Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем четыре капитана собрались на «Трубадуре», чтобы обсудить дальнейшие действия. При этом они даже не могли однозначно сказать, где именно находятся суда. Обстановка накалялась. Присутствовавший на совете Каррауэй вспоминал, что капитан «Сильвер Сворда» Клайд Колбет «хотел бросить судно и спасти команду», капитан «Айронклэда» Мур «не возражал», но капитан «Трубадура» Сальвесен «разгорячился из-за этого»:
Он сказал, что не бросит свое судно. Он намеревался дойти до Архангельска с грузом или затонуть по дороге. Да, кому-то это может стоить жизни. Но идет война, и цена жизни не слишком высока. Если [кто-то из капитанов] хочет вернуться, или бросить суда, или сделать хоть что-нибудь, кроме как попытаться дойти до Архангельска, поддерживать их Сальвесен не собирается. Он пойдет один.
Пламенная речь норвежца «подняла упавший боевой дух», как выразился Каррауэй, и другие капитаны согласились продолжать путь. Впоследствии лейтенант Гредуэлл не стал заострять внимание на споре, отметив лишь, что капитаны торговых судов «демонстрировали явные признаки переутомления». Было решено еще несколько часов постоять в бухте, чтобы экипажи смогли отдохнуть, а затем взять курс на юг, к проливу Маточкин Шар, разделяющему два острова Новой Земли. Никто не знал, судоходен ли пролив, но в отсутствие других вариантов он казался хорошим ориентиром.
Каррауэй немного поспал, затем поужинал, принял душ и надел самую чистую форму. Покончив с этим, он «почувствовал: пора оставить их с носом». Он вышел на главную палубу «Трубадура» как раз в то время, как «Айршир» завершил погрузку угля, и Гредуэлл пригласил его на борт траулера выпить по рюмочке. За одной рюмочкой последовали другие, и вскоре Каррауэй «напился до чертиков». Гредуэлл, казалось, вовсе не был пьян. Он сказал, что в его «Карманном атласе Times» отмечена метеостанция, расположенная у входа в Маточкин Шар. Если она никуда не делась, наверняка там есть радиостанция, которая даст морякам возможность связаться с Архангельском. Однако Гредуэлл опасался, что радиостанция уже попала в руки к немцам. В таком случае ее могли использовать, чтобы вызвать подводные лодки и бомбардировщики для уничтожения четырех судов.
Гредуэлл предложил на всякий случай считать, что метеостанция захвачена врагом. Он спросил, поможет ли Каррауэй организовать нападение на нее. Если высланная группа обнаружит там немцев, то попытается обезвредить их прежде, чем они успеют передать радиосообщение. Если же метеостанция по-прежнему в руках русских, «диверсанты» отступят и извинятся за нападение. Каррауэй одобрил план Гредуэлла. Капитаны торговых судов также его поддержали. Гредуэлл назначил своего старшего помощника Ричарда Элсдена командиром группы захвата. Элсден решил взять с собой Каррауэя, Картера, восемь артиллеристов и несколько самых крепких матросов из команд транспортов. Норт в их число не вошел.
Нападавшие вооружились пистолетами 45-го калибра, ручными гранатами, пулеметом 30-го калибра из зенитной батареи «Трубадура» и десятком автоматов Томпсона из танков с палубы «Трубадура». Каррауэй называл «Томми-ганы» «чикагскими пианино» – так повелось со времен сухого закона, когда это оружие было в ходу у чикагских гангстеров – Аль Капоне и Джорджа Багса Морана. Согласно плану, группа из 14 человек должна была на веслах пройти вдоль берега на шлюпке с «Айршира», а затем разделиться на три подгруппы. Первой полагалось отправиться прямиком к цели, а двум другим – обойти метеостанцию с разных сторон, чтобы застать ее обитателей врасплох. Каррауэй сомневался в успехе предприятия. «Надеюсь, это маленькое приключение не выйдет нам боком, – написал он в своем дневнике, – но если и так, мы будем к этому готовы». Он добавил несколько слов для Авис: «Если что-нибудь случится, помни, дорогая, что я люблю тебя всем сердцем и душой, сегодня и навсегда, хорошо?»
Суда пошли на юг вдоль скалистого берега, ища вход в Маточкин Шар. Впередсмотрящие не видели даже намеков на какую-то активность – ни кораблей, ни мачт на горизонте, ни потерпевших кораблекрушение, ни шлюпок, ни обломков. Из живого здесь были лишь птицы, которые поднимались с берега огромными крикливыми стаями, а затем снова садились, как только судно проходило мимо. Джим Норт никогда прежде не видел такого количества птиц. Картер, не теряя времени, подготовил зашифрованное сообщение, которое нападавшие должны были передать по радиосвязи в Архангельск.
Суда достигли входа в Маточкин Шар около 11 утра 10 июля – на пять часов раньше, чем ожидали капитаны. Пролив представлял собой полосу темной воды между голыми отвесными утесами, окутанными дымкой. Вход в пролив был около полутора километров шириной. Радиовышка стояла на каменистой гряде на северном берегу. «Айршир» дал на пароходы сигнал приготовиться к операции. Внезапно «Айронклэд» сел на мель и остановился прямо у входа в пролив. «Айршир» поспешил ему на помощь, но налетел на подводную скалу и так сильно накренился, что некоторые члены команды, опасаясь, что судно перевернется, бросились собирать свои вещи. Дав задний ход, «Айршир» выровнялся, но оказалось, что при столкновении сместился обтекатель его гидролокатора. Теперь траулер не мог обнаруживать немецкие подводные лодки. Гредуэлл решил не сообщать о поломке другим капитанам. «Айршир» попытался вытащить «Айронклэд» с мели, но из этого ничего не вышло. Капитан «Айронклэда» и Гредуэлл обменялись парой ласковых.
Теперь о внезапном нападении на станцию можно было забыть. Каррауэй заметил среди скал в непосредственной близости от радиовышки огневые точки и задумался, не собирается ли кто-то именно в этот момент потопить все четыре судна. Наконец группа нападения отправилась в путь на шестиметровой шлюпке с «Айршира». В последний момент в состав команды ввели польского матроса с «Айронклэда», который немного говорил по-русски. Пока шлюпка пробивалась к берегу сквозь прибой, кормовое орудие «Айршира» держало под прицелом радиовышку. Кроме «чикагских пианино» и другого оружия, группа нападения взяла с собой американский флаг, англо-русский словарь, сигареты и шоколад. Это была дипломатия канонерок[29] в чистом виде.
Море было таким неспокойным, что моряки в шлюпке заметили вышедшую к ним навстречу лодку, только когда едва не столкнулись с ней. Некоторые из них навели свое оружие на единственного гребца. Польский матрос окликнул его и спросил, русский ли он. «Да! – ответил тот. – Да!» Картер отметил, что мужчина «выглядел очень по-русски, одетый в телогрейку, и добродушно улыбался, поблескивая железными передними зубами». Русский знáком велел союзникам следовать за ним и провел шлюпку сквозь скрытый в скалах проход к маленькому песчаному пляжу с дебаркадером. Там он привязал свою лодку и пошел по каменным ступеням, высеченным в отвесном утесе около 15 м высотой. Моряки из группы нападения «схватили свои две тонны стволов» и поспешили за ним. На скалах вокруг виднелись крупные гнезда, в которых сидели утки и лежали яйца. Лестница вывела моряков к комплексу построек, и русский направился в самую большую из них. Внутри гостей встретили шесть человек – пятеро мужчин и женщина – и три собаки. Русские тепло приветствовали гостей, но языковой барьер оказался труднопреодолим. Поляк не понимал местного диалекта. Англо-русский словарь тоже не помог. Группы общались при помощи жестов и рисунков. «Больше часа проговорив на этом безумном ритмическом языке, мы получили необходимую информацию», – писал Каррауэй. Картер передал русским зашифрованное сообщение и попросил включить его в ежедневную сводку погоды, на которую немцы могли не обратить внимания.
Моряки собирались прощаться, когда женщина-метеоролог произнесла какое-то слово, напоминавшее «кофе». Моряки улыбнулись, и их провели в комнату с длинным столом. Там гостей накормили сытным обедом из пирогов с утиным мясом, сваренных вкрутую утиных яиц, черного хлеба с маслом и крепкого черного кофе, который подали в маленьких чашках. Каррауэй не ожидал отведать такого вкусного кофе «в этом заброшенном уголке вселенной». Несостоявшиеся «диверсанты» вернулись на «Айршир» сытыми. «Что ж, вылазка состоялась, и никто не погиб, – написал Каррауэй в своем дневнике. – На самом деле нам грозила лишь одна опасность – переизбыток гостеприимства».
Один из русских отправился с американцами, чтобы провести суда на якорную стоянку в проливе Маточкин Шар, где их нельзя было увидеть с моря. Команда «Айронклэда» сняла свой пароход с мели, переместив часть груза
