Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна

— У нас с Кристо — «зеленая квалификация», — напомнила Дара. — Имеем допуск в Провидериум.

— В моем присутствии, деточка ты моя, — сладко ответил Гробовщик. — И вам ведь еще нужно вашу квалификацию подтвердить, так или нет? Да и не у всех она есть? Итого, у нас с вами несколько печальных, в духе нашего директора вариантов: самый мягкий — целебня… Ах ты ж, Холдон мне в печенку!

Сладость тона куда-то испарилась, капюшон откинулся, обнажая лысинку, а Дара и остальные сделали виноватые лица.

Все четверо стояли возле стола с Рукоятью Витязя, которая на подлете убирала любую боевую и просто вредоносную артемагию. Само-то собой, Гробовщику это было известно лучше других.

— Изобретательные, мерзавцы, — скрипуче протянул Гробовщик и убрал уже протянутые было руки. — Но не вечно же вы там будете стоять? Когда-нибудь да надоест, а тогда…

В ответ на это одна из междумирных дверей распахнулась от пинка извне. Радуга вышла на четвертую дневную фазу, пришла пора звеньям артефакторов возвращаться из миров.

И — вот удача! — как раз в этот день решили прибыть несколько звеньев. Первым делом из распахнувшейся двери раздался мрачный голос почти не вылезающего из миров Убнака:

— Это кого там закопать за то, что двери на выход открывают единожды в сутки?

— Бестию закопай, закопай Магистров, а потом еще Экстера присыпь земелькой… — ответил Гробовщик, не сводя с Дары, Кристо, Мелиты и Скриптора сожалеющих глаз. Убнак, с опаленными усами и в толстой средневековой кольчуге, швырнул на стол возле Рукояти желтоватые игральные кости.

— Кости Локки. «Желтая гидра». Убери ты их… с глаз подальше, все кишки вывернул, пока пытался эту дрянь уничтожить. Привет честной компании.

«Честная компания», укрывшись за спиной сурового Убнака, потихоньку начала продвигаться к выходу. Гробовщик несколько секунд колебался, но тут распахнулись еще три двери, и на него обрушился ураган звуков:

— Ох! Что б их, этих кротожоров, от людских лиц отвыкла!

— Ты б сама была человеком, куда прешь, я вышел раньше!

— Нет, во везенье, попасть в один день с целой кучей народа!

— Братья-артемаги! Прям с аукциона, пять часов в уборную ни-ни…

— Гробовщик, забирай, опять лже-Грааль. Чего на меня валятся эти Граали, я что, такой дохлый?!

— В зеркало на себя посмотри…

— Властный Медальон, пакостная штука. Фон сняла, но, наверное, ненадолго…

— Всем залечь! Попытка изобрести темпоральный портал!

Профессиональные обязанности перевесили: деартефактор кинулся разбираться с принесенной магической дрянью. Мелита, Скриптор и двое оперативников, дружно прикрываясь Убнаком, досеменили до выхода.

Оказавшись в узком проходе, ведущем от Комнат, Кристо оглянулся и облегченно вздохнул. Дара же поинтересовалась у Убнака как ни в чем не бывало:

— «Желтая гидра»? А сколько «голов»?

— Три, только позавернуто очень, — усмехаясь, отозвался Убнак. — И обидно даже: узлы распустить не смог, будто юнец какой! Да еще десять часов сидел с этой поганью, пока дверь не открылась. Уф… Пойду пить, есть, спать, а потом закапывать, кто там первый попадется…

— Первый попадется директор, — задумчиво заметила Мелита ему в спину. — Магистры далеко, а Бестию еще закопай…

Скриптор молча изобразил в воздухе скрещенные кости. Он был не лишен чувства юмора.

— Это точно, — согласился Кристо. — Чуть не спалились. И чего ты туда влезла по самые уши, спрашивается?

— Можешь считать, что интуиция…

— Эй! Интуиция — это у меня! — обиделась Мелита. — Ну, так что ты там вычитала? Я запомнила только про последний осенний день.

«В день последний осени, в день великой пытки, трое сойдутся и двое останутся», — не запнувшись, повторил Скриптор.

— Последний день осени… через четыре дня? — недоуменно повторила Мелита. — Какой там день великой пытки?

— День квалификации, — тут же выдал Кристо. — И сойдутся же трое — я, Дара и Бестия. А потом что — двое останутся? Это кого-то из нас она укокошит? То есть, мне уже можно прошлую жизнь вспоминать?

— А может, и не тебе, — с упрямым и каким-то кровожадным выражением лица ответила Дара.

Мелита не сказала ничего и тихо сползла по стеночке, держась за живот от смеха.

Навстречу им ковылял печальный Нольдиус. Голубой и пушистый от носков ботинок до обычно тщательно прилизанных волос.

«По-моему, розовые перья ему пошли бы больше», — усомнился Скриптор.

* * *

Суждено им было помереть во время испытания Бестией или нет — об этом Кристо не успел подумать. Он с головой ушел в тренировки и в зубрежку теории и между первым и вторым рад был бы предпочесть первое. У него уже почти получалось удивлять Ковальски: раз он попытался напасть на него при помощи сеншидо. Макс впечатал Кристо в стену, но потом признался:

— Прием в принципе оригинален. Даже я не мог ожидать от тебя такого идиотизма. Но ты помни, пожалуйста, что у Бестии ко всему будет еще и серп!

Кристо молча поднялся и попытался мыслить еще на порядок меньше.

По крайней мере, голова на тренировках болела только если ее обо что-нибудь треснуть. Но вот то, что Кристо в первый раз в жизни даже в уборную ходил с книгой (о трапезной и речи нет) — было каким-то новым поворотом в его судьбе. Унитазы в уборной разбегались и шушукались по углам — не узнавали. Точно так же поступали все отморозки Одонара, с которыми у Кристо всё никак не получалось наладить отношения: банально не было времени.

По-хорошему бы ему, наверное, стоило бы страдать. В Одонаре, как назло, была своя компашка, вроде той, с которой он шарился по Кварлассу: здоровяк Трайлок, меткий Дрек, вороватый Кайен и прочая, прочая, из тех, которые трясли малышню, устраивали розыгрыши, приторговывали контрабандой и огребали наказания. Только вот Кристо, попав в Одонар, сходу угодил не в ту компанию, а потом как-то сразу попал в оперативники, а потом ему дали квалификацию и он начал проводить в Одонаре всё меньше времени… Так что отморозки одонарские поглядывали на него, как вулкашка на злыдня.

А теперь вот Кристо, про которого даже в кварласской характеристике было сказано: «Основные качества: наглость и тупое упрямство» — с чего-то нагло вбил себе в голову, что сдаст эту жухляцкую квалификацию, тупо сел за книжки и упрямо учился.

Счастье, что по артефактологии знаний требовался самый минимум (они ёмко укладывались в два правила «Не лезь к артефакту» и «Не мешай артемагу»). С Нереидой и внешнемирьем он более или менее ладил, а теория поточной магии как предмет в стенах артефактория вообще не особенно признавалась — только практика. Но зато всё ненужное и не признаваемое приходилось сдавать Гробовщику. И оставался ещё — Витязь от него спаси — Мечтатель. Вернее, прошловедение. Последнее медленно, но верно загоняло Кристо в гроб своей бесполезностью, обилием информации и клятой необходимостью в сотый раз повторять Битву Альтау.

Спасибо ещё, не надо было читать Хроники — эти-то Бестия в него чуть ли не наизусть вколотила на своих «уроищах». Зато приходилось зубрить военачальников Холдона, повторять — что там было не так с его посохом, вырисовывать на картах вотчину Витязя — Лебреллу, отмечать стрелками движение войск трёхтысячелетней давности…

И зубрить про исход целестийцев в иные миры — и тех, кто спасался от Холдона, и тех, кто был на его стороне и не попал под клинок Ястанира. Ну ладно, это-то было хотя бы интересно. Кристо обнаружил пару-тройку посвященных Холдону сект, перечитал кучу информации про ту самую Гекату, которая собиралась поработить артефакторий, а потом стала богиней во внешнем мире… Наткнулся на непонятное: по всему выходило, что эта самая Геката рванула во внешний мир две тысячи лет назад или больше, только ведь Целестия-то тогда была совсем в другом мире, раз переносы происходят каждое тысячелетие! Пошёл разом к Даре и Скриптору — выяснять.

— Через портал, — отмахнулась Дара, которая как раз беседовала о чём-то с пыльным ковриком. — Ну, я так думаю. Когда Астарионикс Соловей дал ей отпор под стенами артефактория, Эммонто Гекарис со своей свитой рванула к Кордону, но там ее с боем встретило Алое Ведомство. В свалке сама она куда-то пропала — ну, и мы теперь знаем, куда. Сиганула в иной мир, куда потом Целестию переместили. Может, прихватила кого-то из нежити и потом там развела. А может, еще призвала какими-то способами.