Чернила - Эмма Хамм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пастор сорвался, когда Букер только показал себя. Чудище внутри него било кулаком по лицу мужчины снова и снова. Снова и снова.
Священник плюнул в него кровью и слюной, попал на рваную рубашку и грудь Букера.
— Ты только доказываешь, что она одержима. Маленькая девочка, как она, никогда не стала бы твоей шлюхой.
Он сорвался.
Татуировки на его черепе, скрытые его волосами, о которых никто не знал, отделились от кожи. Два рога поднялись, озаренные солнцем, падающим сквозь витражи.
Пастор перекрестился и пытался убежать.
— Демон, — пробормотал он.
Тогда Букер так себя и ощущал. Он хотел уничтожить мужчину, убить его и ощутить его кровь на своих ладонях, знать, что он больше не тронет Ирен.
Он выдохнул судорожно, посмотрел на сигарету, дымящуюся на полу. Он почти жалел, что потушил ее. Он мог так поджечь весь дом и его. Может, было бы не так плохо это сделать.
Сколько раз ему доказывать, что он — не монстр? Сколько раз он будет близко к убийству или завершению работы, пока его не вернут на землю? Он так устал быть этим зверем, который хотел ранить и убивать.
Он не слышал, как открылась дверь его комнаты, но уловил тихие шаги и увидел край белой юбки. Ткань собралась на земле, девушка опустилась на колени перед ним.
Букер не хотел, чтобы она приходила сюда. Не когда он был таким. Он не хотел, чтобы она видела его в гневе, с кровью на руках и виной, терзающей его.
Если она тоже подумает, что он — монстр, он не выдержит.
Юбка подвинулась на полу, она коснулась его предплечий. Нежные пальцы, она будто никогда в жизни не трудилась. Она погладила его руки, добралась до ладоней.
Он позволил ей убрать ладони с его лица. Он снова поразился тому, какими маленькими были ее ладони по сравнению с его. Как просто они умещались в его, словно маленькие птички, которых он мог укрыть от мира.
Вдруг он посмотрел на нее. Он хотел увидеть страх в ее глазах, понять, что он был один. Букер долго выживал так, не важно, если кто-то еще так думал. Монстры жили в тенях мира. Это было его место.
Он избил священника в доме Бога.
Было неправильно, что она трогала его ладони в крови незнакомца. Но она не вздрогнула, не посмотрела на его лицо. Ирен глядела на его ладони, нежно провела большими пальцами по засохшим костяшкам.
— Ты не должна меня трогать, — хрипло прошептал он, ощущая, что вот-вот разобьется.
Она не ответила. Она подняла его ладони к губам, нежно целовала кончики его пальцев.
Она не знала, что делала с ним. Простое прикосновение, миг, когда нежные губы задевали ладони, что были оружием…
Букер не знал, что делать.
— Ты спас меня, — прошептала она. — Спасибо.
— Я не…
— Ты спас, — перебила она. А потом посмотрела на него со слезами, лишившими его сил. — Ты не монстр, Букер. Ты — ангел, который забыл, что у него еще есть крылья.
Она встала и оставила его в подвале одного. Его костяшки болели, он был раздавлен.
Но впервые за годы на душе было немного легче.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Рука скелета схватила ее за плечо, сжала крепко. Раньше Ирен поежилась бы от страха и задумалась, что существо хотело от нее. Она сжалась бы, молясь, чтобы мертвец пропал и оставил ее в покое.
Теперь она знала, что он не пытался привлечь ее внимание или запугать. Дух хотел утешить ее.
Он не мог говорить. Нижняя челюсть отвалилась, сгнила. Дух был соединен с телом, которое уже давно бросили в болото. Грязь замедлила его гниение, облепила ткань, защищая ее на годы.
Она глубоко вдохнула носом и выдохнула ртом. Сцена была прямо перед ней. Всего два шага, и все ее увидят.
Так и должно быть, конечно. Фрэнк быстро объяснил ей, как себя там вести. Ни на кого долго не смотреть. Не говорить и не сбивать. Делать то, что скажет Букер, и все будет в порядке.
Вот только она еще не видела Букера. Его нигде не было видно, но выступление не отменили. Фрэнк сказал ей просто выйти на сцену, если он не появится. Букер бывал странным, по словам Фрэнка. Но на шоу он будет. Никто никогда не пропускал представление.
Труп рядом с ней снова сжал ее плечо.
— Знаю, — прошептала она. — Знаю, я должна туда выйти, но я не знаю, что делать. Просто стоять там? Мне даже ничего не нужно говорить.
Он потянул за ее платье у плеча, и она знала, что он пытался сказать. Ее одежда не позволяла слиться с толпой.
Эвелин отдала ей это платье для вечера, сказав, что она выбрала то, что было милым и неожиданным. Ирен было удобнее в корсетах в форме сердца и пышных юбках. Это было слишком сексуальным и открытым. Черный бархат тянулся по ее телу как вторая кожа. Спина была полностью открыта, волосы ласкали ее ребра прохладой, а впереди ткань немного приоткрывала грудь. Юбка облегала бедра и становилась свободной ниже колен. Длинные рукава заканчивались треугольниками на ее костяшках, и там их удерживали сияющие бриллиантами кольца.
Труп чуть подтолкнул ее к сцене.
— Пора, да? — ответила она. Толпа уже ерзала на стульях, ожидая следующее выступление.
Она посмотрела на другую сторону сцены, где стояли другие артисты. Фрэнк в цилиндре, Эвелин в красном платье и остальные в костюмах, что были немного поедены молью, но оставались красивыми.
Фрэнк указал на сцену и пошевелил пальцами. Пора двигаться, хоть ей было страшно выходить туда одной.
Где был Букер?
Она могла это сделать. Все будет хорошо, что бы ни случилось. Если ей придется идти на сцену и как-то развлекать людей, она справится.
Ирен сбежала от экзорциста. Дважды. Она могла все. Она убежала из дома и попала сюда, путь привел ее сюда не случайно. Оставалось следовать ему и дальше.
Она шагнула вперед, еще, и вдруг оказалась перед зрителями и едва могла дышать. Сколько их сегодня собралось? Фрэнк говорил, что шестьдесят?
И все глядели на нее. Ожидали от нее чего-то.
Она хрипло дышала, и звук, казалось, окружал ее эхом, словно перед ней был микрофон. Она посмотрела в глаза нескольких людей, глядящих на нее с
