваш телевизор будет так же хорошо работать и при абсолютном нуле или, наоборот, в мартеновском цехе. Скорее всего, он там просто перегреется. Его нельзя ронять, бить по нему молотком и т. д. и т. п. Все это очевидно.

Так же точно и любовь.

— Что Вы имеете в виду? — нахмурился Искулов. — Я что-то не совсем улавливаю Вашу мысль...

— Я имею в виду, Тимофей Петрович, — мужчина, судя по всему, обладал терпением, поистине ангельским, — что Ваша любовь, Ваш брак, как и Ваш телевизор, могут существовать, нормально функционировать только при вполне определенных условиях, при соблюдении правил безопасности. Если эти условия нарушаются, а правила не соблюдаются, могут начаться — и неизбежно начнутся! — сбои.

— Я все-таки чего-то не догоняю, — криво усмехнулся Искулов. — Какие еще «условия», какие «правила»?! Вы что, хотите сказать, если что-то изменится, мы друг друга разлюбим?

— Ну, зачем так сразу?.. — мягко улыбнулся Искулову его собеседник. — Если нагрузки будут невелики — то вовсе нет. Если Вы перевезете свой телевизор на дачу, он и там будет прекрасно работать. Летом. Но вот переживет ли он зиму? Если дача неотапливаемая.

Я просто хочу сказать, что если нагрузки станут слишком значительны, превысят некий допустимый предел прочности, то Ваш брак, Ваши чувства рухнут. Любовь умрет.

— Вы просто не понимаете! — Искулов достал сигареты и закурил. Пальцы у него слегка дрожали. — Мы любим друг друга! Мы созданы друг для друга! Она — одна-единственная в мире! Как Джульетта для Ромео. Как я ее могу разлюбить?

— Дорогой Тимофей Петрович, — вздохнул мужчина, — все, что Вы говорите, очень красиво, возвышенно, романтично, и я уверен, что именно так Вы и думаете. И это делает Вам честь. Но подумайте вот о чем. Вот Вы говорите: одна-единственная. Сколько у Вас было на тот момент знакомых девушек? Ну, на момент, когда Вы влюбились в свою будущую жену?

— Ну, не знаю... — в недоумении поморщил лоб Искулов. — Ну,.. пять, кажется... Или нет, шесть.

— Вот видите! — мужчина опять вздохнул и рассеянно посмотрел на небо. — Пять или шесть. Да пусть даже десять! И среди этих десяти, чисто случайно оказавшихся возле Вас, девушек, нашлась одна-единственная в целом свете! Вам не кажется это странным?

— Я Вас не понимаю, — побледнел Искулов.

— Чего тут непонятного-то, Тимофей Петрович? — иронически покосился на Искулова его собеседник. — Это означает, что в среднем каждая десятая девушка Вам подходит. На роль одной-единственной. Только и всего. Не волнуйтесь, не волнуйтесь! — успокаивающе заметил он, видя, что побагровевший Искулов собирается что-то сказать. — Это вполне нормально. Это у всех так. Каждый ведь в итоге находит себе пару. Хотя число знакомых противоположного пола у обычного человека не очень велико и в среднем не превышает десяти особей.

Природа очень мудро устроена. Ведь, если каждый действительно искал бы свою одну-единственную, то на это ушла бы у него вся жизнь. И человечество бы, в конце концов, просто вымерло.

Поэтому для каждого ромео в мире существуют миллионы джульетт. Не повезло с одной? — вот, пожалуйста, наготове другая. Еще лучше. Будьте счастливы! Плодитесь и размножайтесь!

— То, что Вы говорите, — Искулов сделал глубокую затяжку и попытался собраться с мыслями. На душе у него было как-то муторно. И главное, возразить-то нечего! — это цинизм какой-то! Это все равно, что утверждать, что закат это всего лишь преломление солнечных лучей в атмосфере!

— Я не циник, Тимофей Петрович! — тихонько рассмеялся мужчина. — Я профессионал. Видите ли, я социолог по специальности, — пояснил он, поймав несколько удивленный взгляд Искулова. — И мы в нашем институте как раз занимаемся всеми этими проблемами. Проблемами брака, семьи... Почему браки распадаются? Что это — случайность или закономерность? От чего это в большей степени зависит: от характеров, личностных, индивидуальных особенностей супругов или от условий, в которых они живут — материальных, бытовых, социальных и т. п. Ну, в общем, тут, много интересных вопросов возникает!.. Так что эта тема мне близка...

А что касается Вашего замечания насчет заката, Тимофей Петрович, — мужчина снова засмеялся, — то, если вы хотите его изучать, то именно так вам и придется его рассматривать. Просто, как обычный световой эффект. Иного пути нет. По крайней мере, наука его еще не придумала. А если это вам помешает потом им любоваться — это уж ваши проблемы! Препарирование трупов — дело неблагодарное, но ученым приходится заниматься и этим. У Джульетты ведь тоже находится внутри заполненный полупереваренной пищей желудок, кишечник со всем его содержимым и пр. и пр. Как и у всех. Так устроен мир. Что ж поделаешь!

— Ну, и к каким же выводам вы там пришли, в этих своих институтах? — не удержался и поинтересовался Искулов. Любопытство боролось в нем с легкой брезгливостью. Которую всегда испытываешь при беседе с людьми подобных профессий. Патологоанатомами, представителями разного рода спецслужб и т. п. С людьми, которые по роду своей деятельности занимаются вещами, которые обычному человеку знать не следует. Видят изнанку жизни. Роются в отбросах.