Волчья свадьба. Книга 1 - Натали Лавру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре я привыкла так жить. Вопросов стало меньше, ненужные люди теперь появлялись реже. У меня не было времени на отдых: учёба, уроки, дневные тренировки, работа. Я стала репетировать танцы вместе с девочками «гоу-гоу». Швы почти заросли: чтобы их замазать, уже не требовался грим. Ирина снова подобрела ко мне и начала говорить комплименты.
Теперь у меня появились деньги, я даже купила себе платье и босоножки.
Один раз в клуб, где я работала, пришёл Дилан. Я заметила его почти сразу, он стоял под светильником возле барной стойки, и смотрелся в этом заведении весьма неуместно со своим серьёзным, сосредоточенным и скорбным видом. Он неотрывно следил за каждым моим движением, и это мешало мне получать удовольствие от работы. Я с нетерпением ждала, когда же кончится мой выход. В перерыве я переоделась в обычную одежду и спустилась к нему. Мы вышли в холл, чтобы не перекрикивать музыку.
– Уходи, – довольно резким тоном потребовала я.
– Надевай куртку, мы едем домой, – не менее резко ответил он.
– Пф! Пожалуйста, сделай так, чтобы я тебя здесь больше не видела. Не мешай мне работать.
– Я сказал, ты поедешь со мной! – он больно схватил меня за плечо.
– Охрана! – во весь голос позвала я.
Тут же появились два охранника и силой вытолкнули Дилана за дверь. Теперь я могла быть уверена, что в клуб его больше не пустят, во всяком случае, в эту ночь. Ему во второй раз не удалось принудить меня поехать с ним, чудесное везение!
Когда я садилась в такси, чтобы отправиться домой, возле клуба всё ещё стоял его автомобиль, но, к счастью, мне удалось уйти незамеченной.
Я надеялась, что этот кошмарный день больше не повторится, и больше никто не будет портить мне настроение во время выступления.
Следующую смену я отработала спокойно, без происшествий и была рада, что у Дилана хватило ума больше не появляться в клубе.
Девочки регулярно (утром и вечером) помогали мне чистить кровь. Было проведено уже двадцать восемь процедур. Сложно сказать, насколько это помогало, оно должно было подействовать не с первого раза. Меня заставляли пить активированный уголь по три таблетки при каждом приёме еды, витамины и подсыпали мне в утренний йогурт пару ложек клетчатки. Так они решили вычистить мой организм «до блеска».
Анка вдобавок ко всему предложила делать йодную сетку и сама рисовала на мне разные художества. Похоже, их забавлял этот эксперимент с исцелением меня. Хоть кто-то считал, что я хороша такой, какая я есть (или была). Их смех, как ни странно, даже не раздражал меня.
Апрель перевалил на вторую половину, на улице стало совсем тепло и красиво, захотелось гулять. Мне приходилось делить день на множество мелких дел, и я чувствовала удовлетворение от их выполнения. Я всё так же хотела избавиться от действия транквилизатора, и даже смертельная усталость не могла заставить меня забыть поставить капельницу.
Я стала чувствовать в груди какие-то неприятные шевеления, похожие на волнение и страх; меня стали раздражать такие вещи, как громкая музыка в соседней комнате, приставания любопытного Кости со своими эзотерическими исследованиями, предположениями и т. п. Захотелось навалять ему, чтобы больше не докучал.
Ещё я начала думать о Дилане: о том, почему он так поступил со мной. Скорей всего, он сам подвергся давлению моей матери… и мне стало его жаль.
Я чувствовала заботу девочек и была благодарна им, но мне не хватало чего-то ещё. Тело жаждало любви.
Анка и Люда время от времени приводили на ночь своих парней, раскачивали кровати, мне тоже захотелось. Проще было найти себе кого-нибудь в вузе, со студсовета, но мне абсолютно никто не нравился. Влекло меня только к одному человеку. Особенно тяжело было справляться с порывами ночью.
Впереди были майские праздники. Анка позвала нас с Людой к себе в деревню, обещала, что мы устроим великий праздник «заучек». Приглашение было воспринято с восторгом, девочки заметили, что я наконец-то начала улыбаться. И тут я расплакалась, да так, как будто давным-давно сдерживала себя и, в конце концов, сорвалась. Меня обняли и начали успокаивать, а я признавалась им в любви и благодарности.
Пришёл парень Люды, Паша, и тут же был отправлен обратно. Было решено сходить в магазин и отпраздновать моё пробуждение. Однако посиделки закончились неожиданно скоро: меня начало тошнить, и никакие таблетки не помогали. Полночи я провела в общем туалете, девочки заботливо носили мне питьё и водили меня в комнату, когда тошнота отступала.
Конечно же, первое, что пришло им в головы, – это беременность. Пришлось сделать тест, и только тогда все успокоились. Дело было в чём-то другом. Поднялась температура. Под утро вызвали скорую, потому что я начала бредить, мне казалось, что я умираю, настолько было плохо.
Разумеется, я удивилась, проснувшись не в своей постели. Снова эта больница. Голова болела будто бы с перепития. Очень странно. Вроде бы, ничем отравиться не могла… Лежать было неудобно. Я села и захотела пойти поискать врача или медсестру, но пол подо мной закружился, как после карусели, пришлось подождать, пока пройдёт.
Предварительно сказали, что это какой-то ротовирус залез в меня. Анализы были ещё не готовы, но меня заверили, что ничего опасного для жизни нет. Вообще странно, что меня увезли. Видимо, испугались, что я без сознания.
Не дожидаясь выписки, я подписала отказ от мед помощи и ушла домой, ничего не сказав про сильную головную боль. В горле пересохло и першило от недавней тошноты, вместо голода я чувствовала в желудке желчь. Главное было ни с кем не разговаривать.
На улице ярко светило солнце, я щурилась и старалась идти в тени.
«Что же это такое… Когда оно пройдёт? Это невыносимо…» – стонала я про себя.
Я добралась до постели, легла и накрылась одеялом с головой. Вечером нужно было идти на работу, а перед этим достать сильнодействующих таблеток.
Провалявшись до вечера в забытьи, я кое-как собралась и, спотыкаясь, поплелась в клуб. Во мне было ноль сексуальности и кокетливости, только бы пережить эту ночь.
Ирина мгновенно заметила, что у меня кислое лицо, пригрозила пальцем и сказала, что рассчитывает на меня.
Уже будучи в костюме, я свалилась прямо перед выходом на сцену. Работать в эту ночь мне не пришлось.
Находясь в сознании, я никак не могла членораздельно отвечать на их вопросы. Меня отправили домой на такси. Что ж, я прекрасно понимала, что это третий прокол с моей стороны. Скорей всего, работу я потеряла.
На следующий день позвонила Ирина, спросила ради вежливости, как моё самочувствие, и известила, что в моих услугах их заведение больше не нуждается, а итоговый расчёт уже переведён мне на карту. Будь я в обычном своём состоянии, я бы легко махнула рукой и забыла об этом, но в этот раз со мной случилась истерика, я рыдала, пока была одна в комнате.
Вечером позвонила вахтёрша и сообщила, что ко мне гости. Спустившись, я увидела мать. Нужно было притвориться роботом, но эта мысль не посетила тогда мою голову. Она волновалась, что никак не могла дозвониться до меня. Мы вышли на улицу. Она призывала меня понять её, но в меня не запало ни одно слово.
– Что с тобой такое? Я говорю, а ты не слышишь! Разве я могу желать тебе зла?
– Видимо, можешь. Тебе не приходило в голову, что ты не права? Что моя способность превращаться – это не болезнь, а доминантный признак? Или выделяться – это плохо? Может быть, это тебе пора расширить свои рамки? Люди, подобные мне, появляются накануне войны, чтобы защитить популяцию.
– Я не знаю, кто вбил тебе
